– Я расскажу профессору Смиту, что ты себе позволяешь, Сильвия. Думаю, он вспомнит об этом на экзамене.
– Мне стоит поговорить с ректором Хейли, я полагаю?
Я скрещиваю руки на груди, позволяя Джемме взглянуть на мой идеальный маникюр, – темно-зеленый лак переливается в ярком свете потолочных ламп. Иногда нужно давить на самые примитивные болевые точки. Всем известно, что папа никогда не вступится за меня, потому-то и оценки у меня не самые высокие, и курс я выбрала простой. Но Джемма не скажет ни слова, потому что рискует потерять нечто большее.
Авторитет. Многие не воспринимают ее всерьез – кричит она уж слишком часто, громко, бывает до тошноты назойлива, – но никто не гонит ее из так называемого круга. Ребята уважают Джемму Андерсон, ведь она не выбивается из коллектива. Девочка из приличной семьи, она знает, когда стоит открыть рот, а когда – заткнуться. Как бы удивительно ни звучало, но иногда Джемма и промолчать умеет.
По той же причине никто не трогает и меня. Смеются у меня за спиной, болтают глупости, но не выступают в открытую – вовсе не из-за папы. Только из-за того, что я родилась в правильной семье и умею правильно себя подать. В отличие от съежившейся у шкафчика Джейн Морган, судя по виду, готовой сквозь землю провалиться, лишь бы не прислушиваться к затянувшейся перепалке.
– Не стоит, – качает головой Джемма и переводит взгляд на Джейн. – Считай, сегодня тебе повезло, Морган. Но в следующий раз, будь уверена, Сильвия тебя уже не спасет.
И Джемма Андерсон, гордо выпрямив спину, шагает обратно в сторону широкой мраморной лестницы. Минует кофемашину, кивает столпившимся у кулера подружкам и вместе с ними скрывается за двустворчатой деревянной дверью. Фигурная резьба поблескивает в свете ламп.
На этаже устанавливается непривычная тишина – слышны лишь приглушенные голоса из столовой, редкие шепотки, шум лифта и едва различимый голос профессора Смита из кабинета. Удивительно, насколько громким может быть один-единственный человек. Умеет же наделать шуму.
– Ты как?
Я криво улыбаюсь Джейн, отмечая, насколько она выделяется среди студентов. Растянутый серый свитер никуда не годится, руки выглядят так, словно вечерами она в огороде копается, а джинсы на ней прямиком из старшей школы – такие же старые, давно вышедшие из моды. Об оксфордах и говорить нечего. Сколько им лет? Пятнадцать?
– Спасибо, все в порядке. Профессор Смит и правда ругался? – говорит она тихо, нервно оглядывается вокруг.
Неужели боится, что еще кто-нибудь из ребят обратит на нее внимание? Или что Джемма вернется с подружками? Ну и дела. Ясно же как день, что сейчас к нам никто не полезет. Хотя бы потому, что я ляпнула, будто позвоню папе.
– Профессору до Джеммы никакого дела нет. Он только дверью хлопнул, показывая, насколько устал от ее криков и попросил больше не сдавать хвосты на переменах. Ты что, испугалась, что ли?
Я смеюсь и поглядываю на большие часы над дверями лифта – половина второго. Самое время немного развеяться.
– Слушай, куда ты обычно ходишь обедать? В нашу столовую?
– Что?
Джейн, только-только отвернувшись к шкафчику, вновь оборачивается ко мне и хмурит кустистые брови. Выщипать бы их да прическу в порядок привести.
– Обедать. Сейчас половина второго, у нас впереди целый час. Как насчет составить мне компанию? Заодно поговорим, что можно сделать с такими занозами, как Джемма, чтобы в следующий раз мне не пришлось вылетать в коридор, как фурия, и отпугивать ее.
– Я и не просила этого делать. Думаешь, я никогда не видела таких пигалиц, уверенных, что им все можно только потому, что они родились с золотой ложкой во рту? Не смеши меня, Сильвия. Но спасибо.
– Так куда ты ходишь обедать?
В коридор вновь высыпают ребята – кто-то выходит от профессора Смита с недовольным лицом, кто-то выглядывает из соседней аудитории, а кто-то спускается с верхних этажей. Помещение мгновенно наполняют голоса и веселый смех, многие ребята поворачивают в сторону столовой. Далеко не все ходят на обед в ближайшие рестораны, но абсолютно все предпочитают хоть немного развеяться и что-нибудь перекусить. Кто-то выходит в парк, кто-то просто наливает себе кофе из автомата и сидит у окна или во дворе.
Я же предпочитаю перекусывать в ресторане через дорогу. Не чета всяким пафосным заведениям, к каким приучил меня папа, но рядом с колледжем ничего толком нет.
И Джейн Морган теперь тоже заглядывает в небольшой ресторанчик французской кухни через дорогу. Удивительная девчонка, остается только гадать, как она продержалась целых полгода совсем одна. Сколько я на нее ни смотрю, сколько ни пытаюсь угадать, что творится у нее в голове, ничего не получается. Джейн – темная лошадка, не понимающая правил игры. Но такая душевная.
– Какой тебе толк со мной общаться? – спрашивает Джейн, когда мы сидим за дальним столиком в ресторане.
Сегодня в заведении пусто, музыка приглушена, да и официантов толком не видно. Удивительно, обычно по пятницам здесь не протолкнуться.
– Мне всегда казалось, что ты мало чем отличаешься от Джеммы. Без обид, Сильвия. Выпендриваться шмотками ты любишь не меньше и за Дереком бегаешь как собачонка, язык свесив. Я все понимаю, самый завидный парень колледжа, но он же тебя ни во что не ставит. Да и противный он. Индюк напыщенный.
Потому-то к ней так и относятся. Ну кто говорит такие вещи людям в лицо? Покачав головой, я отправляю в рот улитку в сливочном соусе. И Джейн наблюдает за мной с откровенным отвращением во взгляде. Остается только позавидовать ее незамутненности. Где она жила до этого? В лесной глуши? Не верю, что в свои девятнадцать она никогда не сталкивалась с элементарными правилами выживания в коллективе.
Или с манерами. Впрочем, южный акцент выдает ее с потрохами. Интересно, она выросла на ферме или просто в маленьком городке? Мы общаемся уже месяц, а Джейн так ничего о себе и не рассказала.
– Ты забавная, Джейн, – улыбаюсь я. Аккуратно промокаю губы салфеткой и откладываю вилку в сторону. – Не представляю никого, кто мог бы сморозить такую глупость мне в лицо и не покраснеть от стыда или злости. И если ты так со всеми общаешься, то ничего удивительного, что ребята тебе никак не помогают. Хотя среди них полно нормальных, таких стерв, как Джемма, еще поискать надо. Колледж – серпентарий. Или бассейн с крокодилами, тут как тебе больше нравится. А ты только и делаешь, что голову им в пасть суешь. Как я могла пройти мимо такого зрелища?
Но всякая темная лошадка рано или поздно превращается в изученную вдоль и поперек кобылу.
Полтора месяца назад
И теперь, когда мы с Джейн впервые перебрали на студенческой вечеринке, я тоже так думаю: да, подруге не хватает изящества и вкуса, она понятия не имеет, какой вилкой пользоваться за столом, если их приносят больше одной, и не разбирается в современной моде, но у нее отличное чувство юмора, и ей, в отличие от многих ребят на курсе, можно доверить вызвать такси, когда самой за руль уже не сесть, а отцу звонить стыдно.
Сколько я сегодня выпила? Цифры на экране телефона расплываются перед глазами, так что я прячу его обратно в сумочку. Уж явно больше нормы. Сейчас половина второго, а начали мы часов в восемь. В памяти отложились несколько странных мутно-зеленых коктейлей, один крепкий глоток водки и корова Джемма в красном платье. И не стыдно же было притащиться на вечеринку к Джейн, куда ее даже не звали?!
Да кто ей вообще позволил? Мне хочется подняться с небольшого дивана, но я лишь бессильно откидываюсь на спинку, запрокинув голову. На потолке сверкают лампы, переливаются разными цветами, вспыхивают мелкие огоньки. Или огоньки – это после выпитого? Ох, как же кружится голова.
– Вставай, Сильви, хватит себя жалеть, – звучит голос Джейн откуда-то сверху.
И звучит бодро, а ведь она тоже пила коктейли. Или все-таки нет?
– Давай-давай, а то окончательно разрушишь свой образ идеальной девчонки. А если тебя заметит Джемма? Или Дерек?
– Пусть этот урод катится ко всем чертям! – восклицаю я безнадежно пьяным тоном. – Хоть вместе с Джеммой!
– Боже мой, сколько ты выпила-то? Давай сюда.
Джейн достает телефон из моей сумочки, быстро перебирает пальцами по дисплею.
– У тебя что-нибудь еще дома есть?
Я выпрямляюсь и поправляю прическу, не представляя, как сейчас выгляжу. Выхватываю небольшое зеркальце и придирчиво оглядываю себя: прическа в порядке, макияж не потек. Освежить не помешает, конечно, но для многочасовой вечеринки и пары коктейлей очень даже неплохо.
– У меня есть кола. А всего остального тебе и так уже хватит. А то завтра будешь в таком состоянии, что не отличишь свое платье от моего свитера, зуб даю.
– Ой, ну не будь занудой, Джейн! Все равно у тебя дома ничего интересного нет. Только уродливое зеркало и какие-то сомнительные книжки за стеклом. Не знала, что ты увлекаешься астрологией, кстати.
– Эзотерикой, – хмыкает Джейн, прежде чем впихнуть телефон обратно мне в сумочку. – Но для тебя сейчас что астрология, что эзотерика, что биология – все едино. Держи, – она вручает мне бутылку воды. – Приди в себя, пока я с Майклом разберусь.
Внутри огромного бассейна с крокодилами поселился пес – большой, лохматый и не понимающий, что ему делать среди крокодилов, но на самом деле добрый и преданный. Джейн не просто устроила эту вечеринку, она еще и надела единственное приличное платье. Я сама помогала его выбирать, когда пыталась сделать из подруги человека. Получилось так себе.
Но какая разница, если Джейн все-таки влилась в коллектив? Если за эти полтора года нашла себе друзей? Какая разница, если с ней одной можно поговорить по душам, когда жизнь опостылела? И пусть Дерек делает что хочет, сегодня я чувствую себя прекрасно: у меня есть Джейн, кола в ее старом, потрепанном холодильнике и целая ночь впереди, чтобы как следует перемыть косточки и поганцу-капитану, и Джемме Андерсон, да хоть всему колледжу разом.