Ей не нужно повторять дважды, когда она обнимает его, прикрывая своим телом.
– Босс! – Ян врывается внутрь, капли красного покрывают его лицо, когда он задыхается. – Сейчас.
Я прислушиваюсь к безопасному выходу по интеркому, пока Ян идет впереди, а Борис прикрывает нам спину.
Лия дрожит в моих объятиях, ее губы дрожат, а глаза мечутся. Это последнее, через что должна пройти женщина, только что родившая, и я заставлю Розетти заплатить за это кровью.
– Не волнуйся, Леночка, – я стараюсь говорить как можно спокойнее, пока мы спускаемся по лестнице. – Я защищу тебя.
Она даже не выказывает никакой реакции, когда держит Джереми дрожащими руками.
Вскоре мы добираемся до парковки. Несколько вооруженных людей перехватывают нас, и Ян стреляет в одного. Лия кричит, и я стреляю из пистолета, все еще держа ее, и попадая другому ублюдку в грудь.
Ян спешит к машине, а мы прячемся за другой, пока он не подгоняет ее. Борис прикрывает меня, когда я проскальзываю на заднее сиденье с Лией и Джереми на коленях. Борис захлопывает дверь, и Ян уже выезжает, прежде чем другой охранник оказывается внутри.
Наше внимание находится в состоянии повышенной готовности, пока мы не вернемся домой.
Лия неудержимо трясется всю дорогу, крепко держа Джереми, который, как ни странно, все это время спал.
Огла стоит у входа, и ей не нужно ничего говорить, пока она не поймет ситуацию. Она была сообразительной с тех пор, как работала у моих родителей.
– Я подготовлю горячую воду и теплую одежду.
Я перепрыгиваю через две ступеньки, пока не добираюсь до нашей спальни. Я выдыхаю только тогда, когда осторожно кладу Лию и Джереми на кровать. По крайней мере, здесь они в безопасности. Я позабочусь обо всем снаружи.
Жена забирается под одеяло и садится у изголовья. И тут я замечаю кровавый след на простынях.
Черт.
Я присаживаюсь рядом с ней, беря ее маленькую руку в свою.
– Ты в порядке? Я позвоню доктору Путину.
Она вырывается.
– Я в порядке. Это обычное кровотечение после родов.
Я стискиваю зубы.
– Лия... Что, черт возьми, я говорил насчет того, чтобы отстраняться от меня?
– Я только что видела, как ты хладнокровно убил другого человека, так что извини, если я не хочу, чтобы ты прикасался ко мне теми же руками.
– Если бы я не убил его, он бы убил тебя и Джереми. Ты этого хочешь? – Мой голос повышается с каждым словом. Это первый раз, когда я так кричу на нее, и это не остается незамеченным, когда непролитые слезы подступают к ее векам.
– Ты думаешь, я буду считать это нормальным? Я даже не успела как следует поприветствовать своего ребенка.
– Ты знаешь, кто я и чем занимаюсь, так что не притворяйся, что это для тебя новость, Лия.
– Я никогда к этому не привыкну, если ты на это намекаешь. – Рыдание застревает у нее в горле. – Ребенок не может так жить.
– Так что ты предлагаешь?
Маленькая искорка озаряет темно-синие глаза.
– Мы... мы можем жить в другом доме, и ты можешь приезжать, если хочешь. Мы можем быть нормальными.
Из меня вырывается невеселый смех, который заставляет ее напрячься.
– Они уже знают, кто ты. Как только ты выйдешь за эту дверь, тебя убьют или похитят и изнасилуют, чтобы добраться до меня. Ты моя жена, и это значит, что ты должна быть рядом со мной. Так что никогда – и я имею в виду, черт возьми, никогда – не думай, что сможешь убежать от меня.
Раздается стук в дверь, и мне требуются все силы, чтобы произнести полу-нормальным тоном.
– Входи.
Огла заходит внутрь с различными припасами, и я ухожу, не удостоив Лию еще одним взглядом. Если я это сделаю, то буду учить ее тому, чему она на самом деле принадлежит, но я не могу этого делать, когда другие дела более неотложны.
Я доверяю Огле заботиться о ней, но постараюсь вернуться как можно скорее.
Моя кровь кипит от совершенно разных вещей. Во-первых, глупая вера Лии в то, что она может жить вдали от меня, а это значит, что она все это время думала о том, чтобы бросить меня. Во-вторых, жалкие ублюдки, которые подумали, что было бы неплохо напасть на мою жену и ребенка.
Держа пистолет в руке, я щелкаю наушником.
– Коля.
– Да, босс.
– Где ты?
– Занимаюсь какой-то надоедливой уборкой.
– Ты от них избавился?
– От всех, кроме двоих.
– Отнеси их в гостевой дом. – Я собираюсь получить удовольствие, пытая ответы из этих ублюдков, прежде чем убить их босса. Если понадобится, я уговорю Сергея начать с ними тотальную войну. Лазло поддержал бы меня.
– Один из них заговорил. – говорит Коля.
– Уже? – Я не скрываю разочарования, что Коля испортил мне удовольствие.
– Он же спецназовский ублюдок.
– Зачем Розетти нанимать спецназ?
– В том-то и дело, босс. Я не думаю, что весь удар был срежиссирован Розетти. Сначала я подозревал это, но для их уровня было слишком много людей.
– Тогда кто же это?
– Он говорит, что его подрядчик никогда не показывал свою личность. Они провели транзакцию через какое-то приложение.
– Наемник?
– Думаю, что да.
Черт. Они действительно выбрали худший день, чтобы попытаться убить меня.
– Приведи его и того, другого.
– Будет сделано, босс.
Обычно я не наслаждаюсь пытками, но я буду наслаждаться каждой гребаной секундой, заставляя этих придурков говорить, прежде чем убить их.
Никто не угрожает моей семье и жизням.
Я останавливаюсь на этой мысли.
После смерти тети Анники я считал себя без семьи.
Это первый раз, когда я чувствую, что у меня снова есть семья.
Лия и Джереми.
Если мне придется уничтожить мир и все в нем, чтобы сохранить их в безопасности, так тому и быть.
Глава 31
Лия
Я баюкаю Джереми в кроватке, улыбаясь его спящему телу. Его крошечный кулачок обхватывает мой указательный палец, а другой лежит у его шеи.
Он такой маленький, мягкий и самый красивый из всех, кого я когда-либо видела. Он пахнет ребенком, летом и счастливыми воспоминаниями.
Прошло пять недель с тех пор, как он пришел в этот мир, и иногда я все еще не могу поверить, что родила этого маленького человека, который выглядит как чистейший из ангелов.
Однако события, связанные с его рождением, являются предметом моих кошмаров. Каждый день я просыпаюсь в холодном поту, представляя, как Джереми тонет в луже крови.
Повторяющийся кошмар похож на тот, который я испытывала, когда ломала ногу до того, как это случилось. Мое подсознание что-то подсказывает мне, и будь я проклята, если не помешаю этому на этот раз.
Хотя у меня была сильная связь с Джереми, когда я была беременна, в тот момент, когда я впервые взяла его на руки, что-то внутри меня изменилось. Я готова убить весь мир и всех в нем, чтобы сохранить его в безопасности.
Это совсем не то, что я чувствовала по отношению к балету. Хотя это была моя мечта, Джереми – моя плоть и кровь. Моя связь с ним более интуитивна, и я готова пожертвовать собой в мгновение ока, чтобы защитить его крошечное тело.
Ян сказал, что нападавшие расплачиваются за то, что они сделали. Мне не нужно было спрашивать его, как. Я видела, как Адриан убил кого-то, и он без колебаний прикончил бы других.
По словам Яна, который явно пытался меня успокоить, нападение было нормальным. Адриану часто угрожают убийцы, но они никогда не побеждают.
Нормальным.
Все это чертовски ненормально. Адриан может считать, что быть выслеженным, чтобы быть убитым, нормальным, но для меня и Джереми все по-другому. Мы не подписывались на эту жизнь.
Кроме того, Адриан может избежать смерти лишь до тех пор, пока она не настигнет его.
Лицо Джереми искажается, как будто он слышит зловещую мысль о его отце, и я уговариваю его снова заснуть, моя собственная грудь сжимается при мысли о смерти Адриана.
Но разве не этого следует ожидать при его образе жизни?
И все же иногда я ловлю себя на том, что цепляюсь за надежду, что он каким-то образом нарушит законы природы и останется жив. Что, как он и обещал, он защитит нас.
Но факт остается фактом: ничто не защитит нас от него. Адриан всегда будет Адрианом, наживая себе врагов и устраивая вендетты. Может быть, однажды я проснусь и обнаружу армию убийц в палисаднике.
Мы с Джереми будем лишь сопутствующим ущербом от одной из его попыток убийства.
Дверь тихо открывается в такт моим мыслям. Мне не нужно оборачиваться, чтобы узнать, кто это. Расслабления моих мышц и запаха кожи достаточно, чтобы выдать его.
Мне стало так трудно напрягаться рядом с ним, притворяться, что меня беспокоит его прикосновение, когда на самом деле его присутствие пробуждает во мне темное, плотское желание.
Не помогает и то, что он не трахал меня за несколько недель до рождения Джереми. Он опустился на меня перед родами и трахнул пальцем, но с тех пор не прикасался ко мне.
По крайней мере, в сексуальном плане. Даже когда несколько дней назад акушер-гинеколог сказал нам, что я могу заниматься сексом.
Наверное, он все еще злится из-за того, что я попросила его позволить нам с Джереми жить отдельно. Но даже в гневе он по-прежнему обнимает меня сзади каждую ночь. Он велит мне снова заснуть, когда Джереми просыпается посреди ночи. Он даже говорит, что мне нужно сцеживать немного грудного молока, чтобы не вставать, когда Джереми голоден.
Я никогда не ожидала увидеть эту сторону Адриана – быть отцом. Но Джереми – это причина, по которой он женился на мне в первую очередь. Мой маленький ангел – это единственная линия, которая соединяет нас.
Но ненадолго.
Мой муж обнимает меня, его руки лежат на моем животе, а подбородок лежит на моем плече. Я задерживаю дыхание, но потребность в воздухе заставляет меня вдыхать его мужской запах и приветствовать тепло его тела.
– Уже спит? – Грохот его усталого голоса пронзает мою грудь и другую изголодавшуюся часть меня.