то замуж, без всяких условий…
– Кать, – не дал договорить Андрей, – я благодаря тебе, а может, и ради тебя, бизнес почти бросил, я все время думаю о нашей жизни, что мы с тобой начнем жить интересно. Хотел, чтобы ты была моим… утешением. Понимаешь, в большом смысле этого слова. А ты замуж… – в его голосе совсем не осталось уверенного баса, но были одни тихие хрипы, Кате было жаль его и неудобно за свои мысли.
Утром они завтракали в ближайшей кофейне. Было морозно, солнце светило ярко. Люди поторапливались мимо, смешно выдыхая пар.
– Видишь, как здорово, пять минут пешком! За углом магазинчик продуктовый с экологическими продуктами, на Никитской есть хорошие булочные. Я прошелся – это очень хороший район. А квартиру должна обставить ты! Вот! Я не все за тебя решаю! И, кстати, консерватория твоя любимая рядом, все абонементы возьмем.
– Андрей, не обращай внимания, я вчера наговорила, мне стыдно…
– Это твоя квартира, я куплю ее на твое имя. Так будет правильно! – Он посмотрел на Катю выразительно. – Пусть просто так будет и все, не надо ничего придумывать и обсуждать! Заведем тебе кредитку, покупай мебель и все, что хочешь, со мной можешь не советоваться!
Катя пристально на него смотрела, потом обреченно качнула головой, соглашаясь.
– А если тебе не понравится?
– Ты не поняла – это твоя квартира! И делай все быстро, я хочу в конце марта свозить тебя в Париж. Дня на три? Идет?
– Я хотела к своим съездить…
– Съездишь, какие проблемы, я в командировку собираюсь в ваши края, поедем вместе… – он задумался на секунду, – познакомишь меня.
– А работа? Моя работа?
– Кать, я не пойму – ты когда собираешься готовиться в университет? У тебя дел море!
Жизнь шла по рельсам, которые проложил Андрей. Они были ровные и очень логичные. Поступи Катя по-своему, ничего и никому она не смогла бы объяснить. Например, матери. Только на ноги начали вставать, и тут дочь возвращается и рассказывает что-то про очень хорошего человека, которого она, наверное, любит, а может, и очень любит и вот бросила. Катя так и видела мать, которая спрашивает:
– Почему же от такого человека – и уехала?
– Он женат!
– Ой, Катька, чего сейчас только нет на белом свете, вон посмотри телевизор! Ты что, плохо кому делаешь?
Так было в ее внутренней жизни, во внешней же Катя как будто вошла во вкус. Покупала мебель, люстры, шторы, светильники, посуду, кастрюли и сковородки. Ездила на шикарной Андреевой машине с его водителем. Андрею все нравилось, он хвалил, не вмешивался, только кровать забраковал и заказал где-то сам. Виделись почти каждый день, иногда он оставался ночевать, а утром, если она работала, отпрашивал ее на несколько часов в ресторане и они долго завтракали. Это было хорошее время, Катя все больше привыкала к Андрею и их новой жизни и любила их квартиру.
Однажды в воскресенье Андрей велел собираться на экскурсию. Все было таинственно, Андрей молчал, куда они едут. Они спустились в метро, что было уже подозрительно, и поехали по красной ветке. Когда он заторопил ее на выход на станции «Университет», Катя все поняла. Они дошли до здания филологического факультета. Тридцать девять минут – посмотрел на часы Андрей и со значением подмигнул.
Внутрь не пускала охрана, Андрей соврал весело, что он тут учился и вот привел свою жену показать. Охранник смотрел хмуро, рублей на сто, Андрей пошептался с ним, сунул деньги, и они стали подниматься по широкой лестнице.
– Да, скромненько, – Андрей осматривался в просторном вестибюле, – я бывал здесь лет двадцать назад, девушка знакомая на истфаке училась. Тогда все казалось роскошным. Это место называлось «сачок», здесь «сачковали», курить было нельзя, но все курили, да-а-а… все какое-то другое. Этих ларьков не было. Были книжные лавки, кажется.
Катя смотрела на все большими глазами. Аудитории были заперты.
– Вот, будешь ездить каждый день, сидеть на лекциях, на семинарах… смотреть в окошко, – Андрей обнял ее и показал на яркое солнце за большим окном, – и скучать обо мне! Экзамены сдавать! Завидую тебе, я бы поучился!
У Кати щеки горели от радостного волнения, она прижалась к нему. Потом они пошли к главному зданию и долго гуляли по Университетским паркам. Андрей, прихвастывая, рассказывал о своей студенческой молодости. Катя была тихой, любовалась им и жалела, что ее тогда не было рядом. Потом Андрей вызвал такси и они попытались найти питейные заведения, популярные в его время. Не удалось, в центре все было перестроено, никаких следов не осталось, и они пошли в «Националь», где у одного из его друзей в то далекое время была свадьба. Тогда это было страшно круто.
Сели за столик с видом на Кремль и Красную площадь.
– Мне это напоминает Венецию, мы там тоже много ходили и много пьянствовали в ресторанах, – улыбалась Катя. Щеки ее были красные с улицы, глаза блестели.
– Я о том же думаю, – поразился Андрей, – удивительно! Этот ресторан, кстати, называется «Пьяцца Росса». По рюмке водки с мороза!
Катя весело согласилась. Андрей грел ее руки в больших своих ладонях. Кончик носа у него был ярко красный.
– У меня тост! – сказал Андрей, когда принесли запотелый графинчик и закуски. – Венеция – это наша с тобой история. У нас она уже есть. Очень маленькая пока, но это очень важно, когда у людей есть общая история!
– А до Венеции… – Катя замолчала, подбирая слова, – ты очень мне помог, нет, я не отца имею в виду, а тогда, когда я болела! Это тоже наша история!
– Да?
– Да!
– Так, может, я люблю тебя? – Андрей говорил, придуриваясь, но взгляд его был серьезен. – А ты? Ты, кстати, тоже никогда не говорила мне…
Он склонился к ней с рюмкой:
– Ну, Катька, ты первая!
– Нет, ты!
– Я уже сказал!
– Ты несерьезно…
Так они и напились. Домой шли пешком, веселые и возбужденные.
Сломали новую итальянскую кровать. Утром у Кати побаливала голова, и Андрей не поехал на работу. Отпаивал ее белым вином. Пытался чинить кровать. Ходил за свежим хлебом и готовил завтрак. За окном стояла тихая ясная погода, из форточки поднимался пар, и от всего этого в их просторной кухне, залитой солнцем, было еще уютнее. Хотелось, чтобы этот день длился и длился. Они сидели в креслах, лицом к мягкому солнечному теплу, и молчали.
Андрей встал со своего кресла, сел на ковер рядом с Катей, взял ее руку и, любуясь, стал смотреть снизу вверх. Заговорил, неторопливо ее рассматривая:
– Ты очень разная! Ночью глядел на тебя – ты была другая. Совсем другое лицо. Серьезное, красивое… просто с ума сойти! Но, главное, какое-то… такое, знаешь, я прямо чувствовал, что ты в наших отношениях намного больше и важнее меня. Ты по-настоящему красивая женщина. Ужас! – Он поцеловал ее руку и прижался к ней лбом.
Наверное, это было их лучшее время. Уютное, дружное, полное любви и заботы друг о друге. Катя нашла репетитора и начала готовиться к экзаменам, пытаясь совмещать работу и учебу. Она работала через день.
Первого февраля Андрей заехал по дороге на работу. В костюме, галстуке. Деловой. Прямо у порога, поцеловав Катю, достал кошелек, отсчитал пятьдесят тысяч.
– На, отправь своим, а то забуду. А лучше, дай мне счет твоей матери, так проще.
– У меня есть деньги, Андрей, я позавчера послала… И даже Насте немного… – Катя с благодарностью смотрела и денег не брала.
– Насте? – не понял Андрей, – а, ну да, как у нее? Возьми, наличные не помешают! – сунул Кате между локтем и грудью и еще раз поцеловал.
– Хорошо все, забрала бабушку домой, вдвоем живут.
– Аборт не сделала?
– Нет, раздевайся, она все звонка от Мурада ждет.
– Да рожала бы, чего думать, им веселей будет, – улыбнулся Андрей и начал расстегиваться.
– Я ей то же говорю, но там трудно.
– Здесь хуже было бы, там она все-таки дома.
– Да? – удивилась Катя и тут же согласилась, – да-да, наверное. Но там, Андрей, ты все-таки не представляешь жизни там. Она приехала, мать их дом сдала квартирантам, жить негде, куда бабу Дину везти? Настька с матерью разругалась, они с бабой Диной сначала у моих жили. Там очень тяжело, Настя, когда приехала, выпивала, это и по телефону было слышно. Но сейчас вроде ничего, за бабой Диной ухаживает.
Андрей глянул на часы, снял пальто, потер щеки с холода:
– Ну, давай, кофейку быстренько?
Он сел за стол, сосредоточенно разгладил белую скатерть. Катя включила кофеварку, достала кофе.
– А английским мы когда начнем заниматься? – Он смотрел на нее мягко, как смотрят на маленьких, нечаянно провинившихся детей. – Ты совсем обо мне не помнишь?
Катя повернулась. Молчала виновато.
– Ну, что?
– Я все время об этом помню, Андрей, но ты что-то лишнего про меня придумал. Какой я учитель? – она раскрыла ладони и подняла плечи. – Я совсем не умею этого! Мне ужасно неудобно. Тебе, правда, это надо, или ты, чтобы меня занять? – Катя была очень смущена.
– Ты все время так занята, что у тебя просто нет времени на меня. А у меня, между прочим, по бизнесу проблем выше крыши, неужели ты этого не чувствуешь? – Андрей смотрел недовольно. – Ну зачем мне еще вот эта… твоя работа! Я уже месяц не могу от тебя добиться, чтобы ты перестала туда ходить!
Андрей перехватил ее расстроенный и растерянный взгляд:
– Ну что мы с тобой, ей-Богу? Что, независимости хочешь?
– Да нет, просто я привыкла работать, и мама интересуется, как на работе… – Катя доставала кофейные чашечки.
У Андрея зазвонил телефон. Друзья звали в баню:
– Андрюха, ты уже месяц грязный ходишь! Завтра пятница, поперли в Калиновку! Алка твоя будет! Ну?!
– Не знаю… – Андрей отвечал односложно, сам думал о чем-то, поднял глаза на Катю.
– Там Светка, что ли, рядом? Чего замер? – настаивал бодрый, разбитной голос.
– Нет, давайте без меня, парни, у меня завтра дел полно… – Он прекратил разговор.
– Кать, работа для мужчины – это очень важно. Проблем куча серьезных, Кать, я прихожу к тебе, а ты… Иногда злость берет, честно, не обижайся. Как будто ты тоже мне палки в колеса.