Я оставила машину у ворот, подошла к калитке и решительно нажала на звонок. Никто не ответил. Я сделала еще одну попытку, но и она была безрезультатной. Тогда я машинально толкнула калитку. Она подалась… Я ступила на дорожку, выложенную квадратной плиткой розового цвета. По бокам дорожки тянулись маргаритки и бархатцы.
Дом был из дерева, декорированного металлом, с большими окнами. Такой коттедж мог выстроить только художник в припадке творческого воображения. Вокруг стояла тишина. Рядом слышался плеск воды. Я повернула голову вправо. В небольшом искусственном матово-черном пруду журчал фонтанчик, пуская вверх тонкую струю воды. Картина была мирной, почти идиллической. Со всех сторон дом окружал кирпичный забор, но каких-либо звуков с соседних участков слышно не было.
Я вдруг подумала, что Вика с Денисом куда-то сорвались и уехали. Кто-то им позвонил, и они рванули… На Вику это очень даже похоже. И что мне теперь делать? Поворачивать обратно?
Машинально я сделала несколько шагов вперед и застыла. Дом выглядел как-то мрачно и неприветливо. Как будто в нем давно никто не жил. И тут меня осенило: надо обойти дом вокруг и посмотреть, стоит ли под навесом машина. Если стоит – то они здесь или отошли куда-то недалеко. Например, к соседям. Хотя Вика всегда говорила, что контингент в поселке – настоящий террариум и водить с кем-то дружбу опасно. Сплошной криминал.
Я прибавила шаг и обошла дом. «Субару» на месте. Это была машина Вики. Денис водить не мог. У него были какие-то проблемы со зрением. Значит… они где-то тут.
В доме раздались какие-то слабые звуки. А если они просто напились и спят мертвецким сном? А я стою здесь и гадаю, где они и что с ними.
Я подошла ближе к дому. Несколько ступенек вели на крыльцо.
– Вика! – крикнула я. – Я туточки.
В ответ была мертвая тишина. Я стояла на крыльце и колебалась, идти ли дальше. Конечно, Вика свой человек, но вторгаться в чужое жилище без спроса как-то не хотелось. Я крикнула еще раз. Безответно.
Тогда я толкнула тяжелую дверь с латунной ручкой. Дверь открылась, и я попала в большой холл с картинами. Это была выставка работ бывших Викиных мужей. Уходя из Викиной жизни, они оставались в этих картинах, которые Вика развешивала на стенах загородного дома. Все они были застрахованы на приличные суммы, иначе она бы не согласилась перевезти их за город.
Какие-то художники были мне знакомы, какие-то – нет. Вика так стремительно меняла своих спутников жизни, особенно в молодости, что с некоторыми из них я так и не успела познакомиться.
Были здесь и робкие наброски. В молодости Вика связывалась с «подающими надежды», и поэтому ее первые мужья были не особо известны. Мое внимание привлек яркий натюрморт с экзотической бабочкой и гранатом. Я подошла ближе и прочитала название. «Воспоминание о прошлой жизни». Влас Сегодаев. Влас… Я помнила, как Вика безумно любила этого длинноволосого гения и отчаянного пьяницу, который в конце концов увлекся балериной Большого театра, бросил Вику и укатил в Америку вместе со своей пассией. Вика тогда рыдала сутки напролет. Я утешала ее как могла. От надвигающегося безумия Вику спасло только новое увлечение – кажется, это был Роман Канаев. Или Гриша Спасский. Я путалась в Викиных мужьях, любовниках и капризах «на одну» ночь, как любила говорить Вика.
Вдруг раздался невнятный шорох.
– Вика! Это ты? – Я быстро пошла вперед, чуть ли не бегом, с размаху налетела на тумбочку и притормозила. Куда идти дальше – не представляла. Мне казалось, что тут должна быть винтовая лестница, ведущая на второй этаж. Или лестницу я уже прошла?
Я снова хотела крикнуть, но что-то меня остановило. Я вдруг подумала, что, пока Вика и ее муж спят или где-то ходят, в дом забрались воры.
Эта догадка пришла ко мне внезапно. Возможно, это была интуиция, я бы даже сказала – озарение, когда ты все словно сканируешь вокруг с бешеной скоростью и принимаешь решение, подсказанное изнутри.
Я решила выйти из дома и позвать на помощь. Кто-то, вероятно, прознал про картины и подумал поживиться. Может, Вика здесь хранила и свои драгоценности?
Я замерла на месте. Мне нужно повернуть и пересечь весь холл до входной двери. А это немалое расстояние. Если воры обнаружат меня, то… они могут убить ненужную свидетельницу. Внутри меня все оборвалось. В любом случае мне надо быстрее выбраться отсюда, и я на цыпочках пошла обратно, стараясь производить как можно меньше шума. И тут я услышала звук, от которого похолодела. Слабый стон. Я стояла и не знала, что делать. Стон усилился.
– Эй… – мой голос прозвучал неуверенно. Я уже кляла себя за то, что вошла в дом. Нужно было оставаться снаружи. Стон усилился. Я прислушалась. Одновременно раздались звуки, похожие на бульканье.
Звуки шли откуда-то сверху. Я кинулась к выходу, но увидела справа винтовую лестницу… С минуту я колебалась, а потом взлетела наверх и пошла вперед, оглядываясь.
Вику я нашла в ее комнате на полу в луже крови, она стонала, закрыв глаза.
– Вика! – свистящим шепотом сказала я, присаживаясь около нее на корточки. – Кто? Кто это сделал?
Мои зубы выбивали дробь; я обхватила себя руками, пытаясь согреться, прогнать тот холод, который сковал все мое тело.
– Н-не знаю, – в горле Вики раздавалось бульканье и тяжелый хрип. – Н-не знаю. Они искали твой архив. Денис… он там… дурачок, полез на рожон, cцепился с ними. – Она попыталась вытянуть вперед руку, но не смогла, и рука бессильно упала вдоль тела. – Я… отдала им ящик. Мы его сюда привезли. Думала, что они оставят нас в живых. Но… бок… мне прострелили бок. А потом еще ударили по голове. Я… отключилась.
– Подожди… они ушли?
– Да. Я слышала. – Вика поморщилась. – Все болит. Ушли. – Я наклонилась над ней. – Их было двое. Такие страшные… в масках. Мы сидели в спальне и смотрели телевизор и поэтому ничего не услышали, к-как проникли к… нам. Он-ни нас оглушили. Мы очнулись, руки-ноги связаны, пистолеты наставлены. Чуть что – прикончат.
– Вика, не надо. Ты молчи, не разговаривай. Не надо. Я сейчас вызову «Скорую», Вика. Тебе и Денису.
– Де-ннис… все… – по щекам Вики заструились слезы.
– Вика! Я тебя спасу.
Где-то открылась дверь.
– Слышишь? – Вика вздрогнула.
– Тише! – Я приложила палец к губам.
– Оля! – Вика сделала попытку повернуться на бок. – Слушай меня внимательно, – зашептала она. – В комнате в конце коридора есть стол. С ящиком. Там лежит пистолет. Именной. Моего деда. Если ты доберешься…
– Я все поняла… – Я вскочила на ноги.
Я открыла дверь Викиной комнаты и прислушалась. Комната, о которой мне говорила Вика, находилась примерно в шести метрах от нее. Ничего не услышав, я вихрем пронеслась в комнату и защелкнула задвижку. Уже начинало темнеть. Но зажигать свет было слишком рискованно. Я нашла ящик и тихо открыла его.
Там лежал пистолет.
О стрельбе я имела смутное представление. Когда-то я стреляла в тире. Знала, на что надо нажимать. Но не более того. Зря я не ходила на курсы по стрельбе, промелькнуло в голове. Сейчас это мне очень бы пригодилось. Но рассуждать было некогда. Нужно было возвращаться к Вике. Я приоткрыла дверь: вроде никого. Но это впечатление могло быть обманчивым.
Я быстрым шагом вернулась к Вике и показала ей пистолет.
– Вот, – я пыталась улыбнуться. – Тяжелый.
Взгляд Вики сказал мне больше, чем слова. Я стремительно обернулась, но было уже поздно. Стоявший в дверях мужчина всем телом обрушился на меня. Мы упали на пол и покатились кубарем. На его лице была маска с прорезями для глаз и рта. Нападавший старался выбить у меня из рук пистолет, и ему это удалось. С громким стуком пистолет отлетел в сторону. Мужчина приподнялся и с силой ударил меня по лицу. Рот наполнился кровью. Я пыталась подняться, но бандит толкнул меня, и я головой ударилась об пол.
Неожиданно я подумала, что это конец. Но краем сознания не хотела в это верить, отчаянным усилием я открыла глаза и, повернув голову вправо, увидела пистолет. Он лежал в двух метрах от меня. Бандит стоял и смотрел на Вику. Очевидно, он решил, что я нахожусь в отключке, и поэтому повернулся ко мне спиной. Злость и отчаяние придали мне силы. Я оперлась на локоть и сделала рывок к пистолету. Бандит, услышав шум, резко обернулся. Но я уже держала пистолет в руке. Рука дрожала, стиснув зубы, я нажала на спуск, и оглушительный выстрел разрезал тишину. Он громким эхом ударил в уши и постепенно стих.
– А-а… – бандит заорал и запрыгал на одной ноге.
Я выстрелила второй раз.
Секунду-другую бандюхай стоял, широко открыв рот, как будто ему не хватало воздуха, а потом – рухнул.
Я поднялась с пола и бросила дымящийся пистолет.
Вика лежала на спине, тяжело дыша.
– Вика!
Та улыбалась сквозь слезы.
– Не подвел пистолет. Его деду еще нарком Ворошилов подарил. Вот он и выстрелил. В самый раз.
– Вика. – Я погладила ее по щеке. – Викуля…
– Возьми мой сотовый и позвони на пост охраны. Как я не люблю валяться в больницах. Просто терпеть не могу.
Все дальнейшее происходило стремительно. Прибежал охранник. Потом – приехали «Скорая» и полиция. Я вкратце рассказала о случившемся. Мы с Викой договорились, что не будем ничего говорить о ящике с архивами интерната и станем придерживаться версии, что в дом залезли грабители. Вику забрали в больницу, и я поехала с ней.
Болела левая рука, и на щеке была ярко-красная ссадина. На теле были ушибы и синяки…
Кто был причастен к убийству Вити? Захаров или другие? На кого работал Дмитрий? И для чего похищали Дашку? Акция устрашения? Игра мускулами? Мы, мол, такие крутые, что с нами лучше не связываться? Раз Дмитрий участвовал во всем этом – значит, ничего серьезного Дашке не угрожало! Я не хотела думать о бывшем муже как об отморозке. Хотя кто его знает… В последнее время я только и делала, что ошибалась в людях!
Неожиданно мне пришло в голову: не ехать домой, а поехать на дачу. Я боялась ехать к себе, а вот провести день-два на даче, где я могу отоспаться, привести себя в порядок и решить, что мне делать дальше, представлялось наиболее оптимальным вариантом.