– Так? – Его взгляд на секунду скользит по моему лицу.
– Ты знаешь.
– Ты слишком ханжа, чтобы назвать это, Лия?
– Черт, – бормочу я. – Я не такая уж ханжа, чтобы говорить, когда это необходимо.
– Я не трахаю тебя.
– Тогда что ты собираешься делать?
– Что-то похожее.
– Ты сделаешь что-то похожее на то, чтобы трахаться со всеми, кто становится свидетелем твоих убийств?
– Нет. Я убиваю их.
Мое горло сжимается от его апатичного тона. Он действительно не заботится о человеческой жизни, не так ли? Он должен думать обо всех как о второстепенных фигурах шахматной доски, от которых он может избавиться по своему усмотрению.
Этот материал может быть защищен авторским правом.
Он цепляется пальцами за декольте моего топа и одним быстрым движением стягивает его вниз, обнажая мою грудь.
Я тяжело дышу, мои кулаки вжимаются в матрас по обе стороны от меня. Он протягивает ко мне большую руку, руку, которая может задушить меня или сломать пополам.
Я не думаю, когда хватаю ее, мои маленькие ладони баюкают ее в отчаянной попытке остановить его от целенаправленных действий.
Это может быть из-за того, как дико он смотрит на мою грудь. Мне это не нравится. Но что мне не нравится больше всего, так это то, как мои соски мгновенно превратились в тугие бутоны под его безжалостным взглядом.
Адриан поднимает бровь, но не заставляет меня отпустить его, хотя он мог бы одолеть меня в мгновение ока. Мои руки обвиваются вокруг его, удерживая их в дюйме от моей кожи. Пока мы смотрим друг на друга в танце взад и вперед, я не знаю, борюсь ли я с ним или с собой.
Или, может быть, я борюсь со своей ужасающей реакцией на него. Он не прикасается ко мне, но его тепло проникает мне под кожу. Он просто смотрит на мою грудь, но от его взгляда у меня по телу пробегает дрожь. Та, которую я не хочу признавать, но она там, между моим сердцем и грудной клеткой.
Все, о чем я могу думать, это как я кончала, когда он гладил мои соски поверх купальника, или как я мечтала о том, как он погружается в меня с нарастающей грубостью.
Я не хочу знать, что произойдет, если он действительно прикоснется ко мне. Эта мысль действует мне на нервы, как кислота – плавит, парализует и чертовски пугает.
Но в то же время я хочу, чтобы все это закончилось, и чем больше я буду отрицать его, тем дольше мне придется страдать.
Глубоко вздохнув, я отпускаю его руку, позволяя своим рукам упасть по бокам.
Его длинные мужские пальцы обхватывают тугой сосок и крутят, сначала нежно, потом резко, с намерением причинить боль. Я вдыхаю через нос и выдыхаю через рот, чтобы не чувствовать этого.
Но это бессмысленно.
Мои соски посылают удар удовольствия прямо в мою сердцевину. Он такой сильный, что я чувствую его всем телом. Каждое мое нервное окончание оживает под его взглядом, и нет никакого способа остановить нападение, даже если бы я захотела. Не помогает и то, что мои соски чувствительны, склонны к легкой стимуляции.
Мне всегда нравилось играть сосками, но я почти не получала их из-за своей маленькой груди. Однако Адриану, похоже, все равно. Он возбуждает их до безумия, словно прикасался к ним всю жизнь.
– Это был небольшой бунт, Лия? – Он сильно сжимает оба соска, и я выгибаюсь на кровати, вскрикивая.
– Ммм…
– Это не ответ.
Я отрицательно качаю головой.
– Используй свои слова. – Его голос, хотя и низкий, тверд и сдержан, и ему нельзя не повиноваться.
– Н-нет.
Он снова извивается, на этот раз сильнее, как будто собирается разорвать кожу, и я издаю мучительный крик, смешанный со стоном.
– Я же просил не лгать мне. Еще один раз, и мне придется иметь дело с твоим неповиновением.
– Да, да... аххх... – хнычу я, когда он массирует ноющие соски подушечками больших пальцев.
Его послание ясно. Если я подчинюсь ему, то буду вознаграждена. Если я этого не сделаю, он заставит меня страдать.
Он продолжает крутить и щипать мои соски, затем проводит подушечкой большого пальца по кончикам, как бы успокаивая их, давая им небольшую передышку, прежде чем снова вернуться к пыткам.
Я так возбуждена, что думаю, что достигну оргазма, просто играя сосками. Это было бы впервые, и по какой-то причине я верю, что он сможет это сделать. Мое сердце пульсирует от всплесков возбуждения, которые соответствуют ритму его пальцев. Иногда тяжело и быстро, иногда медленно и мучительно.
Он отпускает мою левую грудь, и она болит, покалывая от потери пальцев.
Адриан поднимает леотард к моему животу, проводя пальцами по моему животу. Я вздрагиваю, по всему телу пробегает дрожь.
– Ты всегда такая чувствительная?
Я поджимаю губы, и он прижимает ладонь к моему животу, сильно сжимая сосок.
– А-а... это больно.
– Тогда лучше отвечать мне, когда я задаю вопрос.
– Нет, – шепчу я.
Дикий блеск скрывается в его бурных серых глазах.
– Никто не прикасался к тебе должным образом, чтобы сделать тебя чувствительной?
– Я не девственница… а-а-а. – Я стону, когда он проводит кончиком большого пальца по ноющему пику.
– Это не ответ на мой вопрос. – Его тон становится жестче, как и прикосновение, как будто его настроение испортилось. – Если бы я хотел узнать о неудачнике, который разорвал твою киску и пропитал свой член твоей девственной кровью, я бы выяснил и научил его, как по-настоящему прикасаться к тебе. Хотя я, вероятно, убью его вскоре после этого… ну, ты же знаешь, как я отношусь к свидетелям. Так скажи мне, Лия, кто-нибудь прикасался к тебе раньше? Кто-нибудь нажимал на твои кнопки так, как ты хочешь?
Меня бросает в дрожь, и я вся дрожу, и от угрозы, стоящей за его словами, и от спокойствия в них. Мои бедра трутся друг о друга из-за непостижимого эффекта, который он оказывает на меня.
Когда я говорю, мой голос едва слышен сквозь стон.
– Нет.
– Но ты хотела бы этого, не так ли? Когда они обращались с тобой нежно, как с фарфоровой куклой, ты желала грубости, боли.
Я яростно мотаю головой на подушке, чувство унижения разъедает меня изнутри.
Он сжимает мой сосок достаточно сильно, чтобы вызвать стон боли.
– Что я говорил насчет того, чтобы лгать мне?
– Я не больна, как ты, – выдавливаю я между хриплыми звуками.
– Ох, но это так. – Он проводит рукой вниз и обхватывает мою самую интимную часть. – Ммм. Ты промокла, Леночка.
Жар подступает к ушам, и я поворачиваю голову, пытаясь спрятать лицо и стыд в подушку.
– Посмотри на меня.
Я не позволяю ему видеть те части меня, которые ему не положено видеть.
Адриан крутит мой сосок, одновременно проводя двумя пальцами по моим складкам.
– Я сказал, посмотри на меня.
Чистая властность в его тоне вкупе с удовольствием и болью заставляют меня взглянуть на него, приоткрыв губы в безмолвном крике или вопле. Я понятия не имею, какой звук выйдет, если я его выпущу.
– Ты не прячешься от меня, когда я прикасаюсь к тебе, Лия.
– Я не... а-а-а... – Мой голос заканчивается хныканьем-стоном, когда он засовывает в меня эти два пальца.
– Не заканчивай эту ложь
– Ммм... – Моя спина выгибается над кроватью от ощущения, что он заполняет меня. Прошло много времени с тех пор, как ко мне прикасались так интимно. Хотя теперь ко мне не просто прикасаются, я полностью и безраздельно принадлежу. Точно так же, как когда он поцеловал меня, Адриан держит меня невидимой нитью. Он тянет ее, тянет и тянет меня к себе, как будто я кукла-марионетка.
– Ты такая чертовски тугая. Ты чувствуешь, как твои стенки сжимаются вокруг моих пальцев?
Я хочу отвести взгляд от сдерживаемого вожделения, сияющего в его глазах, но не могу. И дело не только в его приказе. Что-то во мне открылось, когда его пальцы вошли внутрь. Оно дикое, жестокое и неуправляемое. Это так же неумолимо, как нити марионетки, тянущие меня за собой без четкого направления или места посадки.
Я проваливаюсь в эту паутину, я чувствую, как струны впиваются в мою кожу, погружаясь глубоко с каждым из его безжалостных фунтов.
Он толкается в меня, и я стону. Он щиплет меня за сосок, и я задыхаюсь.
Ритм ошеломляющий, дикий, но не беспорядочный. Он размеренный и с ясным намерением. Как и все в Адриане.
Он крутит мои соски снова и снова, входя в мою киску. Тыльная сторона его ладони шлепает по моему клитору при каждом движении, и я вижу белые звезды.
– Ты слышишь свое возбуждение, Леночка? Ты слышишь, как сильно ты жаждешь этого? Как твое тело разрушается? – Он еще несколько раз тычет пальцами, словно вбивая острие в цель. Мне должно быть стыдно от звука моего удовольствия, от звука его ладони, ударяющей по моему клитору в увеличивающемся темпе.
Но я поднимаюсь к нему. Моя спина отталкивается от матраса, встречая его пальцы на моих сосках и внутри меня.
Мое сердце почти вырывается из груди, чтобы соответствовать его ритму, чтобы хоть как-то быть равным в этой гребаной ситуации.
Где-то в глубине души я знаю, что это неправильно. Я знаю, что не должна пытаться достичь этой вершины, но эта часть погребена слишком глубоко, чтобы всплыть на поверхность.
Адриан трется тыльной стороной ладони о мой клитор, одновременно крутя мой сосок и впиваясь пальцами в мои тугие стенки.
Тройное нападение уничтожает меня.
Я кричу, обнимая падение. Я не уклоняюсь от этого, когда позволяю своему голосу выразить экстаз, поражающий меня со всех со всех возможных сторон.
– Аххх... я... я... аххх! – Мой рот остается открытым, когда ореол погружает меня и переносит во внетелесный опыт. Я словно пролетаю сквозь крышу и вижу, как дрожу в объятиях Адриана. Его пальцы внутри меня, по всему телу, и я поднимаю бедра, чтобы оседлать волну.
Оседлай его.
Я думаю, что останусь в подвешенном состоянии навечно. Может быть, я умерла, и моя душа смотрит вниз на мое тело. Тело, запутавшееся в паутине, из которой нет выхода.
Но Адриан рывком возвращает меня в мир живых, когда отрывает от меня пальцы и кладет их мне в рот.