Едва мне удается расслабиться и убедить себя, что ничего страшного не произошло, как тишину в квартире разрывает противная надрывная трель дверного звонка. Звук просто оглушительный, от него только-только стихшая головная боль расходится с новой силой. Кривлюсь, не представляя, кого принесло в десятом часу вечера в воскресенье. Папа никогда не навещает меня без звонка, мать много лет как живет в Италии, а никому из ребят не пришло бы в голову заявиться ко мне на следующий день после вечеринки. Кто знает, что я там на самом деле вытворяла, если меня и на утро-то не отпустило. Внутри ворочается, но опадает под напором уверенности в себе смущение – что бы я ни сделала вчера, хуже уже не будет.
В колледже и так уверены, что у меня ни стыда ни совести.
«Ах, Сильвия так много себе позволяет. Ну неужели нельзя вести себя скромнее? Что она о себе возомнила?»
Я закатываю глаза, на мгновение застываю, подобравшись к дверям. Звонок гудит снова и снова, да с такой силой, словно кого-то по ту сторону растерзают на части, если он сию секунду не попадет в квартиру.
«Не скучай, я вернусь к тебе вечером», – глубокий, низкий голос Мера звучит у меня в голове, как если бы демон стоял рядом.
«Забудь ты об этой ерунде, Сильвия!» – Испугавшись, я оборачиваюсь, оглядываюсь вокруг и с облегчением выдыхаю. Никого. Галлюцинация, это была всего лишь галлюцинация, от которой и следа не осталось после пары таблеток аспирина и здорового сна.
Здорового, как же. Я ухмыляюсь про себя, открывая дверь. Поспала-то всего три часа.
– Привет, Сильвия.
Джейн Морган влетает ко мне как к себе домой, бросает тяжелый взгляд на подставку для зонтиков, будто та в чем-то провинилась. В ее бледно-серых глазах плещется злость, а выражение лица такое, будто буквально пару мгновений назад подругу заставили проглотить лимон.
– Наслаждаешься жизнью?
– Как видишь, – говорю я медленно.
Не понимаю, чем она так возмущена и почему просто не позвонила. Сейчас, стоя рядом с Джейн, одетой в джинсы и растянутый свитер крупной вязки, поверх которого наброшен видавший виды тренч, я в тонком халате и с пакетом льда в руке выгляжу просто смешно.
– Что-то случилось?
Но Джейн не торопится отвечать. Сбитая с толку, я наблюдаю за ней из-под спадающих на лицо растрепанных волос: подруга проходится по просторному коридору до гостиной и обратно, посматривает на открытую дверь спальни и даже заглядывает на кухню.
Какого черта?
– Слушай, если я что-то у тебя случайно прихватила, то просто скажи, – в моем голосе проступает сталь, я умышленно повышаю тон и наконец откладываю в сторону лед.
Поправляю прическу, насколько это возможно, и скрещиваю руки на груди. Терпеть не могу, когда кто-то начинает хозяйничать на моей территории, особенно без разрешения.
– Не надо бродить по моей квартире с таким видом, будто я стащила твой бумажник.
Но мое недовольство – ничто в сравнении со злостью, нет, яростью, что мгновенно проступает на лице Джейн. Тонкие, невзрачные черты лица искажаются, делая ее похожей на уродливую ведьму из детских сказок. Не хватает лишь длинного крючковатого носа с противной бородавкой на кончике. Подруга бросается ко мне, вытянув вперед руки, но останавливается буквально в паре дюймов. Дышит тяжело и часто, да и лицо у нее раскраснелось и покрылось испариной, как если бы она решила пробежаться до моего дома трусцой, а не взять такси.
– Нечего строить из себя дурочку, Сильвия. Я знаю, у тебя прекрасно получается проворачивать такой фокус с идиотами с нашего курса, но я теперь вижу тебя насквозь. Скажи, чего тебе не хватало?
Джейн срывается на крик, заламывает руки, и ее глаза едва не выходят из орбит, прежде чем она прикрывает их на несколько долгих секунд. То ли успокоиться пытается, то ли, наоборот, распаляется все сильнее.
Я делаю шаг назад и тянусь обратно за отложенным на полку для ключей пакетом. Ничего тяжелее под рукой нет.
– Что ты несешь, Джейн?
– Чего тебе, мать твою, не хватало, Сильвия? Ты могла бы добиться чего угодно, если бы только перестала воротить морду от всего подряд! Смазливое личико, деньги, богатый папаша, да даже парни – серьезно, у тебя и так все было!
Несколько секунд в холле слышны лишь отзвуки тяжелого дыхания и далекий уличный шум – из-за приоткрытого окна в гостиной доносится гул машин и гудение кондиционера. Отступать уже некуда, а шаг вперед я сделать боюсь: Джейн будто слетела с катушек и легко может переступить черту. Алкоголем от нее не пахнет, зрачки не расширены – и то ли похмелье так на нее влияет, то ли кто-нибудь из ребят снова навешал бедняжке лапшу на уши. Только что такого нужно было выдумать, чтобы ополчилась она не на кого-нибудь, а на меня? На свою лучшую подругу. На единственного человека в колледже, кто готов был с ней общаться. Жалел ее. Помогал ей.
– Зачем, Сильвия? – хрипло шепчет Джейн и опирается ладонью о стену. Мгновение, и она уже лупит по ней кулаком и шипит от боли. – Я столько к этому шла, готовилась и набиралась сил месяцами, и вовсе не для того, чтобы самовлюбленная дурочка вроде тебя взяла и все испортила.
– Джейн, – хочется достучаться до подруги и понять, что происходит. Мы ведь всегда находили общий язык. – Послушай, я ничего плохого тебе не сделала. Если Джемма снова наговорила тебе ерунды, то моей вины в этом нет. В первый раз, что ли?
– А ты упертая, да? Не хочешь играть по правилам?
– По каким правилам, Джейн?! Я понятия не имею, о чем ты говоришь!
И она снова меняется – злую ведьму вытесняет бугимен, когда глаза Джейн загораются огнем, а губы смыкаются в тонкую, бледную, едва заметную на лице линию. Ноздри вздымаются и подрагивают, брови сведены к переносице, темные волосы спадают на лицо. Я готова поспорить, что еще одно слово, и Джейн бросится на меня с кулаками, настолько у нее злобный и безумный вид.
Невольно я отступаю влево, поближе к проходу в гостиную. Там, на трехместном диване, остался лежать телефон. Но есть ли смысл звонить в полицию? Куда проще выставить подругу за дверь, вот только сил мне наверняка не хватит. Джейн выше, шире в плечах и знает пару приемов самообороны. Когда-то она предлагала ходить на курсы вместе, но меня никогда не интересовала необходимость распускать руки. Мне всегда хватало небольшого перцового баллончика в сумочке.
– В последний раз, Сильвия, спрашиваю: зачем? Ты никогда не интересовалась эзотерикой, что потянуло тебя прочесть заклинание и пролить кровь? На кой черт, Сильвия Хейли, тебе понадобился могущественный покровитель?!
Перед глазами вновь проносятся яркие картины вчерашней ночи: погруженная во мрак комната, освещенная лишь пламенем свечей, бумажки с каким-то бредом про круги Ада и небольшой порез на указательном пальце, который саднит до сих пор. И следом за ними – густой запах дыма, цитруса, табака и серы. Кажется, будто все встает на свои места, но я ни на мгновение не верю в происходящее. Никаких демонов не существует, даже если Джейн искренне в них верит.
Мне просто показалось, а у подруги похмельная горячка еще похлеще моей. Нам обеим нужен визит к хорошему психотерапевту, а то и к психиатру, ведь так и с ума сойти недолго. Я ослабляю хватку на пакете со льдом.
– Господи, – с губ срывается короткий смешок облегчения. – Знаешь, на мгновение мне показалось, что ты это серьезно. Я была в доску пьяна и просто прочла записки в комнате. Больше ничего, Джейн, честное слово. Чуть не снесла пару свечей, захлопнула дверь. Из-за чего поднимать такой вой?
– Я никогда еще не была настолько серьезна, Сильвия, – произносит Джейн холодно.
Лицо у нее все такое же перекошенное, а руки до сих пор сжаты в кулаки, но голос уже не дрожит от злости.
– Плевать, украла ты его умышленно или по глупой случайности, этот демон принадлежал мне. Это я подготовила ритуал призыва. Это я нашла все необходимые ингредиенты. Это я должна была получить его силу в обмен на душу. Понимаешь? Я, не ты!
– Джейн, давай ты пройдешь в гостиную, и мы…
«Нормально поговорим», – вот что мне хочется сказать, но я не успеваю. Нормальная беседа нам с Джейн не светит.
– Никаких разговоров. Ты выскажешь свое первое и единственное желание – откажешься от него, – и мы разойдемся по-хорошему.
Мой мир медленно переворачивается с ног на голову: быть не может, что подруга действительно верит во всю эту чушь с ритуалами призыва и демонами. Да никто в здравом уме не будет посреди вечеринки чертить пентаграмму, чтобы вызвать какого-то там покровителя. Почему бы не сделать это потом? В ту комнату кто угодно мог войти, нас в квартире собралось не меньше семнадцати человек!
И все-таки не совпадение. Не бывает одинаковых галлюцинаций – каким бы сильным похмелье ни было, мы с Джейн не могли увидеть одно и то же. Так ведь?
«Сокровенные желания взамен на сущую мелочь: твою драгоценную душу». И душа моя едва не уходит в пятки, когда я представляю, как отказываюсь от контракта с демоном. Я умру? Он утянет меня с собой в Ад, где я буду сходить с ума от боли в котле, полном таких же грешников? Абсурдные мысли сменяют одна другую, дыхание учащается, и я вдруг чувствую себя такой же сумасшедшей, как и Джейн. Ну чего мне стоит послушаться? Если все это и впрямь галлюцинация, если нам что-то подмешали в алкоголь на вечеринке, то ничего страшного не случится. Потом нас отпустит, и мы еще не раз со смехом вспомним ссору из-за выдуманного демона.
А если нет? Не будет никакой Сильвии Хейли. Следы, что остались на запястье после общения с Мером и аромат парфюма в спальне, который не выветрился до сих пор, вполне реальны. Так почему реальным не может быть и все остальное? Я нервно сглатываю, вновь крепче стискивая пакет пальцами.
Лед уже здорово подтаял.
– Джейн, иди лучше домой, проспись. Потом самой стыдно будет за ту чушь, какую ты несешь.
Во взгляде подруги тухнут последние искры понимания и загорается явное разочарование. Я вижу, как она качает головой и бросается вперед подобно разъяренному быку, завидевшему красную тряпку. Мысли мгновенно вылетают из головы, забывается желание отбиваться злополучным пакетом льда – тот выпадает из рук и с грохотом валится на паркетный пол, когда я группируюсь и прикрываю голову руками.