— Твой стиль вождения меня тревожит, Луиза.
— Ты хочешь, чтобы я высадила тебя на обочине автострады? Я уверена, кто-нибудь подберет тебя рано или поздно. — Мари взглянула на Лекси, затем снова перевела взгляд на дорогу. — Хотя с такими волосами, может, и не подберет.
Лекси нахмурилась и сложила руки под грудью.
— Очень смешно. Просто отвези меня домой.
— Ты не можешь вернуться в свою квартиру. Я уверена, что она уже окружена. — А затем Мари произнесла нечто вселяющее ужас: — Тебе нужно поехать к родителям.
Это было разумно. Родители жили в закрытом районе на Мерсер Айланд. У Лекси не было выбора, но она не могла вынести идею о том, чтобы сбежать домой. И совсем не ждала с нетерпением допрос, который ей непременно устроят, как только ступит на порог.
К счастью для Лекси, когда она зашла в дом родителей, там не было никого, кто бы поприветствовал ее.
— Где моя малышка? — позвала она.
И услышала повизгивание рядом с родительской спальней, а потом Ням-Ням выскочила из-за угла, одетая в вязаный косичкой худи из коллекции свитеров Эрин-Го-Ав. Как всегда, когда Лекси видела свою собачку, ее сердце размякло.
— Вот ты где! — Она сбросила туфли, опустилась на колени и взяла на руки лысого песика. — Мамочка скучала по тебе. — Тельце Ням-Ням тряслось от возбуждения, она высунула черный язычок и лизнула лицо Лекси. — Ты была хорошей девочкой? — спросила та, поднимаясь на ноги и направляясь дальше по коридору.
Лекси знала, что отец в Питтсбурге, и подумала, что мать на работе в телевизионной студии в Такоме. А младший брат Джон-Джон, вероятно, в школе. Как заключенный, получивший освобождение из тюрьмы, она почувствовала легкое облегчение от отсрочки необходимости видеть разочарование, которое точно будет в глазах матери. С собачкой на руках Лекси прошла в свою старую спальню, которая теперь превратилась в центр упаковки подарков, полный яркой бумаги и сияющих лент. Рядом с дверью она нашла сумочку и чемоданы, которые оставила в «Фэйрмонте».
Всего лишь на прошлой неделе она паковала вещи для медового месяца в Акапулько. Открыв одной рукой самый большой чемодан, она отодвинула в сторону коротенькую сорочку. Сдвинула шелковый халат и вытащила чистые трусики и подходящий к ним лифчик.
— Тебе нужна грязевая ванна.
Сморщив нос, она поставила Ням-Ням рядом с открытым чемоданом. Как и все голые собачки, Ням-Ням пахла старыми кукурузными чипсами, если ей регулярно не делали грязевую ванную с минеральными кондиционерами, чтобы очистить и увлажнить кожу.
В предвкушении тропического медового месяца Лекси упаковала сарафаны, бикини и шорты. Сейчас она вытащила синее платье и решила не думать о том, где была бы, если бы не отменила свадьбу. Она не хотела думать о людях, которым причинила боль, особенно о Пите. Он не заслуживал унижения быть брошенным у алтаря в эфире национального телевидения.
На дне сумочки Лекси нашла телефон, который все еще был наполовину заряжен. Она лучше бы выколола себе глаз, чем позвонила бы, но это было правильно, потому что ей нужно было:
1. Взять на себя ответственность.
2. Перестать убегать.
3. Загладить вину перед теми, кому причинила боль.
В животе запорхали бабочки, когда телефон зазвонил.
— Лекси?
— Привет, Пит. — Неловкая тишина наполнила ей уши, затянувшись, пока Лекси не сказала: — Мне жаль.
— Что случилось?
— Я подумала, ты должен жениться на ком-то, кто любит тебя. — Снова тишина. — Я не хотела сделать тебе больно. Просто не знала, как еще остановить это.
— Ты могла бы что-нибудь сказать. — Его голос погрубел от злости. — Вместо того, чтобы сбежать от меня.
У него было право злиться, но их брак стал бы ошибкой для них обоих.
— Я знаю. Я очень виновата. Простое «прости» не искупит этого.
— Ты права.
— Мы даже не знаем друг друга, — объяснила Лекси. — Мы не могли быть влюблены, по крайней мере, не настолько, чтобы выдержать брак любой продолжительности. Нас просто захлестнула лихорадка шоу. Я надеюсь, мы оба сможем жить дальше. — Она выдохнула, а между ними снова зависла тишина. — Может быть, этот опыт обернется чем-то позитивным. Может быть, со временем…
— Я снимаюсь в двухчасовом специальном шоу, — перебил он.
— Ого. — Теперь настала очередь Лекси замолчать.
— Прямо сейчас я в Акапулько на съемках.
— Ты все равно поехал в Акапулько?
— Да. Пляж потрясный.
Серьезно? Она была в Сэндспите, а он жарился на солнышке?
— Я в кадре больше, чем в «Давай поженимся!». Это клево.
— Что за шоу вы снимаете?
— Я думаю, они назовут его «Поженить разбитое сердце». Я хожу туда-сюда с грустным видом и встречаюсь с одинокими женщинами, которые пытаются меня утешить. — Он засмеялся. — В этот раз я выбирал женщин для кастинга, так что удостоверился, что все они горячие.
— Ну… — Лекси не могла это все переварить. — Я просто позвонила извиниться.
— Думаю, это сработало.
— Так… я не причинила тебе боль?
— Я все еще немного злюсь, что ты сбежала от меня, но думаю, ты спасла нас от развода. Мы не любим друг друга.
Он собирался жениться на ней, хотя не любил ее, но не Лекси было судить.
— В итоге все обернулось к лучшему.
Для него. Он был в Акапулько, нежился на пляже, и ему приносили коктейли женщины, дерущиеся за него. А Лекси была заперта в доме родителей.
— Меня окружают самые горячие цыпочки. В этот раз никаких «кукурузных зубов».
Неважно, что Лекси чувствовала к Саммер прямо сейчас, но эта девушка влюбилась в Пита и заслуживала лучшего, чем прозвище «кукурузные зубы». Это было нехорошо. Нехорошая часть Пита, с которой Лекси не сталкивалась прежде, и она почувствовала невиданное облегчение, что не вышла замуж.
— Так… мы в порядке?
Снова долгое молчание и потом:
— Ага. В порядке.
Когда Лекси нажала «отбой», на душе у нее полегчало и она направилась в ванную родителей. Самое худшее миновало. Вероятно, когда-то ей нужно будет поговорить с продюсерами, но больше всего ее страшила беседа с Питом.
Ням-Ням следовала за Лекси по пятам, а затем свернулась клубочком на рубашке Шона Брауна, когда Лекси быстро разделась и забралась в большой душ. Она смыла запах сэндспитского океана с волос и кожи. Теплая вода из двенадцатиструйного душа расслабила скованные мышцы на спине, Лекси почувствовала, будто наконец выдохнула воздух, который задерживала с момента побега из «Фэйрмонта». Пит не казался расстроенным или злым. Ну ладно, может быть, немного злым, но это скорее имело отношение к его эго, чем к «Поженить разбитое сердце».
Лекси закончила мыться, замотала мокрые волосы полотенцем и, чувствуя себя чистой до скрипа, достала одежду и направилась в кухню. Ее мать была изысканным кулинаром и когда-то держала кейтеринг с тетей Мэй. Она научила всех своих детей готовить все: от мяса по-веллингтонски до гуляша в медленноварке. Иногда Лекси нравилось готовить сложные блюда, но ее любимой едой на все времена была кесадилья с курицей.
Лекси вытащила из холодильника все ингредиенты. Ням-Ням сидела у ее босых ног, пока она разогревала масло и терла сыр. В последние три дня Лекси готовила больше, чем за последние три месяца. Казалось, Шону нравилась ее стряпня. Джеральдина очень одобрила еду, съедая все до крошки. Нарезая бекон, Лекси подумала о Шоне и о том, что она на самом деле знала о нем:
1. Он жил в Сиэтле.
2. Его мать жила в Сэндспите.
3. У него была секретная работа:
А. Возможно на правительство.
4. Он привлекательный
5. Улыбается, и Лекси думает: «Мать моя женщина».
6. Дразнит и целует до потери сознания.
Целует так, что заставил ее отбросить осторожность и пригласить его в свой номер. Лекси не действовала по велению сердца со времен второго курса колледжа, но когда она стояла в слабом свете фонаря «Харбор Инн», это вовсе не казалось импульсивным. Шон смотрел на нее своими зелеными глазами, как будто она была единственной женщиной на планете. А его сильные руки были единственным, что удерживало ее в безопасности от того сумасшествия, причиной которого она стала. Его сильные руки удерживали ее на месте, пока его рот заставлял подумать кое о чем еще, кроме надвигавшейся бури. Лекси всегда привлекали сильные мужчины. Мужчины, которые не просят разрешения, чтобы заставить задохнуться от восторга. Мужчины с понимающими глазами и умелыми руками.
Пока Лекси готовила, она решила, что исчезновение Шона, вероятно, к лучшему, хоть он и сказал, что вернется, чтобы отвезти их к причалу. Никаких неловких прощаний или лжи о том, чтобы созвониться.
И все же… была какая-то маленькая часть Лекси, которая не стала бы возражать увидеться с Шоном снова. Та часть игнорировала уроки воскресной школы о грехе и дьявольском соблазне. Полностью женская часть, которая хотела, отчаянно хотела увидеть его снова.
Ням-Ням, сидевшая у ног Лекси тявкнула несколько раз, и та дала песику пару кусочков курицы, прежде чем отнести свою кесадилью и бутылку воды в комнату родителей. Она села, скрестив ноги, в центре их кровати, собачка улеглась рядом. Подозрительная вмятина, идеально подходящая под размер одного конкретного песика, виднелась на подушке отца.
— Это ты сделала? — спросила Лекси, указывая пальцем. — Папа не любит, когда ты спишь на его подушке.
В ответ Ням-Ням положила голову на бедро Лекси, извиняясь и ожидая кусочек еды.
— Мы ему не скажем. — Лекси откусила хрустящую тортилью, затем достала кусочки курицы из расплавленного сыра. — Ты такой милый кексик.
Она вымылась, была в безопасности в доме своего детства и со своей собакой рядом. Напряжение последних двух дней, сковывавшее затылок и плечи, отпустило, и она полностью расслабилась в первый раз с тех пор, как получила вызов на «Давай поженимся!».
Лекси откусила неподобающе огромный для леди кусок и включила большой отцовский телевизор. Теперь, когда она в Сиэтле, новостям и разговорным шоу придется отменить их конкурсы по поимке сбежавшей невесты. Никто не выиграет бесплатные каникулы в Канкуне или Диснейленде. Мечта Джеральдины посетить замок Золушки была разрушена.