В наушниках послышался смешок Джимми, как будто он тоже был с этим согласен.
— Как ты попала в «Давай поженимся!», Лекс? — спросил пилот. — Я удивился, увидев тебя в этом шоу. Никогда не думал, что ты из тех женщин, кто отчаянно хочет замуж.
— Я не из них.
Пальцы Шона оказались слишком велики, и он замешкался с третьей пуговицей. Посмотрел вниз на длинный ряд этих гладких пуговичек и маленьких петелек и задумался, не лучше ли просто разорвать платье по шву.
— Я решила принять участие в шоу, потому как думала, что это будет отличный бесплатный пиар для моего бизнеса. Тогда это казалось хорошей идеей. — Лекси покачала головой, и один локон выскользнул из ее руки и упал на спину. — Мне нужно было сделать что-то заметное. Что-то, чтобы раскрутить мой бренд и хорошо продвинуться. — Шон взял локон светлых волос и убрал со своего пути. — «Шкафчик Ням-Ням» продается только в онлайне, — продолжила Лекси, — и я не могу соперничать с большими торговыми сетями. Я собираюсь открыть свой первый оффлайн магазин в Бельвью недалеко от торгового центра, и мне нужна реклама.
Шон застыл, когда мягкие волосы снова упали ей на спину. «Шкафчик Ням-Ням»? Для него это звучало как название секс-шопа. Типа как «Бесстыжая от природы» или «Горячий бизнес».
— И как, сработало? — поинтересовался Джимми.
— Через десять минут после выхода первого эпизода мой сайт получил шестьдесят посещений за тридцать секунд и «упал». За три месяца продажи онлайн выросли на пятьдесят восемь процентов, а моя линия «Потрясающая ФиФи» полностью распродана.
«Потрясающая ФиФи?»
— Я и не знал, что у магазинов для зверей такая зверская конкуренция. — Джимми засмеялся собственному каламбуру.
Убирая волосы Лекси, Шон нахмурился, хотя сам не понял почему.
— У тебя магазин для животных?
Она повернула голову и посмотрела на него своими голубыми глазами.
— Я шью и продаю одежду для животных.
— Ты продаешь собачью одежду.
Это было скорее неверие, чем что-то еще. Шон испытывал отвращение к брехливым собачкам. Особенно к брехливым собачкам в кожаных куртках и байкерских шляпах.
— Да, но я расширила бизнес, чтобы включить игрушки и лежанки, и предметы безопасности. — Лекси пожала обнаженным плечом, и прядь волос снова упала обратно. — Почти все, что может понадобиться животному.
— Животным не нужна одежда, — заметил Шон, и снова убрал локон в сторону. Тот зацепился за стразы или кристаллы, или что-то в этом роде, и остался там.
— Им так же не нужны специальные площадки для прогулок и домики, но я никогда не слышала, чтобы кто-нибудь плохо говорил о площадках для выгула собак или кошачьих домиках.
— Не позволяй Лекси начинать разговор о собаках, — предупредил Джимми.
Шон тянул и тащил, и умудрился вытащить четвертую и пятую пуговицы из маленьких петелек. Шелковая ткань разошлась, и красный отпечаток от тесного платья расчертил кожу Лекси. Шон провел большим пальцем по рубцу на идеальной коже. Только настоящий засранец мог считать, что Лекси должна оставаться в неудобном платье, которое врезается ей в кожу, еще три часа.
— Я люблю всех животных. — Ее щеки окрасились в нежно-розовый цвет, и она наклонила голову. — И у меня талант к шитью одежды для животных. Мама сказала, что это у меня в природе, я унаследовала от прабабушки, которая обожала делать одежду для своих цыплят. Хотя остается загадкой, почему она тратила свой талант на цыплячью одежду. Цыплята грязные и заканчивают свою жизнь на гриле.
Что за черт? Кто-то из ее семьи делал одежду для цыплят? Она ненормальная?
— Когда я была маленькой, то делала одежду для своих плюшевых игрушек и даже для статуэток с травой чиа. А когда мне исполнилось семь, папочка купил мне первую собаку. С тех пор я шила модную одежду для всех своих собак. После Понго у меня были Леди и Трамп. А теперь только Ням-Ням. Она породы китайская хохлатая и просто милашка.
— Господи Иисусе.
Все ее дикие рассуждения о собаках, одежде и цыплятах были просто бредом сумасшедшей. Совершенно сумасшедшей, упрятанной в красивую упаковку. Красивую упаковку с гладкой кожей, которая так и приглашала мужчину коснуться ее губами. Например, на шее, где она так вкусно пахла.
— Несколько месяцев назад я сделала плащ Супермена для игуаны. Конечно, это был особый заказ.
Несмотря на ненормальность Лекси, тело Шона откликалось на нее. Жаркий толчок в глубине живота, который достиг паха. Учитывая, что Шон раздевал прекрасную женщину, — совершенно естественный отклик. С которым он и не боролся, что не значило, будто Шон доволен собой: он не получал удовольствия от стояка на ненормальных женщин, обреченных создавать хаос.
— Не получается. У меня пальцы слишком большие, а эти пуговицы слишком маленькие. — Лекси подняла на него взгляд, и Шон добавил: — Придется разорвать.
— О. — Она смотрела ему в глаза несколько мгновений. — Даже не знаю. Продюсеры могут потребовать его обратно.
Шон ухватился за половинки платья, собрав в кулаки столько шелка, сколько смог. В кабине раздался звук рвущейся ткани, и несколько пуговиц просвистели мимо головы и изрешетили фюзеляж. Последний рывок, и платье распахнулось, обнажив гладкую кожу, ужасные красные рубцы и белый корсет. Шон скользнул взглядом вниз по шнуровке к впадине позвоночника внизу корсета. Не спрашивая, он забрался пальцами под платье, оттолкнул в сторону колючую сетку и потянул металлическую молнию вниз так далеко, как смог. Затем поднял руки, как ковбой, связавший теленка, и сел обратно на свое место.
— О, Боже мой, как хорошо. — Лекси завела руку назад и почесала красную отметину на пояснице. — Я едва дышала.
Изгибаясь назад и вперед, Лекси пыталась встать, но поскольку руками удерживала платье на груди, понадобилось несколько захватывающих минут, прежде чем она смогла выпрямиться настолько, насколько возможно.
Шон сделал глоток и посмотрел поверх стакана. Если Лекси уберет руки, ее грудь выпадет из платья. Шон ждал с предвкушением, но был ничуть не удивлен, когда Лекси нахмурилась от раздражения и снова попросила его помочь.
— Нужно, чтобы ты забрался под платье и стянул нижнюю юбку. Чертова штуковина почти стоит сама по себе. Я бы попыталась, но… — Она замолчала и опустила взгляд к рукам.
Улыбнувшись, Шон поставил стакан в держатель. У него было лучшее решение, чем ползать под платьем и смотреть на длинные ноги. Он затащил свою спортивную сумку из-за спины на колени, взял оттуда старую клетчатую коричнево-желтую рубашку и бросил Лекси. Рубашка приземлилась ей на плечо, и Лекси схватила ее: пышные груди с глубокой ложбинкой между натянули платье еще сильнее.
— Спасибо.
— Всегда пожалуйста.
Это была его любимая рубашка, но жертва того стоила. Шон убрал сумку на место, взял водку и продолжил смотреть шоу. Лекси продела одну руку, затем другую в рукава, потом застегнула рубашку. Поизгибалась еще чуть-чуть, выбираясь из платья. Она поворачивалась так и эдак, тянула и толкала, и трясла бедрами, и ее голова исчезла в пышной ткани.
— Ты в порядке, Лекс?
— Ага.
Затем она вышла из моря белого, вся такая… длинные ноги и гладкие бедра. Подол рубашки оканчивался на несколько сантиметров выше ее колен. Лекси перебросила волосы на одну сторону, когда наклонилась, чтобы поднять платье. Свет с потолка сиял на ее волосах, касался щеки и отражался от сверкающих туфель. Она заворачивала, складывала, скатывала платье так же, как делала с фатой. Вместо того, чтобы передать его Шону, в этот раз Лекси встала на колени на пассажирское сиденье и, перегнувшись через спинку, принялась заталкивать платье за него. Надавила посильнее, и на несколько коротких секунд мягкая коричневая фланель приподнялась, и перед Шоном мелькнули белые трусики, круглая попка и гладкие бедра. Он подумал, что должен предложить свою помощь, но не хотел, чтобы его руки оказались где-то рядом с этой совершенной задницей.
— Ну и тренировочка. — Лекси казалась выдохшейся и немного запыхавшейся, когда повернулась и села. Скромно потянула подол рубашки, чтобы прикрыть бедра, как будто Шон не успел на них насмотреться. — Я без сил. — Она взяла стакан и сделала глоток. — Сколько еще, Джимми?
— Чуть менее двух часов.
Лекси сделала глоток и наморщила нос.
— Ты летишь обратно сегодня?
— Нет. Завтра утром.
— Я сбежала из «Фэйрмонт» без сумочки. У меня есть только кредитка. — Лекси откинула голову на спинку кресла, широко раскрыв глаза, как будто осознание последствий всего содеянного ударило ее как дубинкой по лбу. — У меня нет налички и телефона, и одежды, и косметики.
Косметика не была бы четвертым пунктом в списке Шона.
— Возможно, в гостинице есть банкомат, — сказал Джимми.
— А у них есть массаж? — Она приподняла плечи и повертела головой из стороны в сторону. — Мне бы не помешало.
Шон засмеялся.
— Боюсь, нет, принцесса. В это время года люди ездят в Сэндспит, чтобы порыбачить. — И добавил: — В этом городе нет ничего примечательного. Никакой вечерней уборки номера и подготовки постели ко сну нигде в пределах острова.
— Дерьмо. Мне нравится мята, которую оставляют под подушкой. — Лекси перекинула волосы на одну сторону и посмотрела на Шона: — Ты летишь туда, чтобы порыбачить?
— Сейчас я не ловлю чавычу. (прим. перев.: chinook — чавыча)
— Отличная шутка, Шон, — сказал Джимми со смешком.
Шон подождал, что тот скажет дальше, чтобы наконец дать Лекси подсказку. Вместо этого Джимми поправил маленький микрофон блютуз и начал общаться с наземным диспетчером.
— Зачем ты летишь в Сэндспит? — спросила Лекси.
— Там живет моя мать. — Лекси неминуемо узнает, кто такой Шон. Он не станет специально держать ее в неведении — ну, ладно, может, совсем чуть-чуть, — но будет крепче спаться сегодня ночью, зная, что с утра не раздастся звонок от Джона. Если это делало его трусом, он сможет это пережить. — Моя мать больна.
На самом деле, она умирала. Снова.
— Мне жаль.