— Я об этом слыхала. Вы, парни, готовы спорить на что угодно.
— В следующий раз иди в «Американского ниндзя». Там ты всем надерешь задницу. — Он выпрямился. — И выиграешь немного наличных вместо какого-то тюфяка.
Лекси опустила руки.
— Скажи парням, чтобы нашли новое хобби, потому что больше я не подписываюсь ни на какие телешоу или интервью. Больше никаких статей в журналах. — Она нахмурилась и краем глаза взглянула на Шона. — Или фотографий в желтых газетах, о которых судачит весь мир.
Нужно было быть глухим, чтобы не услышать повсеместное обсуждение того фото: разные версии, начиная с той, что Лекси сбежала с любовником, и заканчивая той, где Лекси похитили. Уголки губ Шона изогнулись. Похищена. Ага, чертовски верно. И это было смешно, учитывая, что Лекси ввалилась в «Морского кузнечика» головой вперед.
— Мы с Чаки обсуждали это дело, — сказал Кевин, драматично впечатывая мясистый кулак одной руки в не менее мясистую ладонь другой. — Только скажи, и мы найдем этого парня и засунем хоккейную клюшку ему в задницу.
Шон посмотрел на двух огромных мужиков, стоявших рядом с ним. В огне, горевшем в глазах его товарищей по команде, не было ничего, что подтверждало бы, мол, это шутка. Они были совершенно серьезны, и Шон задал вопрос, на который, боялся, уже знал ответ.
— Какому парню?
— Тому самому на фото. Тому, который удерживал Лекси.
Теперь пришел его черед смотреть в сторону Лекси уголком глаза.
— Удерживал?
Лекси подняла руку и закрыла глаза ладонью.
— Об этом я тоже не хочу говорить.
— Иисусе, КО! Ты бесчувственный осел. — И снова Камешек укрыл Лекси в оберегающем объятии. — Она и так вынесла достаточно и без твоих напоминаний об этом мудаке, который принудил ее.
Мудаке? Принудил? Какого черта?
— Прости, Лекси. Я просто хотел, чтобы ты знала, я рядом. Если ты снова увидишь этого парня, обещай, что позвонишь мне. У меня готова для него клюшка.
Шон посмотрел на Лекси в ожидании, что она поправит его товарищей по команде. Чтобы все прояснить и разъяснить недоразумение.
Вместо этого ее розовые губы изогнулись в легкой улыбке.
— Я обещаю. — Она похлопала Камешка по плечу и отступила. — Но сомневаюсь, что я снова увижу мистера Брауна. — Она повернулась к Шону. — Познакомиться с вами было… интересно. У меня странное ощущение, что мы встречались раньше.
Шон посмотрел в ее голубые глаза и на морщинку, пересекшую гладкий лоб, как будто Лекси была в глубоких раздумьях, пытаясь решить загадку. Собирается ли она ткнуть в Шона обвиняющим перстом прямо сейчас, когда КО до смерти хочет засунуть свою клюшку в задницу тому парню, или просто играет в какую-то игру?
— У меня одно из тех лиц…
Единственная игра, в которую любил играть Шон, — та, что на льду.
— Да, наверное, дело в этом. — Лекси выдала еще одну рассеянную улыбку, и Шон получил ответ на свой вопрос. Лекси играла с ним, и ему это не нравилось. — Увидимся, парни, — сказала она, разворачиваясь на каблуках и направляясь к двери.
И пока другие смотрели, как она уходит, Шон засунул руку в нагрудный карман и вытащил оттуда сложенный листочек бумаги. Он взглянул на адрес и код частного лифта, написанные синим. Слово «сегодня» было подчеркнуто. Судя по холоду в глазах Лекси, сомнительно, что она хотела покричать в экстазе и снова назвать его цементировочной головкой.
— Она такая милашка, — сказал Камешек, когда Лекси исчезла за дверью.
Шон бы описал Лекси не таким словом. Он скомкал записку в кулаке и засунул ее в карман блейзера.
— Я, пожалуй, попробую этот картофель с сыром во фритюре в другой раз.
Пятнадцать минут спустя Шон зашел в лифт элитных апартаментов в Белльтауне. С подъемом на этаж возрастал и его гнев. Шон не удерживал и не принуждал Лекси. Он никогда никого не удерживал и не принуждал. Никогда. Он никогда даже не думал об этом. Если бы она сказала «нет», это бы значило «нет». У Шона имелась куча других «да». Женщины бросались на него или, как в случае с Лекси, падали к его ногам.
Она хотела встретиться, а он хотел узнать ее планы. Никаких игр. Никаких манипуляций. Никакой презумпции невиновности по отношению к Лекси, осуждающей его своим молчанием и надутыми губами.
Двери лифта открылись, и Шон вышел в открытое пространство, заполненное деревом полов, стеклом, камнем и громоздкой пурпурной мебелью с большими пушистыми подушками. Дальнюю стену занимало окно, такое большое и чистое, что казалось, будто от белого ковра до огней Сиэтла один шаг.
— Привет, Шон. — Лекси стояла в центре комнаты, за ее спиной целый город, освещавший ее со спины, как если бы она только что сошла с рекламного плаката. Она сняла командный свитер и держала в руках какое-то существо. Возможно, это была собака, но не точно. Единственное, что Шон мог сказать наверняка, — существо было розовым и толстеньким. — Твое имя ведь Шон, да?
— Точно. — Она все еще была в тех самых узких серых джинсах, которые Шон заметил раньше, ноги босые. В отличие от последней встречи, ногти на ногах Лекси были накрашены красным вместо серого. — Похититель и насильник.
— Не драматизируй.
— Это я-то драматизирую? — Шон прижал руку к груди. — Ты ненормальная, как какая-то озабоченная.
— Ты говоришь так, будто это плохо. — Засмеявшись, Лекси повернулась по направлению к кухне. — Расслабься. Я бы никогда не сварила кролика, и я не говорила, что ты насильник.
— Если ты рассказываешь людям, что тебя удерживали и принуждали, — это изнасилование.
— Я никому такого не говорила. — При ближайшем рассмотрении существо на ее руках в самом деле оказалось лысой собачкой, которую Лекси поставила на пол у своих ног. — Я думаю, они сделали вывод по картинке.
Собачка высунула черный язычок и лизнула розовую пачку, надетую на ее голое тельце.
— Ты знаешь, кто сделал это фото? — Если бы Шон не был в тот момент занят, он бы заметил вспышку.
— Понятия не имею. — Лекси открыла холодильник и вытащила две бутылки пива. — Я до последнего времени не знала, что на фото ты, настоящий ты. — Лекси захлопнула дверцу холодильника и посмотрела вниз. — Ням-ням, сокровище, осторожней.
Ням-ням, сокровище? Если бы Шон не был так зол, ему бы понадобилась пауза, чтобы сдержать позыв рвоты.
— Тогда кто же устроил всю эту чепуху с принуждением?
— Не я! — Она пожала плечом и взяла со стола открывашку. — Люди просто додумали. — Открыла бутылку и передала ее Шону, не спрашивая, хочет ли он. — Я не стала их поправлять. — Что очевидно. — Как когда я думала, что твоя фамилия Браун, а ты не стал меня поправлять. — Лекси чокнулась своей бутылкой о его. — Ура!
— Не вижу никакого повода для веселья.
Усмехнувшись, Лекси поднесла бутылку пива к губам.
— А я и не смеюсь.
— Нет?
Глаза глубокого синего цвета смотрели на него поверх коричневой бутылки, пока Лекси делала глоток. Она опустила «Молсон» и наклонилась, чтобы взять на руки свою уродливую собаку.
— Но могу поспорить, что ты хорошо повеселился в Сэндспите, когда я думала, что ты суперсекретный шпион, как Перри.
Из «Финес и Ферб»?
— Я не говорит тебе, что я шпион.
— А я также никого не просила засунуть хоккейную клюшку тебе в задницу. — Она взглянула на собаку и сказала: — Я не стала бы спать с тобой, если бы знала, что ты хоккеист.
— Но переспать со шпионом Перри для тебя нормально? — Они в самом деле обсуждают мультяшного утконоса? Лекси кивнула, снова сделав глоток, и теперь пришел черед Шона рассмеяться. — Я был там той ночью. Ты не можешь лгать мне или себе. Когда ты обхватила меня ногами за талию, тебе было все равно, даже если бы я оказался серийным убийцей.
Лекси опустила бутылку и сказала:
— Я никогда не лгала тебе.
— Я тоже тебе не лгал.
— Может быть, напрямую. — Она пожала плечами и посмотрела на свою собаку. — Обман по умолчанию — все равно обман.
— Точно.
Прижав собаку к груди, Лекси прошлась по кухне.
— Ты знал, кто я, с первой секунды нашей встречи. Я это не скрывала.
— Принцесса, это стало очевидно в то же мгновенье, когда Джимми затолкал тебя в гидроплан. — Он указал на Лекси бутылкой. — У тебя не было возможности сохранить такое в тайне.
— КО прав насчет тебя. Ты и есть мудак.
— Тогда зачем я здесь? — Шон сделал длинный глоток.
— Тогда зачем я здесь? — Шон сделал длинный глоток.
Люди, звавшие его мудаком, раздражали. Раздражали из-за невозможности удержать взгляд от того, чтобы скользнуть по волосам, забранным в хвост, по изгибу талии и симпатичной округлой заднице. Раздражали из-за чистой похоти, хлынувшей через желудок и заплескавшеся в самом низу живота. А в основном раздражали из-за хаоса, который Лекси создавала ниже его талии в частности и в его жизни в целом.
— Если хочешь продолжить с того, на чем мы остановились в Сэндспите, нужно спешить. У меня в четыре утра вылет в Аризону, — сказал Шон, не потрудившись скрыть раздражение в голосе.
— Не льсти себе. Это было не таким уж запоминающимся.
Шон мог бы напомнить Лекси, что заставил ее кричать от удовольствия, но не был настолько мудаком. Вместо этого улыбнулся и прошелся по комнате.
— Кому ты сейчас врешь, милая? — Он сел на пурпурную бархатную софу, заваленную вычурными подушками.
Лекси поставила пиво на стеклянный кофейный столик и тоже села, подогнув под себя ногу. Провела пальцами по кустику длинных волос на голове собачки. Только красные щеки выдавали, что Лекси слышала Шона.
— Почему ты не сказал мне, что играешь за «Чинуков»?
Если она хочет сменить тему, то ладно.
— Не пришлось к слову.
Лекси, наконец-то, подняла на него взгляд.
— Это мухлеж, но ты хорошо это делаешь. — Ее уродливая собачка запрыгнула на софу и затрясла балетной пачкой. — Намного лучше, чем твой кистевой бросок.
Шон был хорош и в том и в другом и предпочел проигнорировать это замечание.
— Я не понимал, что ты не знаешь, что я играю за «Чинуков», пока мы не оказались где-то за Ванкувером.