Моя спина выгибается над кроватью, готовясь к оргазму.
Взрывающееся удовольствие в пределах моей досягаемости. Еще немного, и я доберусь до него.
Я вздрагиваю и просыпаюсь.
На секунду я не понимаю, что только что произошло. Адриан не на мне, и мои пальцы трутся о мою ноющую киску.
Черт возьми.
Это был... сон?
Волосы прилипают к вискам от пота, а сердце бьется так неровно, что я удивляюсь, как оно не выскакивает из груди.
Это не новость, что мои сны висцеральны. У меня также были галлюцинации о них. Вот почему мне пришлось придумать механизм преодоления и проверять свой болевой порог, чтобы узнать, реальны они или нет.
Мои щеки пылают от того, что я прикасаюсь к этому сну.
Я рывком убираю руку с самого интимного места, и этот поступок стыдит меня до костей.
– Должно быть, неудобно останавливаться прямо перед оргазмом.
Я замираю, мои глаза расширяются, когда я медленно поворачиваю голову в сторону. Ни за что на свете то, что я слышала, не может быть правдой. Должно быть, это игра моего воображения. Может быть, я связываю это с моим сном.
Может быть, я снова попала в ловушку этого сна.
Потому что ничто не могло объяснить происходящую передо мной сцену.
Адриан сидит на стуле у моего туалетного столика, рядом с кроватью, скрестив ноги в лодыжках. Его пиджак лежит на подлокотнике, рукава рубашки закатаны до локтей, обнажая напряженные предплечья, полностью покрытые черными чернилами.
Мягкий утренний свет проникает с балкона, но это не делает его черты менее резкими или всепоглощающими. Это ничего не отнимает от лица, о котором я только что мечтала.
Он постукивает указательным пальцем по бедру в умеренном темпе. Взгляд его темных, сосредоточенных глаз говорит тысячу слов без единого звука.
Но нет, это не настоящее.
Я опускаю руку и щиплю себя за бедро. Боль взрывается на моей коже, и я вздрагиваю.
Адриан не исчезает.
О Боже. Почему он не исчезает?
Его взгляд останавливается на моей руке, которая все еще лежит на моем бедре, и что-то проходит по ней, прежде чем он скользит обратно к моему лицу.
– Что ты здесь делаешь? – Мой голос едва слышен, пока я пытаюсь осмыслить эту сцену.
– Я отвез тебя домой после того, как ты напилась вчера вечером.
Я сажусь и стону, когда головная боль почти раскалывает мои виски. Воспоминания о прошлой ночи медленно просачиваются обратно, как будто я смотрю на себя сквозь снежный шар.
Мои глаза расширяются.
Я поцеловала его.
Ну, он поцеловал меня, но я поцеловала его в ответ. Потом мы сели в его машину, а потом... темнота.
Я смотрю на себя под одеялом и с ужасом обнаруживаю, что на мне только леотард, а его застежки расстегнуты, открывая мою ноющую киску. Моя одежда разбросана на кровати.
Натянув одеяло до подбородка, я борюсь с жаром на щеках, когда мой взгляд возвращается к нему.
Адриан. Дьявол, который нашел дорогу в мою квартиру.
Он остается спокойным – даже безразличным, – как будто он не просто наблюдал за мной в этом состоянии или наблюдал за моим оргазмом.
Я замолкаю, мое сердце бешено колотится.
Подождите.
Он смотрел, как я кончаю? Это тоже был сон, должно быть сном. Ни за что на свете я не кончу перед ним.
Правильно?
– Ты был здесь все это время? – осторожно, почти со страхом спрашиваю я.
– Верно.
– Как ты сюда попал?
– Ты сказала мне код.
Почему я этого не помню? И вообще, какого черта я напилась? Я уже знаю почему – чтобы расслабиться, но стоило ли это такой цены?
– Что-то еще случилось?
Он поднимает бровь. – Например?
– Как… Как…
– Просила ли ты меня трахнуть тебя и довела себя до оргазма, когда я этого не сделал?
Я чувствую, как краска отливает от моего лица, и мне хочется слиться с полом.
Адриан поднимается на ноги, и я вскидываю голову, когда он встает рядом.
– Теперь, когда ты не пьяна, я могу тебе помочь.
– Я не это имела в виду, – выпаливаю я.
– Не это имела в виду?
– Да, эти слова были бессмысленны.
– Ты часто прикасаешься к себе и испытываешь оргазм от бессмысленных слов, Лия? – Он берет мою руку в свою, ту самую, что была у меня между ног, и поднимает ее к своему лицу.
Стыд обжигает мои щеки, когда он глубоко вдыхает мой запах.
– Разве это не самое большое противоречие?
Я вырываю свою руку из его, быстро и стремительно, как будто спасаю ее от пожара.
Его рука падает с бесконечной беспечностью, но он не двигается, не уходит. Он остается там, наблюдая, маяча.
Мои чувства рассеиваются повсюду, мое сердце все еще гудит, грохочет, и ничто не удерживает его в грудной клетке.
– Я не хочу этого, – бормочу я.
– Похоже, пьяная ты честнее трезвой.
– Ты собираешься заставить меня участвовать в сексуальных действиях с тобой?
– Заставить? – переспрашивает он, и в его глазах мелькает легкое веселье. – Ты помнишь, что я сказал вчера вечером?
Я ломаю голову над тем, что он мог упомянуть, и мои щеки горят еще сильнее при каждом воспоминании о моих похотливых действиях. Не могу поверить, что спросила его, трахнет ли он меня.
Боже, я почти умоляла его об этом.
Где был мой периметр выживания? Если бы он послушался, позволила бы я ему трахнуть меня?
Я отмахиваюсь от ответа на этот вопрос. Я действительно не хочу знать, что бы я сделала в этой ситуации.
– Ты помнишь? – настаивает он с таким спокойствием, что я ни на секунду не верю. Этот человек способен разрушать жизни, не моргнув глазом.
Я киваю.
– Используй свои слова, Лия.
– Я помню, – бормочу я.
– Что я сказал?
– Ты не насильник.
– Правильно. Что еще я сказал?
Я в замешательстве смотрю на него.
– Что я сказал после этого? Я знаю, ты помнишь.
– Что ты разберешься со мной утром. – Слова слетают с моих губ шепотом.
– Уже утро. – Он хватает одеяло, и я крепче сжимаю его. Если я отпущу его, если я попаду в его тщательно сплетенную паутину, я никогда не найду выхода.
Я чувствую запах его соблазна, то, как он осторожно вводит меня в свой смертоносный мир. Сначала я видела, как он хладнокровно убил кого-то, потом он позволил мне уйти, но даже это было рассчитано. Это была уловка, чтобы заставить меня думать о нем всю неделю, заглядывая под мою кровать и в мои окна. Я запираю двери и проверяю их по несколько раз. Смотрю в чертово зеркало заднего вида, ищу его тень.
Появление на приватной репетиции было его способом сказать мне, что он может попасть куда угодно. Найти меня, куда бы я ни отправилась.
Ужин был также рассчитанным ходом, чтобы я расслабилась, чтобы он мог подойти ближе, не напугав меня до смерти. Чтобы показать мне, что он нормальный мужчина, который может ужинать и встречаться.
Но в нем нет ничего нормального. Я никогда не считала его нормальным и никогда не буду. Этот человек относится к тому типу людей, которые без всяких колебаний идут за тем, чего хотят.
И прямо сейчас это я.
Мой подбородок дрожит, пока я крепко держусь за одеяло. Я не дура, я знаю, что он может вырвать его в любую секунду. Он не только вдвое больше меня, он еще и убийца, тот, кто привык к грубой силе, в то время как я привыкла к элегантности и изяществу.
– Ты сделал все это, чтобы трахнуть меня? – бормочу я.
– Все это?
– Дал мне время. Ужин, поцелуй. Не прикасался ко мне, когда я была пьяна?
– Ужин был, как я уже сказал для того, чтобы познакомиться с тобой поближе. Поцелуй был потому, что я хотел попробовать твои губы. Я не прикасался к тебе, когда ты была пьяна, потому что мне нужно, чтобы ты присутствовала, когда я трахаю тебя. Что касается твоего первого вопроса, я дал тебе время, чтобы ты смирилась с тем фактом, что я пришел за тобой.
– Я думала, ты меня отпустил.
– Ты достаточно умна, чтобы не верить этому. Всю неделю ты нервничала, ждала, выжидала, пока я снова не войду в твою жизнь.
– Ты... ты следил за мной?
– Да.
– Ты что, сталкер?
– Я хуже, Леночка, но ты уже знала это, когда трогала себя, показывая мне ту сторону себя, которую никто не видел.
– Я была недостаточно в своем уме, чтобы понимать, что делаю. – Мои щеки пылают, даже когда я произношу эти слова.
Он цыкает, и я замираю, когда мускул тикает у него на челюсти. – Не ври. Только не мне.
Мои костяшки болят от того, как сильно я сжимаю кулаки, и я чувствую, как мои внутренности растворяются. Нет ничего, абсолютно ничего, что могло бы его остановить.
Если я буду драться, он одолеет меня.
Если я попытаюсь сбежать, он поймает меня и, возможно, причинит мне боль.
Мой единственный возможный вариант не пострадать – это сыграть ему на руку, дать ему волю и надеяться, что он оставит меня в покое. Что после того, как он поймает меня, он поймет, как и все остальные, что я не стражница.
Я – алмаз, которым другие восхищаются издалека, но как только они копаются в нем, все, что они находят, – это черный камень.
Адриан тянет одеяло.
– Отпусти.
Я впиваюсь в него ногтями, смущаясь, что отпустила свой единственный спасательный круг.
– Я не собираюсь тебя трахать, – он делает паузу. – Пока.
Это не приносит мне облегчения, как должно. Если уж на то пошло, то это создает пустоту внизу моего живота.
Я хочу, чтобы он трахнул меня и покончил с этим. И поскольку я не пьяна, я не могу просить его об этом.
Поэтому я делаю единственное, что могу в моей ситуации.
Я отпускаю.
Глава 8
Лия
Я лежу в постели в одном леотарде, расстегнутом на самом интимном месте.
Адриан наблюдает за мной, поначалу машинально, как будто его не интересует то, что он видит. Как будто я всего лишь предмет, оказавшийся у него на пути.
Но если это так, то зачем я ему понадобилась? Почему он настаивает на том, чтобы взять меня?
– Ты так поступаешь со всеми, кто видит, как ты убиваешь? – спрашиваю я, чтобы рассеять напряжение, которое назревает в воздухе и бьется о мою грудь.