— Я тоже так думаю, — подхватил Уильямс, — но до тех пор много воды утечет. А пока — проблема стоит совсем иначе, хоть тоже остро. Ведь артиллеристам до сих пор приходится прибегать к услугам командно–дальномерного поста (КДП), или его полевого аналога. Они определяют дистанцию до цели и с помощью дальномеров устанавливают прицел. Потом еще надо обработать полученные данные с помощью таблиц. По ним вычисляют угол наводки и т. д. Приходится производить всевозможные математические выкладки; это делается карандашом на бумаге, в то и с циркулем, угольником и транспортиром. Если огонь ведется по кораблю или вражеской колонне войск, то квалифицированный офицер–артиллерист установит прицел, прежде чем цель отодвинется на чрезмерно большое расстояние. Правда, и тут артиллерист должен учесть перелеты и недолеты, иначе он не накроет цели. Применительно же к зенитному огню все это превращается в бред. Прежде чем на бумаге будут получены первые приближенные прикидки дистанции, самолет очутится совсем над другим городом.
— Знаю, о чем вы теперь заговорите, — сказал я. — Операции должны передаваться от дальномера к снаряду с максимальной быстротой, выкладки на бумаге исключаются. На лафете орудия нужно смонтировать вычислительное устройство. Наводчик следит за самолетом с помощью прицельных приспособлений, а орудие автоматически принимает положение, необходимое для залпа.
— Вы все правильно поняли, — подтвердил Уильямс. — Этой–то проблемой контрольно–измерительной техники мы должны заняться безотлагательно, а не на той неделе или, тем паче, через две недели. Она уже реальна. Случайно мне стало известно, что по меньшей мере двое из давних наших конкурентов разрабатывают данную проблему и намереваются подать иностранным заказчикам заявку на этот заказ. На днях из корпорации «Марин дивайсис» к нам перешел один сотрудник. Он–то и проболтался. Я слыхал, что русские торгуются со стариком Сандерсом из этой корпорации — не сошлись в каких–то мелочах. Вокруг заказов на зенитную артиллерию начинается мышиная возня. Пожалуй, трудновато будет добиться разрешения на сотрудничество с иностранцами, но уж это я возьму на себя.
— В таком заказе специалистам по электронике и карты в руки, — сказал я, — так же как новым радио–и телефонным компаниям. Виделся я недавно с одним приятелем из «Радиодеталей». Обычно его хлебом не корми — дай потолковать на технические темы. А тут, только я упомянул о зенитках, как он скорчил постную мину. Если хочешь сохранить что–то в тайне — не замыкайся в себе чересчур демонстративно, да к тому же ни с того ни с сего. Нимало не удивлюсь, когда за границу будет подана еще одна заявка на заказ, но из другого источника.
— Бесспорно, за усовершенствование зенитной артиллерии там берутся с размахом, — сказал Уильямс. — Они только не решили пока, кто же выполнит для них эту работу. Иначе вся область в два счета оказалась бы опутанной патентами, и нам бы это стало известно.
— Мы не намерены делить эту область с целой сворой оголтелых конкурентов, — продолжал он. — Мы не просто проникнем в эту область, а проделаем это на такую широкую ногу, что все правительства будут считать меня мистером Зенитная Артиллерия, ни больше ни меньше. А там мы оттесним всех прочих, и заказов по контрольно–измерительной технике хватит нам до тех пор, пока ее значения не осознают и другие отрасли промышленности. Я вынужден взять обратно все свои слова насчет того, будто сегодня работы Вудбери лишены практической ценности. Но хотелось бы уточнить и с вами. Джеймс, как, по–вашему, возможно ли немедленное практическое использование изобретений Вудбери в приборах управления зенитным огнем?
— Безусловно, — ответил я. — Почти все, что улучшает управление в целом, улучшит и управление зенитным огнем. Если мы бросим наших инженеров на эту проблему, то с самого же начала придется прибегнуть к трудам Вудбери.
— Хорошо, — сказал Уильямс. — Я прикинул, на какую сумму клиенты могли бы заключить контракт по зенитной артиллерии. Здесь пахнет десятками миллионов. Если удастся отпугнуть конкурентов, мы сорвем здоровенный куш. Приступаем к решающей стадии операции «Домингец». Мне понравилась выдумка Каммингса — захватить всю отрасль и выдать Домингецу кругленькую сумму за его «права», а потом трахнуть по голове патентоведов, работающих на наших конкурентов. Но мне кажется, мы можем достигнуть еще большего. При головокружительной цене нашей покупки у всех сложится впечатление, будто КИТ и Уильямс — одно и то же, будто мы до того неотделимы от этой отрасли, что отдавать заказ в чьи–то иные руки, кроме наших, — несуразно.
Вы, наверное, думали отделаться от Домингеца пятьюдесятью тысячами долларов. Пусть даже сотней тысяч. Я и сам так думал, но теперь номер не проходит. Надо ошеломить заказчиков, да и наших конкурентов тоже. Мы не смеем предлагать Домингецу меньше полумиллиона долларов. В сущности, наше предложение должно быть совершенно неслыханным и беспрецедентным. Говорят, подобные предложения бывали и прежде: у нас полумиллионом никого не удивишь. Я уполномочиваю вас предложить Домингецу три четверти миллиона долларов, как только настанет благоприятный момент. Когда, по–вашему, это произойдет?
— Уже настал. Я сознательно тормозил события, чтобы они не развивались чересчур стремительно и не заставляли нас принимать решение, пока мы к этому не готовы. Вчера мне звонил Домингец, просил приехать и обсудить с ним его результаты. Он не убежден в серьезности нашего интереса и хочет выяснить с нами отношения.
— Прекрасно, — сказал Уильямс, — дело, я думаю, надо уладить без проволочек. Велю Каммингсу составить нужные документы. Это займет денька два. А вы тем временем поводите Домингеца за нос, условьтесь с ним на ту неделю. Прежде чем вы поедете в Уайт–Пилларс, я проверю, в порядке ли документы.
С Домингецом я договорился по телефону. Над документами пришлось изрядно попотеть. Каммингс изловчился оформить сделку как приобретение будущих патентных прав, совершаемое до выдачи автору самих патентов. Приобретателем значилась не сама фирма «Уильямс и Олбрайт», а некий филиал, специально образованный на этот экстраординарный случай.
Каммингс был чрезвычайно доволен: при условиях, на каких Уильямс распорядился заключать договор, не обязательно было ждать выдачи конкретных патентов. Никому не в диковинку, что изобретатель–одиночка оформляет патенты так, что они не охраняют его прав со всей мыслимой полнотой. Патенты еще менее удовлетворительны, когда доходит до охраны прав фирмы, приобретающей права у изобретателя. Поэтому все гораздо легче, если фирма, намеревающаяся эксплуатировать патент, может с самого начала — при его составлении — сказать свое веское слово.
Итак, Домингеца, согласно контракту, приглашали консультантом в нашу фирму, сроком на пять лет. Он со своей стороны за единовременный гонорар 750000 долларов обязался передавать в собственность корпорации «Изобретения» (филиалу фирмы «Уильямс и Олбрайт») все патенты, какие только когда–либо получит, по цене 1 (один) доллар за штуку. Далее, он гарантировал, что один из этих патентов будет посвящен принципам конструирования, а также узлам и деталям, которые позволят создать контрольно–измерительную аппаратуру для общего класса проблем КИТ, обозначенных ниже мелким шрифтом. Ниже в различных, частично совпадающих пунктах перечислялись устройства, пригодные для управления зенитными орудиями.
Содержание этого условия контракта, как и других его условий помельче, отличалось одновременно и широтой, и определенностью. Условия гребли широко, ибо охватывали чуть ли не все мыслимые патенты, которые будут выданы или могут быть выданы Домингецу, если они хоть как–то полезны для контрольно–измерительной аппаратуры. Условия формулировались определенно, ибо детально очерчивали обширную сферу применения контрольно–измерительной аппаратуры, для каковой сферы Домингец подрядился ввести ценные и полезные усовершенствования.
В контракте недвусмысленно оговаривались обязательства Домингеца оплачивать из собственного кармана все судебные издержки по искам, которые будет вчинять фирма или которые могут быть возбуждены против нее. На словах же предстояло объяснить Домингецу, что это условие — просто–напросто формальность, оно лишь выгораживает фирму и самого Домингеца, нечего тут пугаться. На самом деле, как растолковал мне Уильямс, это условие введено для подстраховки, фирма не позволит Домингецу истратить на тяжбы ни цента из его личных средств.
Я кропотливо проанализировал условия контракта. Во многом они были стандартны, однако формулировались так, будто Домингец ответственно гарантирует самобытность, ценность и даже коммерческую рентабельность своих изобретений. Это поставит его в затруднительное положение, если он не будет выполнять договорных обязательств. Вздумай Домингец заартачиться на том или ином этапе — в контракте хватало скрытых шипов, которые в два счета заставят его подчиниться решениям фирмы в вопросах стратегии и тактики.
Контракт дал мне обильную пищу для размышлений. Ведь я с самого начала знал, что операция, которую я допускаю и даже проталкиваю, не лишена элементов подлости. Однако подлость присуща образу жизни, который я веду вот уже многие годы, поэтому я подавил в себе приступ малодушия. Ново для меня было лишь одно: теперь я понял, что деяние, участником и даже в какой–то степени инициатором которого я являюсь, возымеет долгие неизгладимые последствия для всех действующих лиц.
Взялся за гуж — не говори, что не дюж! Много лет подряд я ем хлеб Уильямса и Олбрайта. Всякий честный человек платит за свой хлеб, отстаивая интересы хозяев и беспрекословно повинуясь их приказам. Тем не менее, насколько счастливее был бы я, если бы Домингецу назначили не такую зверскую, чудовищную цену!
Прими Домингец сумму поменьше — я бы всю вину свалил на слабость своего друга и его боязнь отказаться. Но отвергнуть три четверти миллиона долларов!.. Может, аскет вроде Вудбери так бы и поступил, но ждать этого от нормального человека не приходится.