Искуситель — страница 21 из 46

Ад – или где там на самом деле живут демоны – для меня до сих пор такой же, каким я представляла его в детстве. Неприветливые каменные своды, лава, быть может, костры до самого потолка, огромные котлы, полные грешников. Только в таком месте никогда не смог бы родиться и вырасти кто-то вроде Мера. Он напоминает обычного земного парня – такой же острый на язык, эгоцентричный, ничего дальше собственного носа не видит. Для этого вовсе не обязательно быть демоном с непроизносимым именем.

Я сажусь ровнее и поправляю одежду. Какая разница? Я уверена: Мер мог бы сделать со мной что угодно, если бы только захотел. Уже несколько дней не могу отделаться от навязчивых снов, раз за разом вспоминаю недавний вечер в ресторане и поплотнее свожу бедра, лишь бы унять неприятную пульсацию между ног. Адские флюиды. Может, он только под это и заточен, вот и исполняет желания так топорно – как всякий пацан, лишь с одним управляться и умеет.

Терпкость и легкая кислинка вина оседают на губах, когда я в очередной раз прикладываюсь к бутылке. Остается надеяться, что отец не заметит, что из его запасов кое-что пропало.

– Чего молчишь? Сказал бы хоть, как тебя на самом деле зовут! – я продолжаю возмущаться, не замечая насмешливой ухмылки на губах демона. Не глядя, как блестят его глаза в полумраке гостиной. – Или для чего ты болтаешься вокруг даже тогда, когда я не загадываю желаний. Раз ты тут для того, чтобы меня ублажать, мог бы вести себя дружелюбнее!

Какая только чушь ни срывается с языка сегодня, ну и что? Плевать. Пусть этот засранец думает, будто у меня крыша поехала, но я просто-напросто устала. Избавиться от него не получилось, Джейн так и ходит под ручку с Дереком, будто их сшили друг с другом, а на занятиях хоть вешайся. Половина курса волком смотрит, как если бы я лично каждому в кофе пару ложек соли вместо сахара подкинула. Разве я не заслужила чуть-чуть любви?

И Мер – он немногим лучше остальных. Издевается надо мной, смеется, дразнит… Знает ведь, насколько привлекательным на самом деле выглядит. Чего ему стоит просто исполнить мое желание? Самое простое и примитивное. Я вовсе не против испытать на себе крепость его хватки, ощутить жар его тела и почувствовать, насколько длинный у него язык. Поцелуи его со вкусом дорогого бурбона и паршивых сигарет, но даже так вспоминать их без дрожи в коленях я не могу.

– Мер, – лениво тянет он, будто об этом я спрашивала.

И тон такой паскудный – не иначе как считает меня полной дурой. Покачиваясь, я поднимаюсь из-за стола.

– Ты должна была запомнить, детка. Слушай, неужели тебе и впрямь нравится это обращение? Я ведь откопал его именно у тебя в голове. Насколько грязными были твои мысли, когда ты вызывала меня, Сильвия?

Так дальше продолжаться не может. Походка у меня неуверенная, я с трудом держу равновесие и стараюсь не завалиться набок, прижимаюсь то к дверному косяку, то к длинному книжному стеллажу, облокачиваюсь на подлокотники трехместного дивана. Не без усилий встаю прямо перед креслом Мера и смотрю на него сверху вниз: удивительно, каким огромным он кажется даже в таком положении.

Длинные темные волосы небрежно спадают на лицо, пирсинг блестит в тусклом свете единственной лампы. Весь его вид выражает превосходство, снисходительность, уверенность в себе. Мер – хищное животное, отдаться которому по какой-то причине хочется сильнее, чем сбежать. Да и сколько раз я пыталась убежать, выбросить его из головы или собственной жизни – ничего не вышло. Мы связаны кровью и контрактом. Так почему бы наконец не поддаться самым низменным желаниям? Он, в конце концов, раз в десять горячее Дерека.

Как много умеют демоны? Я прикрываю глаза и мотаю головой в попытках отогнать в сторону неуместные мысли. Не выходит.

– Заткнись, – говорю я.

Глубоко вдохнув, собираю в кулак всю решимость и посылаю голос разума к черту. Сегодня во мне говорит вино, и я смело сажусь к Меру на колени, обнимаю его за шею – раз уж в ресторане дотянуться не вышло, наверстаю хотя бы сейчас.

– Я говорила о настоящем имени.

– У тебя в голове ни одной мысли о моем имени, – шепчет он мне на ухо, обнимая за талию. Когти чувствуются сквозь халат. – Но мне нравится твой подход, Сильвия. Всего несколько месяцев, и ты сдалась.

Целоваться с ним – совсем не то, что с другими парнями. Со сколькими мальчишками я крутила романчики в старшей школе, со сколькими встречалась, уже поступив в колледж, но эти поцелуи не идут ни в какое сравнение с другими. Мер прижимает меня к себе слишком крепко, проводит языком по зубам и небу, беззастенчиво запускает когтистые пальцы под тонкую ткань халата и сжимает подбородок свободной рукой.

– Не боишься? – ухмыляется Мер – широко, ярко, самодовольно. И мне мерещится, будто шепот звучит у меня в голове: – Молодец.

Кожа у него горячая, и я чувствую это на себе, когда он одним движением стягивает футболку через голову. Господи, у него все тело покрыто татуировками – именно так, как я себе представляла. Грубоватые узоры, в которые вплетены часы, черепа, скорпионы – все те символы агрессии и мужественности, о каких я фантазировала, еще будучи школьницей. И будь я чуть менее пьяна, обязательно задумалась бы об этом.

Металлические украшения царапают кожу, когда Мер покрывает поцелуями мою шею, спускается к ключицам и оставляет на коже следы от коротких, легких, но ощутимых укусов. Я невольно запрокидываю голову, подставляюсь под прикосновения сама. Если это не наваждение, то что? Еще пара таких поцелуев-укусов, и я сгорю, но ничего не происходит. Я тянусь к Меру и впиваюсь своими губами в его, нетерпеливо расстегиваю ремень с массивной пряжкой.

Если он не трахнет меня прямо сейчас, я сойду с ума. И мысль эта бьется в голове поверх остальных, заслоняет собой остатки здравомыслия. Внутри не осталось ничего, кроме слепого желания. Расправившись с застежкой на джинсах, я провожу пальцами по торсу, касаюсь горячей бледной кожи и припадаю к ней губами, оставляю засосы – беспорядочные, едва заметные под татуировками.

Мер ведь даже не человек. Что я, черт побери, делаю?

Плевать.

Я и сама готова сбросить халат на пол, но Мер небрежно смахивает его с моих плеч первым. Подхватывает меня под бедра и приподнимает, словно я ничего не вешу, прежде чем перенести на диван и прижать к нему своим телом. От приятной тяжести ведет ничуть не хуже, чем от выпитого вина. Я обхватываю Мера ногами за бедра, цепляюсь пальцами за его широкие плечи и дышу так тяжело и громко, что кажется, будто в шуме моего дыхания растворились все остальные звуки.

Хочется дотронуться до его рогов, коснуться их если не губами, то хотя бы руками, почувствовать, какие они на ощупь. Но исполнить свое желание я не успеваю.

– Детка, если будешь распускать руки, я за себя не отвечаю, – хищно ухмыляется Мер, прижимая обе мои руки к дивану. – Расслабься. Если будешь хорошо себя вести, я исполню на пару твоих желаний больше.

– Да ты только болтаешь обычно.

Ухмылку я возвращаю ему с процентами и беззастенчиво трусь промежностью о его пах. Черт, сколько у него на самом деле проколов?

Столько, сколько тебе не снилось даже в самых грязных снах, детка.

Его голос – над ухом и прямо в голове – становится последним, что я слышу, прежде чем почувствовать в себе жар Мера. На собственной шкуре ощутить, сколько у него проколов – в том числе и ниже пояса.

Больно. Горячо. Слишком хорошо.

Один толчок за другим, с губ срываются беспорядочные стоны, а перед глазами пляшут разноцветные искры. Я боюсь приподнять веки и столкнуться с горящим взглядом демона, увидеть, насколько он не похож на человека на самом деле. До боли закусив нижнюю губу, я выгибаюсь навстречу его движениям и охотно подмахиваю бедрами.

Никогда в жизни не чувствовала себя настолько развязной. Ненасытной. Пусть вколачивается в меня всю ночь напролет, замучает до смерти, только не останавливается. Его тяжелое дыхание над ухом становится для меня музыкой, характерный запах его тела, сигарет и парфюма – афродизиаком. На ощупь я нахожу его губы, но наши поцелуи не длятся и нескольких секунд.

Еще.

Мер наваливается на меня всем телом, толкается все глубже, чаще и крепко стискивает запястья когтистыми пальцами.

Еще.

Я задыхаюсь короткими, сбивчивыми стонами и мечусь по дивану, чувствуя, как взмокшее тело скользит по гладкой коже. Черт бы его побрал, я же отдаюсь неизвестно кому. Но почему это так хорошо? Так правильно? Почему этого мне хотелось гораздо сильнее, чем проучить Джейн или соблазнить Дерека? Сейчас, обессиленно покусывая губы и задыхаясь от удовольствия, я даже вспоминать о них не хочу.

Сейчас не существует ничего, кроме моего удовольствия и Мера, – кажется, будто он находится одновременно повсюду. На мне, во мне, вокруг меня. Низ живота сводит сладостным спазмом, в ногах ощущается знакомая слабость. Нет, не могу же я вот так…

– Давай, – шепчет он, как подобает настоящему искусителю. Демону.

Нет, не так быстро, не так… Но сдаюсь я почти сразу. Не могу сдержать пробивающий тело оргазм и сорвавшийся с губ особо громкий стон. Я вся – от кончиков пальцев до приоткрытых губ – содрогаюсь и выгибаюсь дугой, пытаюсь освободить руки, но не могу. В ногах будто не осталось силы, и я хочу разомкнуть наши с Мером объятия, только ничего не выходит.

– Молодец, – повторяет он, касаясь губами уха, зубами прихватывая мочку, и толкается в меня снова.

Черт побери, сколько в нем запала? Приоткрыв глаза, я сталкиваюсь с его жадным, пылким и горящим взглядом. На бледном лбу поблескивают капли пота, но в остальном на его лице ни единого признака усталости. Он и впрямь готов издеваться надо мной всю ночь напролет? Точно как я думала несколько мгновений назад? Очередной выдох перетекает в усталый, протяжный стон.

– Будь хорошей девочкой, Сильвия, покажи мне, как ты на самом деле меня хотела, – и в его срывающемся голосе мне слышится смех.

Вожделение разгорается с новой силой, и я выгибаюсь навстречу плавным, четко выверенным движениям Мера. Как долго он продержится? А я? Только сейчас до меня доходит, что он – демон, способный разжечь желание буквально за несколько секунд. Инкуб. Вот почему к нему так тянет. Вот почему он такой горячий.