Глава 3. Следопыт
Костер горел слабо, потому что Энтрери не хотел привлекать к себе внимание. Солнце только выползало над расстилающимися на востоке равнинами и слишком медленно – по мнению Энтрери – прогоняло холод ночи. Он украл лошадь в бедном районе Каренсточа и скакал всю ночь. Он не замечал низкой температуры, но теперь, когда остановился, чтобы дать лошади отдохнуть, почувствовал холодный бриз и развел огонь.
Внезапно, солнце осветило холмы и попало ему в лицо. Он посмотрел искоса, отворачиваясь от яркого света. Энтрери поменял положение перед костром так, чтобы сидеть спиной к восходящему солнцу, позволяя ярким лучам нагреть его черный плащ. Через несколько мгновений он достаточно согрелся и смог расслабиться. Восход солнца все еще был свеж в его памяти, и пятна еще стояли у него перед глазами.
Мысли Энтрери внезапно обратились к его давнему заклятому врагу, Дзирту. Он знал историю о выходе Дзирта на поверхность и о его борьбе за признание. У него появились и враги, и друзья сразу после его выхода из Подземья. После собственного спасения Энтрери из Подземья и перед его возвращением в Калимпорт, убийца провел много времени за исследованием истории темного эльфа, желая знать больше о единственном бойце, которого он считал равным себе.
И хотя Энтрери узнал о Дзирте не все, он нашел довольно многое, а знаний, которые он имел о дроу, оказалось достаточно, чтобы дополнить картину. Дзирт, должно быть, пережил сотни болезненных восходов солнца, в десять раз более болезненных, чем тот, что испытал Энтрери. Его неприятие в каждом городе и деревне, которые он посещал, тоже были намного более мучительными чем то, через которое только что прошел Энтрери.
Хотя Энтрери не волновало его неприятие в Каренсточе, он знал, что это была его собственная ошибка. Все гонения Дзирта были несправедливы. Тем не менее, темный эльф искал и искал, пока, наконец, не был принят не как злой дроу, а как следопыт и защитник. Он добился похвалы и признания самых сильных и уважаемых людей на севере, и через их признание все Побережье Мечей стало приветствовать его с распростертыми объятиями.
Энтрери усмехнулся при мысли относительно какого-либо города, приветствующего его в своих воротах. Вероятно, если бы в Каренсточе знали истинную опасность человека, которого они отвергли, они наняли бы армию, чтобы добраться до него и избавить их земли от присутствия зла. При этой мысли Энтрери оглянулся назад, на запад, раздумывая, будут ли его преследовать. Энтрери вспомнил слухи о следопыте – Эллиорн, как назвал ее Райчен – она жила в северном лесу и начинала его беспокоить.
Энтрери попытался найти серьезную причину, по которой горожане пойдут на неприятности. Убийца досчитал до двенадцати – число тел, которые он оставил за собой. Не все они были серьезным основанием для того, чтобы упорно искать его, но трое из них были городскими стражниками, а последние четверо были посланы стражей, чтобы схватить его.
На западе ничего не было видно, но Энтрери знал, что должен будет как следует поднажать, чтобы опередить следопыта, независимо от того, как далеко позади она могла бы быть. Если длительная борьба Энтрери с Дзиртом что-нибудь и дала, так это обоснованное уважение к существам той же профессии, что и эльф.
Энтрери ногой загреб костер и оседлал лошадь. Он делал привал на краю рощи, в нескольких сотнях футов к югу от реки и дороги, тянущейся вдоль берега. Энтрери изучил карты, взятые им из комнаты Райчена и знал, что другой маленький городок находится приблизительно в четырех часах пути далее на востоке.
Энтрери поскакал галопом от внезапного плохого ощущения, что он, возможно, оставил слишком много свидетелей в Каренсточе. Во время всего оставшегося пути он постоянно поглядывал через плечо. Несколько раз он был готов поклясться, что видел кого-то, и несколько раз почти решился, что должен подождать его, кем бы он ни был. Но он не стал этого делать и прибыл в город на час раньше, чем ожидал.
Маленький городок, который с трудом можно было назвать городком, был миниатюрной копией Каренсточа. Дороги здесь не были пыльными, потому что были обложены твердой глиной. Все здания были не выше четырех этажей и располагались прямоугольными блоками. Этот город был немного больше остановки на отдых для путешественников, перемещающихся между большими городами.
Здесь было две таверны, и Энтрери выбрал одну наугад. Он знал, что если его и преследовали – он мог быть уверен, что, наконец, сумел оторваться – они отставали от него, по крайней мере, на двенадцать часов. Убийца не ел с прошлой ночи, когда столкнулся в таверне с Боррелом Кирстоном, и тогда он не смог закончить трапезу. Он заказал напиток и тушеное мясо, и занял место в углу.
Энтрери был так погружен в свои мысли, что не заметил появления женщины, пока она не оказалась всего в десяти футах от его стола. Хотя он был застигнут врасплох из-за невнимания, он так хорошо контролировал свое тело, что, если бы кто-то и наблюдал за ним – в комнате было несколько человек – они бы подумали, что он наткнулся на что-то жесткое в тушеном мясе.
Сначала Энтрери забеспокоился, что следопыт гналась за ним намного быстрее, чем он думал. Один взгляд на женщину, подошедшую и севшую к его столу с другой стороны, убедил Энтрери, что его беспокойство было полностью необосновано. Следопыты этой странной страны не сильно отличались от следоптов у него дома, эта женщина не была одной из них.
Она выглядела гораздо более заинтересованной в торговле своими прелестями, которых она имела в полном достатке. Она отважно щеголяла ими в облегающем, коротком топе и чуть большей, чем полотенце для рук, юбке. Она была, бесспорно, красива, что было первым знаком для Энтрери, что что-то не так. Красивые женщины не становятся шлюхами. Они в этом не нуждаются. Проституция – это последнее средство спасения. У него на родине было опасно, только сильный мог выжить и процветать, у женщин была тяжелая жизнь. Но даже там, если женщина была привлекательна и молода, то всегда могла найти дюжину потенциальных мужей в каждом городском квартале. Помимо этого, некоторые женщины решались начать собственное дело или доказывали, что они так же сильны или находчивы, как и большинство мужчин и не имеют проблем с выживанием. На ум Энтрери тут же пришли Шарлота Весперс и Кэтти-бри.
Только жирные, уродливые, старые или невзрачные женщины вынуждены были обратиться к профессии, принадлежность к которой изображала новая собеседница Энтрери. Дома мужчины, которые не добивались успеха, становились нищими, а женщины становились проститутками. Но здесь, в стране, которая не была столь жестока, женщинам без сомнения было намного легче добиться успеха. Энтрери знал, что поверить хоть на мгновение, что женщина, сидящая напротив него, вынуждена была стать проституткой, чтобы выжить, было бы одной из самых серьезных ошибок, которые он мог когда-либо совершить.
Женщина двигалась с высшим изяществом, и хотя на ее теле было немного мест, где могло быть спрятано оружие, он сомневался, что она была беззащитна. И тут он увидел это. Это было движение, которое большинство мужчин никогда бы не уловили. В то время как глаза большинства мужчин были бы устремлены на ее тело намного ниже, Энтрери посмотрел женщине в глаза. Они сделали быстрое движение в сторону, а затем возвратились к своей добыче. Для обученного убийцы быстрый взгляд был настолько очевидным знаком, будто она указывала на этих двоих мужчин в центре комнаты и говорила: "Эти мужчины со мной, и если ты попробуешь сделать что-нибудь нехорошее, то будешь побит".
Женщина не заметила проницательности Энтрери, а вместо этого улыбнулась и поглядела на его кружку, в которой янтарная жидкость едва закрывала дно. Энтрери поборол гормоны в своем теле, оторвав взгляд от ее лица и продолжил опустошать свою тарелку. Она была безумно красива.
– Похоже, тебе нужна добавка, – сказала она застенчиво.
Энтрери вздохнул. Почему с ним всегда случались неприятности? Конечно, взгляд на эту ситуацию с логической точки зрения подсказывал ему, что это не имело ничего общего с его темной профессией, а было связано с тем, что он напоминал богатого путешественника. Если бы эта женщина только знала, насколько богатого...
Энтрери вытер рот и небрежно посмотрел на трактирщика, хотя его глаза искали двух мужчин, на которых ему ранее указала женщина. Эта труппа, вероятно, обрабатывала по полдюжины путешественников в неделю. Этот город называли Хальфвэй, поскольку лежал на полпути, по крайней мере, к пяти различным городам. Каждый из них был немного ближе, чем в дне пути отсюда, и этот город являлся хорошей остановкой для любого путешествующего между ними.
Энтрери снова повернулся к женщине и улыбнулся.
– Но увы, я потратил свою последнюю монету на то, что ты видишь передо мной, и у меня нет средств, снова наполнить свой стакан.
Убийца произнес эти слова с большой театральностью, и женщина засмеялась.
– Действительно, ты напоминаешь нищего с улицы, который в состоянии накопить достаточно денег только на одну трапезу в неделю, если повезет. Хорошо, нищий, тогда считай, что тебе повезло.
Женщина повернулась к трактирщику:
– Пожалуйста, добрый человек, не мог бы ты снова наполнить стакан моего друга.
Трактирщик быстро глянул на Энтрери, поскольку, хотя женщина и сделала заказ, он не был настолько глуп, чтобы верить, что она заплатит за него.
– Можешь снова наполнить мой стакан тем же, что я заказывал в первый раз, – сказал Энтрери. Трактиршик кивнул и подошел с полным стаканом. Энтрери поднял большую кружку и выпил половину ее содержимого одним большим глотком. Глаза женщины расширились при виде этого – Энтрери должен был опьянеть в мгновение ока.
– Спасибо, добрая женщина, путешествовать сегодня утром было жарко.
– Путешествовать? – спросила женщина, изображая замешательство. – Я думала, что ты нищий с улицы?
Энтрери попробовал изобразить шок, но актерская игра никогда не была его сильной стороной. Вместо этого он перешел к более неотложным вопросам.