Вместо того чтобы занять свое место, он остается стоять рядом со мной.
– Ее травма может вызвать проблемы с беременностью?
Доктор, дама средних лет с мягкими чертами лица и белыми волосами, подстриженными в стиле пикси, говорит мелодичным голосом.
– К счастью, травма не случилась во время одного из ее последних триместров. Когда вы снимете гипс, мисс Морелли?
– Через три недели, – бормочу я.
– Все должно быть хорошо, но до тех пор, пожалуйста, обратите особое внимание на уровень вашего стресса. Первые беременности обычно самые хрупкие.
Адриан коротко кивает, назначает следующую встречу и выводит меня из кабинета.
Я отстраняюсь от него, как только мы спускаемся в холл, ковыляя так быстро, как позволяет мой костыль.
Он догоняет меня, хватает за талию и прижимает к себе. Затем он говорит низким, угрожающим тоном.
– Это второй и последний раз, когда ты отстраняешься от меня. И ходи медленно, чтобы не слишком давить на ногу.
– Прекрати, – шиплю я, извиваясь.
– Прекратить что?
– Прекрати вести себя как самый заботливый человек на свете, когда ты все это спланировал.
– Это?
Я останавливаюсь возле пожарной лестницы и указываю пальцем на конверт в его руке.
– Ты подменил мои таблетки, чтобы это произошло.
Выражение его лица остается прежним, как будто я ничего не сказала.
– Ты забеременела до того, как мне пришлось это сделать.
– Ты... ты планировал это?
– Да.
– Ты действительно подменил мои таблетки?
– Я же сказал, что мне не пришлось делать это. Как сказал доктор, противозачаточные таблетки не на сто процентов эффективны.
Его методичный, апатичный тон вкупе с его словами почти поверг меня в состояние истерики и чистой черной ярости. Мне требуется все мое мужество, чтобы не закричать, как будто я сошла с ума. – Ты вообще себя слышишь? Как ты мог так поступить со мной?
– Я не поступал так.
– Ты планировал это.
– Говорю в третий раз, мне не пришлось этого делать.
– Какого черта ты вообще хотел меня оплодотворить?
– Потому что это единственный способ держать тебя рядом. – Он смотрит на часы. – Кстати, об этом. Я думаю, мы можем это сделать.
– Сделать это где?
Он подносит телефон к уху и медленно, но твердо ведет меня к лифту.
– Мне нужен священник. Разбуди его, если придется… Мы направляемся в церковь... убедись, что у Эмили есть все, что ей нужно, прежде чем мы туда доберемся.
Дверь лифта закрывается, и мы направляемся на стоянку, пока он делает еще два звонка, говоря по-русски.
К тому времени, как он заканчивает, я дышу так тяжело, что едва могу сосредоточиться на том, что происходит вокруг.
– Что ты делаешь, Адриан?
– Мы собираемся пожениться.
Слова вылетают из него с невероятной легкостью, как будто это самое обычное явление, как будто он не просто предложил нам дать клятву, когда мы едва знаем друг друга.
– Пожалуйста, скажи, что ты шутишь.
Он смотрит на меня сверху вниз.
– Я же говорила тебе, что не делаю этого.
Я уже собиралась высвободиться, но он пригвоздил меня к месту, его глаза потемнели с предупреждением.
– Стой спокойно и не усугубляй свою травму.
– Я не выйду за тебя замуж! Это для преданных пар, а не для... для... нас!
– Ты беременна моим ребенком. Не должно быть никакой другой причины.
– Конечно, она есть.
– Не для меня.
– Я нуждаюсь в большем, Адриан.
– Жаль, что ты не можешь решать, Леночка.
Слезы разочарования застилают мне глаза, и я делаю глубокий вдох.
– Мы даже не обсуждали ребенка, а теперь ты говоришь о свадьбе?
– А что? – Он склонил голову набок. – Ты подумывала о том, чтобы не оставлять его?
Так ли это? Нет, не совсем. Но я даже не успела как следует подумать о том, как я это сделаю. В идеале, я хочу, чтобы Адриан был подальше от меня и ребенка, пока я не проясню свою голову. Замужество – это последнее, чего я сейчас хочу.
– У людей есть дети вне брака. – пытаюсь торговаться я.
В его глазах вспыхивает угроза, более страшная, чем я когда-либо видела. Его челюсти сжимаются, когда он говорит тихим голосом.
– Мой ребенок не родится вне брака. Это, черт возьми, ясно?
Мой позвоночник резко выпрямляется от перемены в его поведении. Это первый раз, когда спокойный фасад треснул, и я действительно вижу его таким злым, таким бессердечным и без какого-либо подобия света в его серых глазах.
И тут я вспоминаю, что он рассказывал. Адриан был сыном любовницы. Дерьмо. Неудивительно, что он не хочет ставить своих отпрысков в такое же положение.
Но это не дает ему права принуждать меня к этому браку.
– По крайней мере, дай мне время подумать, – решительно вздыхаю я.
– А что потом? Ты думаешь, что можешь сказать «нет»?
Конечно, он не позволит мне такой роскоши. Поэтому я пытаюсь воззвать к любой частичке человечности внутри него.
– Я едва переживаю конец своей карьеры, Адриан.
Если я и ожидала сочувствия, то ничего не нашла в его замкнутом лице.
– Ты переживешь это лучше, когда у тебя будет чем занять свое время.
– Ух ты, здорово. Спасибо, что подумал обо мне.
– Брось сарказм, Лия. Он тебе не идёт.
– Значит, теперь ты знаешь обо мне все?
– Не все, нет, но я знаю, что это произойдет сегодня.
Я пытаюсь освободиться от него, но это только усиливает его хватку вокруг меня.
– Просто дай мне время. Позволь мне это обдумать.
– У тебя будет достаточно времени, чтобы все обдумать.
Дверь лифта открывается прежде, чем я успеваю произнести хоть слово, и Адриан несет меня к ожидающей машине.
Коля и Ян впереди, и последний сочувственно смотрит на меня, когда его коллега начинает выезжать.
Новость о беременности стала наименьшей из моих проблем теперь, когда он использует ее, чтобы заставить меня выйти за него замуж.
– Адриан…
Он смотрит на меня с раздражением.
– Что, Лия? Что такое?
– Не заставляй меня делать это.
– Ты бы предпочла, чтобы я вернулся к Кристине и женился на ней?
– Ч-что? Какое она имеет ко всему этому отношение?
– Либо ты, либо она, и если ты будешь упрямиться и скажешь, что я должен пойти к ней, я заставлю тебя смотреть, как я женюсь на ней, а потом трахну ее, чтобы зачать с ней наследника.
Я задыхаюсь, образ формируется в моей голове, как будто это действительно реальность. Я ясно представляю, как великолепное обнаженное тело Адриана вливается в красивую высокую блондинку, и желчь поднимается к моему горлу, угрожая снова опорожнить мой желудок.
Он... не был бы так жесток, чтобы сделать это, верно?
Вопрос, должно быть, был написан на моем лице, потому что Адриан схватил меня за руку и наклонился, чтобы прошептать резкими словами.
– Давай, Лия. Сделай глупый выбор, если ты готова нести ответственность за последствия. Но пойми, я никогда тебя не отпущу. Я заставлю тебя смотреть на меня с Кристиной каждую ночь, прежде чем трахну тебя. Ей придется усыновить и твоего ребенка, потому что я не позволю, чтобы с моим отпрыском обращались как с незаконнорожденным. Так кем же ты будешь? Женой или любовницей?
Слеза катится по моим щекам, прилипая к губам, когда я чувствую вкус соли. Я не сомневаюсь, что он сдержит свое слово, что он будет мучить меня так, что я пожалею, что пошла против него.
– Ты чудовище, – выдыхаю я.
– И ты выйдешь замуж за этого чудовища. – Он толчком отпускает меня, и я приклеиваюсь к заднему сиденью, мое сердце чуть не выскакивает из груди.
Он действительно не оставил мне выбора. Он знает, что я никогда не стану его любовницей, несмотря ни на что. Что я предпочла бы пройти через любое безумие, которое он планирует вместо того, чтобы быть его побочной частью, в то время как другая женщина – его жена.
И не только это, этот придурок заберет и моего ребенка.
Когда мы подъезжаем к большому старому зданию, тошнота наполняет мой желудок.
Мы в церкви.
Сегодня он действительно заставит меня выйти за него замуж.
Адриан выносит меня из машины и ведет к задней двери. Блондинка в строгом костюме с юбкой приветствует нас улыбкой.
– Господин Волков. – Она кивает мне. – Мисс.
– У тебя все готово, Эмили? – спрашивает он со своим не подлежащим обсуждению русским акцентом.
– Да, сэр. Все в соответствии с инструкциями.
– Сделай это быстро. – Он ставит меня на ноги.
Я думаю о том, как бы сбежать, когда горячее дыхание щекочет мое ухо, и он шепчет.
– Если ты будешь сопротивляться, не говоря уже о попытке бежать, я поймаю тебя, и мы сделаем это, по-моему. Уверяю тебя, Лия, это последнее, чего бы ты хотела.
И с этими словами он поворачивается и уходит, совершенно уверенный, что я этого не сделаю.
И чтобы быть еще более уверенным, несколько черных машин выстроились по периметру церкви, все они были заполнены людьми, одетыми в черное, как Ян и Коля.
Он привел на церемонию своих охранников. Разве это не романтично?
Эмили ведет меня внутрь и знакомит с двумя своими помощницами. Я снова впадаю в оцепенение, позволяя им обращаться со мной, как с куклой Адриана.
Мудак.
Чертов мудак.
Каждый раз, когда я думаю, что мы приходим к какому-то пониманию, он делает что-то, чтобы доказать свою чудовищную природу. Иногда мне кажется, что я ему небезразлична, но это всегда будет либо как он хочет, либо никак
Эмили и ее помощницы не теряют времени даром. Они моют мои волосы и стягивают их в элегантный узел, прежде чем аккуратно прикрепить к ним длинную вуаль.
После этого они наносят естественный макияж, окрашивая мои губы в нежно-розовый цвет.
Довольно скоро я одета в белое шелковое свадебное платье с большой юбкой, которая закрывает мой гипс. Его шлейф длинный и круглый, соответствующий длине вуали.
У платья есть драгоценный вырез с кружевным V-образным вырезом, который открывает мою кожу. Оно элегантное и идеально сидит на мне, как будто специально для меня сшито – чего я не могла не заметить.