Я игнорирую их обоих и сажусь на свое место. Вскоре после этого вбегает горничная с чашкой черного кофе и ставит ее передо мной, прежде чем уйти.
На столе есть различные пирожные, яйца, ветчина и бекон, и я не сомневаюсь, что это для того, чтобы утолить обжорство Дэмиена, потому что его рот вечно что-то жует, пока мы разговариваем.
– На чем мы остановились? – Игорь продолжает, не обращая внимания на то, что я его перебиваю. Он – столп братства и существует со времен моего отца.
У него есть некоторые черты моего отца, а именно жестокость, но, в отличие от Георгия Волкова, Игорь Петров мудрее и знает, какие карты разыгрывать, а какие прятать. Он, Кирилл и Владимир – это те, за кем я наблюдаю больше всего. Они спокойны на поверхности, но, когда они ударяются, никто не видит, как это происходит.
– Укрепляем наш союз с итальянцами, – ворчит Михаил с явным нетерпением.
– Думаю, нам стоит еще немного понаблюдать, прежде чем принимать какие-то решения, – небрежно говорит Кирилл.
Дэмиен тычет в него вилкой.
– Наблюдать – это для неудачников, Кирилл.
– Наблюдение позволяет нам читать других, – парирует тот.
– Действие позволяет нам позаботиться о них, – глаза Дэмиена сверкают обещанием насилия.
– Оставь свои кулаки в покое, Орлов, – выговаривает ему Игорь.
– Мои кулаки принесли нам новые территории, так как насчет того, чтобы ты взял мой пример и пробудил свои собственные кулаки, старик. И ты тоже, Михаил. Тебя отхлестали твои похотливые делишки.
– Ты гребаный…
– Орлов, – ругается Сергей, обрывая Михаила.
– Что? – Дэмиен проглатывает пирожное и облизывает пальцы. – Просто констатирую факты, Пахан.
– Научись немногому уважению.
– Уважение надо заслужить, а не учиться ему. – Он хватает булку и указывает ею на меня. – Посмотрите на Волкова, который сейчас немая маленькая принцесса, но все за этим столом остановятся и будут слушать, когда он действительно заговорит.
Я подношу кофе к губам и делаю глоток, не обращая на него внимания. Может быть, появление здесь все-таки было ошибкой. Я мог бы поработать с Колей, Яном и остальными охранниками, чтобы снять напряжение. Теперь я вынужден участвовать в их бесконечных – и, как обычно, бесполезны – драках.
– Ты хочешь что-нибудь сказать, Адриан? – спрашивает Кирилл своим учтивым голосом.
– О чем?
– Итальянцы. Ты ведь изучал их, не так ли?
– Да, я знакомлюсь с динамикой семьи Лучано, но не настолько близко, чтобы делать какие-либо заявления. – Я смотрю на Сергея. – Пахан узнает, если я добьюсь какого-нибудь прогресса.
– Я не хочу торопить тебя, – говорит Вор. – Но нам нужны Лучано, Адриан.
– Они заключают сделки с колумбийским картелем, и нам это нужно, – уточняет Владимир, как будто я этого еще не знаю.
То, что я не посещаю утренние собрания, не означает, что я не посвящен в дела братства. У меня есть прямая линия с Сергеем, как и раньше с его братом Николаем. За этим столом ничего не обсуждается, пока Пахан не спросит моего мнения.
Игорь переплетает пальцы перед собой, встречаясь со мной взглядом, как будто я единственный в комнате, о ком он заботится.
– Если у Лучано будет полный доступ к южноамериканским картелям, у них будет больше власти. Они уже очистили свою территорию, уничтожив другие семьи из Нью-Йорка, за исключением нескольких Розетти, разбросанных повсюду. Лазло Лучано достаточно властолюбив, чтобы прийти к нам и убедиться, что никто не дышит в их присутствии.
Дэмиен стучит кулаком по столу, отчего кофейные чашки дребезжат.
– Пусть он придет, и я сотру его вместе с его гребаными солдатами.
Кирилл раздраженно вздыхает.
– О войне надо думать в последнюю очередь, а не в первую.
– Может быть, нам стоит убить их всех, пока не вмешались колумбийцы. – Дэмиен широко раскрывает глаза, как будто ему пришла в голову гениальная идея.
– Объявить войну нашим союзникам – верный способ заставить всех восстать против нас. – объясняет Владимир спокойно, медленно, словно разговаривает с ребенком.
– Мы их тоже убьем. – Дэмиен усмехается.
– Заткнись, Орлов. – рычит Михаил.
– Или что? Ты спустишь на меня своих солдат-кисок?
– У моих солдат-кисок и даже у моих шлюх больше здравого смысла, чем у тебя.
– Дело в том, – обрывает Игорь ссору Дэмиена и Михаила. – Нам нужно это партнерство с итальянцами.
– Скоро у меня будет кое-что для тебя, Пахан. – говорю я.
– Насколько скоро? – Сергей не скрывает своего удовольствия.
– До сделки с колумбийцами.
– Теперь мы разговариваем. – Кирилл ухмыляется. – А каков твой метод?
Я, не спеша отхлебываю кофе, позволяя его горечи обволакивать мое горло.
– Это не имеет значения. Результаты, которые я приношу, имеют.
– Как обычно. – Сергей поднимает стакан с соком в мою сторону, и я поднимаю свой.
Кирилл все еще наблюдает за мной, без сомнения, желая выяснить мой метод, но никто не узнает о моей связи с итальянцами.
Если бы это было несколько дней назад, я бы рассказал им все о Лие Морелли, но после сегодняшнего дня она останется запертой между мной и мной.
Теперь она моя тайна.
Грязная.
Опасная.
И совершенно испорченная.
Глава 10
Лия
Моя жизнь продолжается.
Или, по крайней мере, мне хотелось бы верить в это неделю спустя.
Пытаясь собраться с мыслями, я делаю вид, что моя жизнь продолжается. Что я не была свидетелем убийства, не целовала убийцу, а потом фантазировала о том, чтобы трахнуть его и кончить от его возбуждения. Дважды.
Из-за того оргазма, когда я была пьяна? Да, это была не совсем я. Я просто добавила немного трения к лавине, которую он уже вызвал, играя с моими сосками.
Я могу винить во всем их чувствительность или то, как я была пьяна, но факт остается фактом: я была возбуждена им, его присутствием и спокойной дикостью.
Но это было еще не все. Я попросила его трахнуть меня.
В пьяном состоянии я почти умоляла его взять то, что он хотел. Да, я думала, что это ускорит процесс, если он оставит меня в покое, но скрытая часть меня жаждала этой порочности.
Может быть, даже слишком.
Я делаю глубокий вдох и приземляюсь в объятия Райана. Это наш последний ход на сегодняшнюю репетицию, и я готова пойти домой, завернуться в одеяло и послушать музыку. Надеюсь, я засну без таблеток.
И без всяких кошмаров.
Пальцы Райана скользят вверх по моему бедру, ощупывая меня, когда он опускает меня.
Он всегда так делает, прикасается ко мне, когда не должен. Гладит меня, как будто мое тело принадлежит какому-то экзотическому животному, которое он хочет изучить.
– Отпусти меня, – проскрипела я себе под нос.
– Это часть хореографии, милая.
– Нет, это не так. – Я отталкиваю его, но он впивается пальцами мне в бедро.
– Мы должны вести себя так, как будто мы влюблены, так как насчет того, чтобы ты стала немного более сговорчивой?
– Это называется актерством, Райан. Это не по-настоящему.
– Истинное актерство происходит из реальной жизни. – Он облизывает губы, слегка терся эрекцией о мой живот. – Тебе стоит как-нибудь попробовать, жизнь.
Я толкаю его локтем, отвращение скручивается в низ живота. Я такая лицемерка. Я мечтаю о проклятом убийце с тех пор, как он покинул мою квартиру неделю назад, но я не чувствую ничего, кроме отвращения к своему партнеру по танцам.
Но у Райана серьезные проблемы с поведением. Как бы я его ни отталкивала, он воспринимает это как приглашение вернуться за добавкой.
Хотя я уважаю его как танцора за безупречную позу и технику, я ненавижу его как человека.
Он наклоняется и шепчет мне на ухо.
– Ты должна доверять мне, потому что я всегда ловлю тебя, сладкая.
– Во время игры. – Я снова пытаюсь оттолкнуть его.
– Что здесь происходит? – Ханна, его последнее приобретение, встает, между нами, свирепо глядя на меня.
Райан с ухмылкой отпускает меня.
– Я же сказал тебе, Лия, что мы только играем. Не нужно так сильно это чувствовать.
Все внимание скользит ко мне, некоторые хихикают, другие в ужасе, в то время как Ханна выглядит так, будто хочет задушить меня.
Я указываю на полу-стояк Райана, который виден сквозь колготки.
– Я думаю, очевидно, кто это чувствовал.
Я поворачиваюсь, чтобы уйти, но вижу, как Стефани качает головой, глядя на Райана. На днях я сказала ей, что мне становится неудобно играть главную роль с Райаном, и она пообещала поговорить с продюсерами и Филиппом, чтобы мы не были в паре на следующем спектакле.
Но мне приходится мириться с ним ради «Жизель» и считать это жертвой ради искусства.
– Куда это ты собралась, дорогая? – Филипп, который был слишком занят своим персоналом, чтобы обращать внимание на происходящее, берет меня под руку.
– Домой.
– Нет, нет. Не сегодня. Мы обещали пойти выпить за командный дух.
– Я устала, и мне нужен уход. – Потому что, как бы мне ни было неприятно это признавать, моя лодыжка все еще пульсирует. Доктор Ким сказал, что это усталость, и дал мне мышечные релаксанты, но я чертов параноик, когда использую свои ноги, когда это не для балета.
– Приведи себя в порядок здесь, а потом присоединяйся к нам.
– Филипп…
– Я не принимаю «нет» в качестве ответа. Нам не хватает тебя среди нас вне репетиции.
Он единственный, кто так думает. И, может быть, Стефани, потому что она потрясающая.
Я украдкой смотрю на все взгляды, бросаемые в мою сторону из-за явного фаворитизма Филиппа. Он называет меня своей звездой, своей музой и главной героиней каждого своего шедевра. Что-то, что еще глубже прорыло дыру между мной и другими танцорами.
Если бы он не был открытым геем и не был счастлив в браке, они бы сказали, что я сплю с ним, как они говорят о продюсерах.
– Давай, меняй настроение. – Стефани берет меня за другую руку. – У тебя стресс. Я чувствую это.