– Возможно. Он также лучше защищен. –И я могу оставить ее без навязчивого наблюдения за камерами и разделения моих охранников по всему месту, чтобы обеспечить ее безопасность.
Она поджимает губы, словно хочет еще поспорить, но передумывает.
– Я хочу забрать свои вещи из квартиры.
– Завтра они будут в моем доме.
– Почему мы не можем забрать сейчас?
– Потому что нам нужно быть в другом месте.
Тонкая морщинка морщит ее лицо.
– Мы не поедем к тебе домой?
– Пока нет.
– Почему нет?
– Сначала ты должна отдать дань уважения моему Пахану.
Ее лицо бледнеет, а горло мягко сглатывает, когда она понижает голос.
– А мне обязательно?
– Да. Мы уже поженились без его присутствия и не можем отказаться от этого шага. Тебе не обязательно говорить. Просто поцелуй ему руку, когда он ее протянет, и все.
– Значит ли это, что теперь я буду частью вашей организации? – Ее голос звучит испуганно, даже слишком, но чего она не понимает, так это того, что этот шаг был всего лишь вопросом времени. Это случилось бы в любом случае, и чем скорее она примет это, тем лучше.
– Ты – часть меня, Лия. Это все, о чем тебе нужно беспокоиться.
Ее губы приоткрываются, как будто она хочет что-то сказать, но она снова поджимает их и смотрит в окно, пока мы не подходим к дому Сергея.
Я помогаю ей выйти, затем поднимаю ее на руки, когда она борется со своим длинным платьем и костылем. Я ожидаю, что она будет сопротивляться, но она не сопротивляется, ее крошечное тело остается неподвижным, когда я несу ее внутрь.
Только Коля следует за нами, когда охранники Сергея кивают на мое появление. Лия наблюдает за окружающим, как загнанный в угол зверь, ищущий спасения, ее брови морщатся все глубже, чем дальше я поднимаюсь по лестнице и иду по коридору.
Пока ее руки обвивают мою шею, ее внимание сосредоточено на чем-то другом. Позже мне придется иметь дело с ее попытками отстраниться от меня, будь то телом или разумом.
Я ставлю ее на ноги в нескольких шагах от кабинета Сергея, и Коля протягивает ей костыль. Прежде чем я успеваю что-то сказать, дверь открывается, и Владимир выходит наружу.
При виде нас он замолкает и машинально оглядывает Лию. Несмотря на то, что за этим нет никаких других намерений, я испытываю искушение выколоть ему глаза.
Лия встает рядом со мной, и я наслаждаюсь тем, что она выбрала меня в качестве защиты. В ее глазах Владимир – грузный бородатый мужчина с постоянным хмурым взглядом, который выглядит так, будто готов убить всех на своем пути.
Поскольку я знаю его много лет, я не вижу в нем угрозы. Тем не менее, это первая встреча Лии с ним, и первое впечатление, которое люди обычно имеют о Владимире, заключается в том, что он смертельно опасен, вероятно, самый опасный на вид среди элиты.
– Поэтому ты и попросил о встрече с Сергеем? – спрашивает он по-русски.
– Да, но я не понимаю, почему ты здесь, – отвечаю я на том же языке.
– Я пришел по другим делам. – Он в последний раз смотрит на Лию, потом качает головой и уходит.
Я беру холодную руку Лии в свою и веду ее к двери.
– Ни слова, – напоминаю я ей, прежде чем постучать.
– Войдите, – говорит Сергей по-русски.
Я толкаю дверь, и она ковыляет за мной, опираясь на костыль.
Мы останавливаемся посреди грандиозного кабинета Сергея, который первоначально принадлежал его брату, покойному Пахану Николаю. Он ничего в нем не изменил, словно сохранил память о Николае в мрачном убранстве и бесчисленных книжных изданиях на русском.
Сергей сидит в гостиной, а Игорь – напротив. Я тоже позвал его, потому что он должен увидеть это сам.
После того как я разорвал помолвку с его дочерью, Игорь потребовал от Пахана моего наказания, но так как я «золотой мальчик» Сергея, как любит называть меня Кирилл, он дал мне возможность объясниться.
Я предпочитаю действие словам.
Лицо Игоря искажается от явного неудовольствия, когда он изучает Лию в ее свадебном платье и кольца вокруг каждого из наших пальцев.
Она остается на месте, но ее черты бледнеют, когда она узнает его.
– Я думал, ты ее не знаешь. – Игорь не скрывает своего обвинительного тона и говорит по-английски с акцентом.
Пальцы Лии напрягаются в моих.
– Я не знал. – вру я. – У нас был роман на одну ночь.
Я чувствую, что Лия смотрит на меня, но, к счастью, она держит свои слова при себе. Любой неверный шаг перед этими людьми, и все будет кончено. Неважно, что она беременна от меня или я женился на ней. Любое проявление неуважения, и они заберут ребенка и убьют Лию.
– Как ты смеешь? – Игорь с грохотом ставит стакан с водкой на кофейный столик.
– Кристина сказала, что это нормально, если у меня в то время были любовницы. – говорю я. – Ты можешь подтвердить это у нее, если хочешь.
– Так что, Волков? – Критический взгляд Сергея скользит по Лие, оценивая ее, как горничную, которую он не одобряет. – Ты предпочел жениться на своей любовнице на одну ночь, а не на дочери Игоря. Это твое объяснение?
Я могу сказать, когда Сергей сердится. Он становится пугающе спокойным, как сейчас. Вот в чем разница между ним и Николаем. Покойный Пахан пошел бы на убийство, но его младший брат убьет вас молчанием.
Его точка зрения логична. Сергей обижается на Игоря, которого он не только знает последние сорок лет, но и который является самым близким его другом в братстве.
– Нет, – говорю я своим фирменным спокойным, ровным тоном. – Я женился на ней, потому что она ждет моего наследника.
Их взгляды скользят к ее животу, как будто они видят там ребенка и спрашивают его о его происхождении. Это внимание заставляет Лию поежиться, поэтому я достаю конверт из куртки и протягиваю его Сергею. Чем скорее мы покончим с этим, тем быстрее я смогу вытащить ее отсюда.
Пахан ставит стакан на стол, изучает УЗИ и заключение врача и вздыхает.
– Он действительно твой?
– Зачем мне вообще тратить на нее время, если это не так? – Лия вздрагивает, словно я ударил ее по лицу.
Я изо всех сил стараюсь сохранять хладнокровие. Я не хочу, чтобы она думала, что она для меня ничто, но если она в это поверит, то и они тоже.
И мне чертовски нужно убрать ее с их радаров. Это будет нелегко, учитывая положение, которое я занимаю в братстве, но, если они думают, что она здесь только из-за ребенка, они не будут иметь никаких ожиданий от нее, и я смогу уберечь ее от этой жизни. Даже если это только частично.
– Я не хотел проявить неуважение к Кристине, заставляя ее растить чужого ребенка, Игорь. – говорю я ему. – Она заслуживает лучшего.
Он делает большой глоток, отказываясь отвечать, но и он, и Сергей знают мои взгляды на воспитание внебрачного ребенка. Я жил этим и никогда, ни при каких гребаных обстоятельствах, не подвергну своего сына или дочь такой участи.
– По крайней мере, Кристина русская. – Сергей не скрывает пренебрежения в своем голосе. – Эта выглядит американкой.
– Не волнуйся, Пахан. Мой ребенок будет воспитан по-русски.
– Это, само собой разумеется. – Он изучает ее костыль. – Что с ней?
– Я сломала ногу. – говорит она ясным голосом.
Я крепче сжимаю ее руку, чтобы она замолчала. Она действительно не хочет привлекать их внимание, вообще.
Сергей поднимает бровь.
– Значит, у тебя есть голос. Мы изо всех сил старались говорить для тебя по-английски, а ты только сейчас радуешь нас своими словами.
– Адриан сказал, что лучше не говорить, но я не люблю, когда обо мне говорят так, будто меня нет в комнате.
Черт бы меня побрал.
Сила, которая всегда таится в ней, вырывается наружу, и хотя ее пальцы дрожат в моих, выдавая ее страх перед двумя лидерами Братвы, она все еще держит спину прямо и смотрит на них в упор.
Мне действительно нужно свести ее контакты с братством к минимуму. Я видел этот взгляд раньше, решимость и упрямство в мире, полном мужчин.
Моя мать носила его, как только избавилась от тети Анники и вышла замуж за моего отца.
Была еще и жадность.
Но ее честолюбие погасло прежде, чем она успела что-либо предпринять. Любой, кто бросит вызов Пахану, приговорен к смерти, кем бы он ни был.
– Вижу, Адриану есть чему тебя научить, – мрачно говорит Сергей. – Она лучше, когда молчит.
Лия открывает рот, вероятно, чтобы ответить, но я сжимаю ее пальцы, пока она не морщится.
– Будет сделано, Пахан.
Он кивает мне, и я толкаю ее локтем, так что она ковыляет передо мной, когда мы выходим из кабинета.
Пора преподать моей невесте первый урок.
Глава 27
Лия
Убийственность даже не объясняет атмосферу, как только мы выходим из кабинета Пахана.
Адриан не произносит ни слова, пока мы едем, но ему и не нужно. Не то чтобы это было удивительно. Он из тех, кто позволяет своему гневу расти, из тех, кто раздает боль, чтобы доказать свою точку зрения.
Тип, который заставляет вас впасть в его близость и принуждает вас к браку, а затем говорит своим боссам, что вы ничего не значите.
Я не знаю, какая часть разорвала меня больше всего. Его принуждение или то, как он говорил обо мне перед своим начальством.
Тишина в машине удушает, питаясь моей кипящей яростью и кипящим гневом Адриана.
Коля и Ян тоже молчат, не смея оглянуться.
Кажется, проходит целая вечность, пока помощник Адриана не останавливается перед большими металлическими воротами, которые открылись с громким скрипом. Вскоре мы едем по длинной бесконечной подъездной дорожке и останавливаемся перед особняком.
Он грандиозный, больше, чем жизнь, темный и холодный. Как и его владелец.
Итак, это моя новая позолоченная клетка.
Раньше у меня было хоть какое-то подобие контроля в моей квартире, но теперь Адриан перестал притворяться или делать усилия ради меня. Его заботливое отношение и мягкость, с которой он обращался со мной, были лишь фасадом, подготовительной фазой, чтобы он мог привести меня сюда.