Архитектура
Ни один из европейских стилей не существовал в искусстве Англии XVII–XVIII вв. в чистом виде, поскольку все они пришли на английскую почву гораздо позже, чем в другие страны. Поэтому, например, черты барокко и классицизма могли оригинально переплетаться в творчестве одного зодчего или даже в одной постройке.
Для английского искусства характерны большое внимание к эмоциональной жизни человека, постоянный поиск средств, которые могли бы выразить сложный и изменчивый мир чувств и ощущений. Всё это нашло блестящее воплощение в портретной живописи. Другая, не менее важная черта английской художественной культуры — обострённое внимание к проблемам этики и морали. Английское Просвещение, сложившееся на рубеже XVII–XVIII вв., буквально пронизано идеей нравственного воспитания личности. Одним из ведущих в живописи стал бытовой жанр, приобретший яркую сатирическую окраску.
В XVII и XVIII столетиях Англия наряду с Францией являлась одним из крупнейших центров европейской архитектуры. Она не только догнала в своём развитии остальные европейские державы, но и сама начала давать образцы для построек в других странах. Если XVII в. стал для английской архитектуры эпохой ученичества, то в XVIII столетии уже был создан самостоятельный и очень своеобразный архитектурный стиль.
В истории английского зодчества XVII–XVIII вв. невозможно выделить чётко ограниченные периоды. Различные архитектурные стили и направления существовали подчас одновременно.
Иниго Джонс (1573–1652)
В начале XVII в. в английской архитектуре произошли большие изменения, связанные с именем Иниго Джонса, крупнейшего мастера того времени. Он привнёс в неё дух классики: его работы выполнены под влиянием выдающегося итальянского зодчего эпохи Возрождения Андреа Палладио.
С 1615 по 1642 г. Джонс был придворным архитектором английских королей. Он делал декорации к театральным представлениям, а также проектировал королевские дворцы. Первым среди них был загородный дом королевы Анны (супруги короля Якова I) — Куинз-хаус в Гринвиче, пригороде Лондона (1616–1635 гг.). Двухэтажный Куинз-хаус представляет собой монолитный куб, совершенно белый и почти без архитектурных украшений. В центре паркового фасада расположена лоджия. В этой постройке Джонс придал манере Палладио чисто английскую холодность, геометризм и строгость.
Следующая работа архитектора — Банкетинг-хаус в Лондоне (1619–1622 гг.). Его двухэтажный фасад почти весь покрыт архитектурным убранством. В интерьере двухъярусная колоннада воспроизводит облик античного храма. Позднее, уже в 30-е гг. XVII в., Джонс создал проект нового дворца Уайтхолл, частью которого должен был стать Банкетинг-хаус. Однако этот проект был столь грандиозен, что так и остался неосуществлённым. Постройки Джонса отражали вкусы английского двора того времени, однако большинство архитекторов вплоть до конца XVII в. продолжали строить дворцы и усадьбы всё ещё в традициях средневековой Англии. И лить в начале XVIII столетия творчество Джонса было заново открыто поклонниками Палладио, а его работы стали образцами для построек английского палладианства.
Кристофер Рен (1632–1723)
Новый этап в истории английской архитектуры начался во второй половине XVII в., когда появились первые постройки сэра Кристофера Рена, вероятно наиболее выдающегося английского зодчего. Рен был учёным, занимался анатомией, физикой, астрономией и математикой; только в 60-е гг. он обратился к архитектуре.
В 1665 г. Рен предпринял путешествие в Париж, чтобы изучать постройки современных французских архитекторов. Особенно его заинтересовали купольные храмы в Париже и его пригородах (в Англии тогда не было ни одной церкви с куполом). Поездка во Францию — единственное в биографии архитектора путешествие за границу — оказала большое влияние на всё его последующее творчество.
В сентябре 1666 г. Лондон был охвачен огромным пожаром, который уничтожил старый собор Святого Павла, восемьдесят семь церквей и свыше тринадцати тысяч домов. Современники говорили: «Лондон был, но его больше нет».
В современном Лондоне на фоне многочисленных зданий, возведённых уже в XX столетии, выделяется гигантский купол собора Святого Павла, построенного в 1675–1710 гг. по проекту Кристофера Рена. Он вырос на руинах средневекового собора, сгоревшего в страшном пожаре 1666 г.
Рен трижды предлагал проекты сначала перестройки, а после пожара — постройки собора, но они были отвергнуты. Последний его проект отвергли потому, что архитектор хотел создать центрическое здание, увенчанное куполом, в котором отсутствовали бы традиционные для английских соборов длинный неф и хоры. Наконец в 1675 г. Рен выполнил проект, в котором вернулся к привычной для англичан схеме, а купол заменил на шпиль.
Этот проект был одобрен, и 21 июня 1675 г. состоялась торжественная церемония закладки первого камня нового собора. Строительство продолжалось вплоть до 1710 г., причём Рен постоянно вносил в план изменения. Например, он вернулся к своему первоначальному замыслу и возвёл купол, а не шпиль. Так возникло необычное в истории архитектуры сочетание средневекового собора с классическим куполом.
Главный фасад собора выполнен в стиле барокко и украшен двухъярусным портиком со сдвоенными колоннами и фронтоном. Как и в соборе Святого Петра в Риме, в сооружении Кристофера Рена есть внутренний купол и наружный, чисто декоративный, рассчитанный на вид издалека и увенчанный тяжёлым фонарём (возвышающейся частью купола с проёмами для освещения). Чтобы удержать этот фонарь, архитектор ввёл и третью часть — конусовидную конструкцию из кирпича между внутренним и внешним куполами. Трёхчастная конструкция купола — уникальное для XVIII в. инженерное решение. Собор Святого Павла известен не только в Англии, но и в других странах Европы. В частности, он послужил образцом для церкви Святой Женевьевы (Пантеона) в Париже, построенной в 1757–1790 гг. французским архитектором Жаком Жерменом Суфло.
Спустя три года после пожара Рена назначили королевским архитектором. Он возглавил работы по перестройке города и посвятил им почти всю жизнь. Венцом этих работ стало новое здание собора Святого Павла — главный шедевр Рена. Кроме того, в 1670–1686 гг. по его проектам были построены новые кирпичные дома и пятьдесят две церкви (конечно, Рен работал не один, а с целой командой помощников).
Никто тогда не знал, как должна выглядеть англиканская церковь: ведь сгоревшие храмы строились ещё в Средние века. Теперь нужно было спроектировать здания специально для англиканского[45] богослужения. Все отводившиеся под них участки были неправильной формы, поэтому каждая вновь построенная церковь имела свой особый план. Однако все церкви объединял один главный мотив — колокольни, высоко поднимавшиеся над городом.
Последнее крупное сооружение архитектора — королевский госпиталь в Гринвиче, возведённый Реном в 1696–1716 гг. недалеко от Куинз-хауса Иниго Джонса. Госпиталь состоит из двух симметричных корпусов, над которыми возвышаются башни с куполами. Колоннадами из сдвоенных колонн корпуса выходят на разделяющую их небольшую площадь. Эти колоннады образуют очень эффектную перспективу, заканчивающуюся Куинз-хаусом.
Палладианство
Палладианство — это стиль, который был создан на основе знаний, полученных из книг и путешествий. В поисках образцов для своих сооружений английские палладианцы обратились к Италии. Их интересовали итальянские древности и постройки Андреа Палладио, который, как они думали, работал в духе идей великого древнеримского зодчего Витрувия, автора единственного сохранившегося античного трактата о строительстве — «Десять книг об архитектуре». Однако мода на итальянскую архитектуру приживалась в Англии с трудом. По словам современника, в комнатах палладианских усадеб было довольно прохладно, что «приятно в Италии, но убийственно в Англии».
Английское палладианство сформировалось после того, как в первой половине XVIII в. появились два издания по архитектуре. Это были новый английский перевод «Четырёх книг об архитектуре» Палладио и трёхтомный труд «Британский Витрувий» (1717–1725 гг.), иллюстрированный гравюрами с видами построек английских архитекторов со времён Иниго Джонса. Гравюры к «Британскому Витрувию» сделал Колин Кемпбелл (1676–1729), один из лидеров палладианства.
Самая яркая работа Кемпбелла — дом в усадьбе Уонстед-хаус близ Лондона (1714–1720 гг.), разрушенный в 1824 г. Впервые в Англии помещичий дом был украшен классическим портиком с фронтоном. Подобный тип усадьбы появился ещё у Палладио, полагавшего, что все античные виллы имели такие портики (на самом деле их использовали лишь в храмах). Таким образом, Кемпбелл дал первый пример новой архитектуры.
Палладианские постройки имели строгие формы и гладкие стены, почти лишённые украшений. В палладианстве стали видеть национальный, чисто английский архитектурный стиль.
Дальнейшая история английского палладианства связана с именами лорда Ричарда Бойла Бёрлингтона (1694–1753), аристократа и покровителя искусств, и Уильяма Кента (около 1684–1748), издателя, археолога, живописца и архитектора-любителя.
В 1723–1729 гг. Бёрлингтон построил себе виллу в Чизике, пригороде Лондона. Это самая знаменитая постройка английского палладианства. Она почти буквально повторяет виллу «Ротонда» близ города Виченца в Италии, сооружённую Палладио. Однако в отличие от «Ротонды» фасады виллы Бёрлингтона не одинаковы. Очень изящный парковый фасад украшен портиком с фронтоном, к портику ведёт сложная и на редкость изысканная лестница. Парк в Чизике, созданный Кентом, — один из ранних образцов так называемого пейзажного парка.
Пейзажный парк, вероятно, самое важное из того, что внесла Англия в архитектуру XVIII в. В отличие от регулярного (французского) парка, в котором дорожки и аллеи прокладывали по строгой, геометрически правильной схеме, в пейзажном парке создавалась иллюзия реальной, нетронутой природы. Идеалом такого парка был девственный лес, в котором не чувствовалось присутствия человека и современной цивилизации. Придумали пейзажный парк именно англичане, поэтому его нередко называют английским парком.
У истоков этой идеи стоял архитектор сэр Джон Ванбро (1664–1726). Во время строительства дворца Бленим близ Оксфорда (1705–1724 гг.) он написал специальный «Меморандум», в котором призывал свою заказчицу, герцогиню Сару Мальборо, сохранить в усадьбе старый полуразрушенный дом, поскольку эти руины являлись прекрасным украшением парка.
Однако первый пейзажный парк был устроен в палладианскую эпоху в усадьбе поэта Александра Попа в Твикнеме, пригороде Лондона. Поп хотел создать парк, отвечающий английским представлениям о свободе и независимости человеческой личности. Французский регулярный парк казался ему олицетворением государственной тирании, которая подчинила себе даже природу, как, например, в парке Версаля (королевской резиденции под Парижем). Англию же поэт считал свободной страной, и это должно было проявиться во всём, даже в отношении к природе.
Лучшие пейзажные парки Англии той эпохи были созданы Уильямом Кентом, одним из главных представителей палладианства. Это парк на вилле лорда Ричарда Бойла Бёрлингтона в Чизике, пригороде Лондона (1725–1730 гг.), и парк «Елисейские Поля» в Стоу в Центральной Англии (30-е гг. XVIII в.). Парк в Стоу украшали павильоны, построенные в разных стилях. Они были частью пейзажа; особенно сильное впечатление производили искусственные, специально построенные руины, которые напоминали зрителю о давно минувших временах. В целом пейзажный парк представлял собой своеобразное путешествие — не только в пространстве, но и во времени.
Уже в середине XVIII столетия пейзажные парки были широко распространены, причём не только в Англии, но и во Франции, Германии, России (например, парк в Павловске близ Санкт-Петербурга).
Видным английским архитектором был Джеймс Гиббс (1682–1754). Самой крупной его работой стала церковь Сент-Мартин ин зе Филдз в Лондоне (1722–1726 гг.). Её фасад, обращённый к Трафальгарской площади, выполнен в виде большого портика, похожего на портики античных храмов, однако увенчан высокой колокольней. Эта церковь послужила образцом для многих церквей не только в Англии, но и в Америке и даже в Индии. Другая значительная постройка Гиббса, библиотека Рэдклиффа в Оксфорде (1737–1749 гг.), представляет собой шестнадцатигранное в плане сооружение с куполом, окружённое колоннадой из сдвоенных колонн.
Архитектурное творчество самого Кента началось лишь в 30-е гг. XVIII в. Его главной работой стала усадьба Холкем-холл (начало строительства — 1734 г.) в графстве Норфолк на востоке Англии, предназначавшаяся для художественной коллекции лорда Лестера. Это здание с центральным корпусом, украшенным портиком с фронтоном, и флигелями по сторонам. Особенно знамениты интерьеры Холкем-холла, полные шёлка, бархата и позолоты. По рисункам Кента изготовлялась также мебель.
Архитектура неоклассицизма
В середине XVIII столетия в Италии начались первые археологические раскопки древних памятников, и в Риме побывали все крупнейшие представители английского неоклассицизма. Они ехали туда, чтобы увидеть руины древних сооружений и воспринять подлинный дух античности. Многие английские архитекторы отправлялись также в Грецию, где они изучали древнегреческие постройки, в то время практически неизвестные.
Если во Франции неоклассицизм нашёл своё выражение главным образом в проектах общественных зданий, то в Англии архитекторы строили в этом стиле частные усадьбы и городские дома. Сама их манера отличалась от французской. Во Франции неоклассицизм приобрёл суровые, подчас тяжеловесные формы, в Англии же, наоборот, все постройки были более лёгкими и изящными. Особенно знамениты английские неоклассицистические интерьеры: всегда яркие и декоративные, они словно желали понравиться владельцам домов и их гостям.
Важнейшую роль в архитектуре английского неоклассицизма сыграли два мастера — Уильям Чемберс (1723–1796) и Роберт Адам (1728–1792). Этот стиль нередко называют просто «стилем Адама» в честь его творца. В 1754–1756 гг. Роберт Адам совершил путешествие в Италию и вернулся оттуда страстным поклонником античности. В его творчестве чувствовалось также влияние английского палладианства. Вместе с тем его стиль был очень своеобразным и легко узнаваемым.
В 60-е гг. XVIII в. Адам создал множество усадебных домов в пригородах Лондона и в Центральной Англии. Особенно интересны интерьеры этих зданий, в которых архитектор нередко использовал этрусские орнаментальные мотивы (например, Этрусская комната в усадьбе Остерли-парк, 1762–1769 гг.). Один из наиболее известных интерьеров Адама — приёмная в доме Сайон-хаус (1762–1764 гг.), украшенная двенадцатью колоннами из голубого мрамора с позолоченными капителями (венчающими частями) и скульптурами наверху. Стволы этих колонн подлинно античные — они найдены на дне реки Тибр в Риме, — капители же и скульптуры исполнены по рисункам самого Адама. Колонны здесь не поддерживают потолок, а просто приставлены к стене. Однако они придают комнате величественный вид.
Интерьеры Адама ещё при жизни мастера многие считали высшим достижением английской архитектуры того времени. Поэтому не удивительно, что «стиль Адама» был столь популярен.
Историю английского неоклассицизма XVIII в. завершают два архитектора, манера которых сильно отличалась от «стиля Адама»: Джордж Дэнс Младший (1741–1825) и сэр Джон Соун (1753–1837).
Самой известной постройкой Дэнса была тюрьма Ньюгейт в Лондоне (1768–1780 гг., не сохранилась). Это суровое здание, стены которого сверху донизу были оформлены мощным рустом[46], производило мрачное впечатление, полностью соответствовавшее его назначению.
Джон Соун во многом следовал манере Дэнса. Он был главным архитектором здания Английского банка (1795–1827 гг.) и посвятил его строительству значительную часть жизни (в XX в. банк был перестроен, однако некоторые интерьеры Соуна сохранились). В своём доме в Лондоне он устроил музей архитектуры, который подвёл своеобразный итог английскому неоклассицизму XVIII в.
Сэр Уильям Чемберс был придворным архитектором короля Англии Георга III (1760–1820 гг.). В 1748–1749 гг. он совершил путешествие в Китай, откуда привёз множество рисунков. Благодаря им в Англии возникла мода на китайский стиль. Один из павильонов в королевском парке Кью в пригороде Лондона (1757–1762 гг.) мастер выполнил в виде китайской пагоды (буддийского мемориального сооружения). Наиболее крупная постройка Чемберса — Сомерсет-хаус в Лондоне (1776–1786 гг.). Это один из немногих примеров общественной архитектуры в Англии XVIII в. (здесь размешалась Королевская академия).
В последние годы XVIII столетия архитектор Джон Соун начал собирать в своём доме в Лондоне разнообразные предметы, связанные с его профессией: чертежи древних и новых построек, архитектурные модели, книги, гравюры и картины, а также другие редкостные вещи, относящиеся к истории искусства вообще. Так был создан первый в истории музей архитектуры.
Этот музей очень необычен. Он был своеобразной домашней академией, в которой молодой архитектор (а Соун имел множество учеников) мог получить необходимые знания и овладеть профессией. Специальные комнаты были отведены под мастерские, где студенты создавали свои проекты.
Гипсовые слепки с античных скульптур и рельефов как бы заменяли собой путешествие в Италию и Грецию. Так, один из главных экспонатов — гипсовая копия со знаменитой статуи «Аполлон Бельведерский» древнегреческого скульптора Леохара (IV в. до н. э.).
Однако в музее есть и довольно странные предметы. Например, скелет, который когда-то служил моделью для анатомических штудий в мастерской английского художника и скульптора Джона Флаксмана (1755–1826). Даже «серьёзные» экспонаты представлены странным образом — так, в постамент статуи «Аполлон Бельведерский» вделан выдвижной столик. Архитектурные детали различных эпох размещены весьма оригинально: например, одна капитель (венчающая часть колонны) стоит на другой, а база (основание колонны) висит под потолком.
Все предметы в Музее Соуна нагромождены друг на друга и перепутаны так, что посетитель не в состоянии разобрать, к какой эпохе принадлежит то или иное произведение. Комнаты музея освещаются загадочным светом (то жёлтым, то голубым). И главное, всё удваивается, утраивается, отражаясь в десятках кривых зеркал, выпуклых или повешенных наклонно. Обескураженный посетитель окончательно запутывается в этом лабиринте и уже не знает, в какую сторону идти. Словно подшучивая, Соун повесил таблички с надписями: «Север», «Запад», «Юг», «Восток».
Пространство музея тоже очень необычно: в нём нет привычной последовательности залов, а стены могут раскрываться, как ставни, так что комнаты просматриваются насквозь. Но главный сюрприз ожидает посетителей в подвальном этаже, где Соун соорудил «средневековые» руины, якобы раскопанные при строительстве дома. Рядом с ними находится «Гостиная монаха», некоего падре Джованни. Среди готических руин расположена и его «могила». На самом деле в ней похоронена Фанни — любимая собачка миссис Соун.
В Музее Соуна посетителю открывается странный, фантастический мир, созданный эксцентричным англичанином. Но главная тема музея всё же архитектура, которую сам Джон Соун называл «королевой изящных искусств».
«Готическое возрождение»
Примерно в середине XVIII в. одновременно с сооружениями неоклассицизма в Англии появились постройки, в которых использовались мотивы готической архитектуры: стрельчатые арки, высокие крыши с крутыми скатами, витражи. Этот период увлечения готикой, который принято называть «готическим Возрождением», продолжался вплоть до начала XX столетия (да и сегодня в Англии нередко строят здания в готическом стиле).
Основателем «готического Возрождения» был граф Хорас Уолпол (1717–1797), литератор, автор первого романа ужасов «Замок Отранто». В 1746–1790 гг. он перестроил в готическом стиле свою виллу в усадьбе Строуберри-хилл (Твикнем, пригород Лондона). Она стала своего рода реальным воплощением выдуманного замка Отранто. Уолпол пригласил нескольких архитекторов и сам был их консультантом и вдохновителем. Все элементы постройки, заимствованные из реальных готических сооружений, расположены очень прихотливо, в необычных сочетаниях. Например, для книжных шкафов использовались копии украшений из старого собора Святого Павла в Лондоне, а перекрытия галереи на вилле повторяли своды капеллы короля Генриха VIII.
Уолпол восхищался асимметричностью и «живописным беспорядком» средневековых готических соборов. Кроме того, постройка в готическом стиле, по мысли Уолпола, была замечательным украшением пейзажного парка. Она навевала исторические ассоциации, заставляя зрителя воображать себя участником давних событий.
Так называемое Аббатство Фонт-хилл в Центральной Англии, располагавшееся в парке поместья Уильяма Бекфорда (1760–1844), богатейшего английского аристократа, писателя и коллекционера, было построено в 1796–1807 гг. архитектором Джеймсом Уайетом (1746–1813). Как и замок Хораса Уолпола в Строуберри-хилл, Аббатство Фонтхилл было материальным воплощением сооружения, описанного Бекфордом в его фантастическом романе «Ватек». Наполненное сумрачными лабиринтами галерей и коридоров, перекрытых высокими готическими сводами, здание соответствовало романтическому настрою писателя. Извилистые парковые аллеи как будто продолжали внутренние галереи Аббатства. Освещение самих галерей в свою очередь напоминало свет в парке и превращало интерьер в пейзаж, словно перенесённый внутрь здания. К сожалению, до наших дней Аббатство Фонтхилл не сохранилось.
Памятники архитектуры многих цивилизаций дошли до наших дней в виде руин. Однако в XVIII в. появились особые руины — специально построенные в усадьбах или городских парках, в тех местах, где не было подлинных древних развалин. Чем привлекали ложные (искусственные) руины человека XVIII столетия?
Интерес к ложным руинам возник в Риме, где работал знаменитый итальянский архитектор и график Джованни Баттиста Пиранези, автор сотен гравюр с видами древнеримских развалин. С его лёгкой руки Рим стал восприниматься как гигантские руины — место вдохновения художников и архитекторов. Молодые мастера приезжали туда, чтобы изучать разрушенные временем постройки. Из Рима они привозили античные «сувениры» — обломки скульптур и архитектурные детали, а также любовь к руинам: по всей Европе появились «домашние» развалины.
Первые ложные руины архитекторы возводили в пейзажных, или английских, парках. Они лучше, чем любые другие постройки, соответствовали основным требованиям пейзажного парка: воссоздавали величественные картины прошлого, олицетворяя собой торжество природы и тщетность человеческих усилий.
Помимо ложных в XVIII в. существовал ещё один тип развалин — будущие руины. Французский художник Юбер Робер в 1779 г. написал картину, изображающую развалины Большой галереи Лувра, которая существует и сегодня. Он как будто следовал рекомендациям французского философа-просветителя и писателя Дени Дидро: «Чтобы сделать дворец достойным внимания, надо превратить его в руины». А английский архитектор Джон Соун вообразил в руинах свой собственный дом и написал целый роман о том, как археолог будущего раскапывает его дом и музей и с изумлением обнаруживает в центре Лондона фрагменты античных памятников.
Ложные руины строят и сегодня. В североамериканском городе Хьюстоне (штат Техас) соорудили здание универмага в виде руин (магазин фирмы «Бест», 1977 г.). Верхние части его стен словно обглоданы временем, а груда кирпичей над входом угрожает свалиться прямо на головы покупателей. Но современный человек уже не испытывает страха перед руинами.
Своей вершины архитектура «готического Возрождения» достигла в Англии уже в XIX в. Однако если в XVIII столетии готический стиль выражал вкусы и прихоти владельцев построек, то позже он стал государственным стилем. Именно в этом стиле в середине XIX в. строилось здание Парламента в Лондоне (архитекторы Чарлз Бэрри и Огастес Пьюджин) — одно из центральных сооружений английской архитектуры того столетия.
Живопись
До XVIII в. в Англии не было мастеров, которых можно поставить в один ряд с ведущими живописцами Европы. Однако в XVI–XVII вв. здесь работали два выдающихся художника — немец Ханс Хольбейн Младший и фламандец Антонис ван Дейк Их влияние во многом определило неповторимый путь английской живописи в XVIII столетии. Прежде всего это проявилось в особом внимании к жанру портрета: он занял главное место, потеснив пейзаж и исторический жанр.
Очень важным для английских художников было ощущение самобытности национальной культуры: оно вызывало желание идти во всём своим путём, и опыт европейской живописи часто воспринимался ими критически.
Уильям Хогарт (1697–1764)
Творчество Уильяма Хогарта стало первым по-настоящему крупным явлением в английском искусстве. Его по праву называют основателем национальной школы живописи, хотя никто из младших соотечественников не был его прямым учеником.
Вначале Хогарт обучался в частной школе живописи и рисования, а потом у художника Джеймса Торнхилла (1675–1734). Огромное влияние на Хогарта оказали идеи философов Просвещения, утверждавших, что с помощью художественного творчества можно воспитать нравственное начало в человеке и искоренить пороки. Этой задаче мастер подчинил многие свои произведения.
Больше всего Хогарт любил создавать циклы гравюр или картин, объединённых сюжетом обличительного характера. Наивный молодой человек или девушка, приехав из провинции в Лондон, попадают в руки опытного мошенника или сводницы, которые толкают их на путь порока: юноша проматывает наследство, девушка становится содержанкой. Но жизнь в греховной роскоши внезапно сменяется нищетой и позором (банкротство, потеря богатого покровителя и тюрьма). Затем как справедливое возмездие наступает смерть в убогой лачуге, в окружении чужих и равнодушных людей. Таковы темы двух знаменитых графических циклов Хогарта — «Карьера продажной женщины» (1732 г., живописный вариант погиб при пожаре) и «Карьера повесы» (1735 г., существует и в живописном варианте).
Итогом серии таких повествований стал цикл из шести картин «Модный брак» (1742–1744 гг.). Сюжет, обычный для Хогарта, был очень злободневным: неравный брак по расчёту между разорившимся аристократом и богатой девушкой из буржуазной семьи. После брачной сделки, заключённой родителями (картина «Брачный контракт»), молодые быстро понимают, что они чужие друг другу люди («Вскоре после свадьбы»). Разочарованный супруг проводит время в кутежах с нежелательными последствиями для здоровья («Визит к шарлатану»), а новоявленная «светская леди», разумеется, заводит роман («Будуар графини»). Однако заурядная житейская история оборачивается трагедией: в поединке с любовником жены погибает граф («Дуэль и смерть графа»), а незадачливая графиня принимает яд и в мучениях умирает в родительском доме («Смерть графини»).
В полотнах этого цикла уже нет нравоучительного тона, а сам автор порой превращается из обличителя в психолога, стремящегося понять своих героев. Например, в картине «Вскоре после свадьбы» много забавных деталей: граф, расслабившись после ночного кутежа, не замечает, что собачка вытаскивает у него из кармана дамский чепчик; графиня пьёт кофе, как настоящая знатная дама, но при этом вульгарно потягивается за столом. Но благодаря мягкому изысканному колориту становится понятно, что мастер высмеивает ситуацию, а не людей, которые в ней оказались. Молодая пара предстаёт жертвой безнравственности, царящей в обществе, и вызывает у зрителя не насмешку, а скорее сочувствие.
Хогарт одним из первых среди английских художников объединил групповой портрет с бытовым жанром в так называемой «сцене собеседования» («Семья Строуд», 1738 г.) и показал, что в обыденной жизни персонажи ведут себя как актёры на сцене.
Живописец создавал и традиционные портреты, показывая прекрасную технику и тонкое понимание психологии моделей. Он позволял им выставлять напоказ при позировании лучшие (с их точки зрения) качества. Художник изображал своих персонажей с юмором, порой одной деталью раскрывая то, что они тщательно старались спрятать. Например, в знаменитом парадном портрете капитана Корема (1740 г.) герой пытается казаться аристократом. Но как забавно и совсем не аристократично выглядят неуклюжие ноги Корема в сморщившихся, спустившихся чулках!
Картина «Девушка с креветками» (около 1740 г.) осталась незаконченной. Многие исследователи сравнивали её с полотнами французских импрессионистов. Здесь Хогарт словно остановил на мгновение время (именно к этому в XIX столетии стремились импрессионисты). Видимо, в последние годы жизни художник старался изобразить человека, забывшего о своей роли в бесконечной «комедии жизни», и показать, как прекрасен он без грима и условностей, с которыми так редко расстаётся.
Эта картина выполнена Хогартом в пору расцвета его мастерства. С мягким юмором художник «увековечил» себя для потомков на портрете, вставленном в раму (получился своеобразный «портрет в портрете»). Перед ним помещено всё, что дорого мастеру: палитра, книги и… любимая собачка, поразительно похожая на хозяина. Надписи на корешках книг говорят о его литературных вкусах.
Композиция относится к позднему периоду творчества Хогарта. Горничные, камердинеры, управляющий расположены строго по кругу. Их лица поражают своей «заурядностью», в них нет ни красоты, ни тонкого психологизма. Но именно такие они и дороги мастеру.
Джошуа Рейнолдс (1723–1792)
Портретист Джошуа Рейнолдс был первым среди английских мастеров, кто учился в Италии, путешествовал по Голландии, Фландрии, Германии и Франции. Блестящее художественное образование, превосходное знание основных направлений современного искусства позволили ему свободно соединить в своём творчестве черты разных стилей.
Выбирая для портрета тот или иной стиль, мастер учитывал прежде всего характер и род деятельности модели. Так, адмирала Хизфилда художник представил на фоне поля битвы с клубящимся дымом и багровым закатом (1787–1788 гг.). Известных литераторов и актёров Рейнолдс окружал аллегорическими фигурами, а порой, следуя традиции классицизма, изображал в виде античных или исторических персонажей («Элизабет Шеридан в виде Святой Цецилии»; «Сара Сиддонс в виде музы трагедии», 1783–1784 гг.).
Всю свою жизнь Рейнолдс много и охотно писал детей. В зависимости от происхождения и условий заказа он по-разному изображал их. Так, в портрете мальчика из семьи Кру (1776 г.) перед зрителем «маленький взрослый», облачённый в костюм XVI в. Композиция и поза героя напоминают знаменитые портреты короля Генриха VIII кисти Ханса Хольбейна Младшего. Ребёнок увлечённо играет роль «маленького монарха», сохраняя при этом эмоциональность и детскую непосредственность.
Знаменитая трагическая актриса Сара Сиддонс изображена восседающей на троне в облаках. По обеим сторонам от неё — фигуры муз, погружённые в тень, в то время как на героиню эффектно падает свет. Поза её горделива и величественна, лицо, показанное почти в профиль, озарено вдохновением. Яркий и сочный колорит, характерный для барокко контраст света и тени подчёркивают патетический дух изображения. Прибегая к традиционным приёмам идеализации модели, Рейнолдс тем не менее избежал напыщенности: создаётся впечатление, что героиня изображена на сцене и играет роль. Её портрет превратился в живописный символ актёрского искусства.
Совсем иначе Рейнолдс написал свою племянницу («Девочка с земляникой», 1773 г.), превратив её портрет в некое подобие жанровой сценки: девочка, оказавшись в лесу, увидела что-то необычное и испугалась, в её взгляде сложно переплелись страх и любопытство. Лицо, написанное в нежных, почти пастельных тонах, очаровывает чистотой и особым, детским обаянием. По стилю этот портрет близок к традициям рококо, но наполнен живым и открытым чувством в духе наступившей эпохи сентиментализма (от франц. sentiment — «чувство»). Это течение в литературе и искусстве европейских стран второй половины XVIII — начала XIX в. Его сторонники считали главным в природе человека не разум, а чувства и утверждали ценность человеческой личности независимо от сословия.
Рейнолдс искренне заботился о процветании национальной школы живописи. Он начал восстанавливать в Лондоне Королевскую академию искусств (открытая в 1711 г., она позднее распалась) и стал её первым президентом (1768 г.). Современникам он запомнился не только как художник, но и как замечательный оратор и педагог (его речи на заседаниях академии издавались и переводились на другие языки). Именно благодаря Рейнолдсу английские мастера почувствовали себя причастными к европейской традиции и осознали неповторимое значение своего творчества.
Томас Гейнсборо (1727–1788)
«Если бы наша нация произвела достаточно талантов, чтобы мы удостоились чести именоваться английской школой живописи, имя Гейнсборо перешло бы к потомству среди первейших носителей её зачинающейся славы». Эти слова сказаны Джошуа Рейнолдсом в его знаменитой речи памяти Томаса Гейнсборо, произнесённой в Королевской академии искусств. Из всех мастеров английской живописи XVIII в. Гейнсборо уже при жизни был признан самым выдающимся.
Томас Гейнсборо родился в селении Сёдберри (на востоке Англии) в семье торговца сукном. Закончив обучение в Лондоне, молодой художник вернулся в родные места, а в 1752 г. поселился в соседнем городке Ипсвиче.
На творчество мастера повлияли живопись французского рококо, а также традиция «сцен собеседования» (в частности, полотна Хогарта). Первые зрелые произведения Гейнсборо — «Супруги Эндрюс» (1749 г.), «Супруги Кирби» (около 1750 г.), «Автопортрет с женой и дочерью» (около 1751–1752 гг.) и другие — выполнены именно в этом жанре. Однако в его групповых портретах, как правило, нет действия, герои обращены лицом к зрителю и почти всегда изображены на фоне пейзажа. Персонажи Гейнсборо чувствуют себя естественно, легко, и в их отношениях царят любовь и согласие (не случайно художник так часто обращался к семейным портретам).
Британский музей по праву можно назвать музеем цивилизаций: в его стенах хранятся памятники (преимущественно скульптуры и декоративно-прикладного искусства) древних и современных народов мира.
Начало этому собранию положил учёный-натуралист, лейб-медик короля Хэнс Слоун (1660–1753). Свою обширную коллекцию естественнонаучных, этнографических и художественных редкостей, а также великолепную библиотеку (всего около двухсот тысяч экспонатов) он завещал государству. Одновременно правительством была приобретена фамильная коллекция старинных английских рукописей графа Эдварда Харли. В 1753 г. к ним присоединилось собрание исторических манускриптов, редких книг и монет коллекционера сэра Роберта Коттона (1571–1631).
Чтобы собрать средства на приобретение коллекций, была устроена лотерея. Денег хватило даже на покупку музейного здания — дворянского особняка Монтегю-хаус, расположенного среди большого парка в Блумсбери (в то время окраина Лондона, а ныне его район). Управлял музеем совет попечителей, куда вошли представители семейств Слоун, Харли и Коттон, известные учёные, а также британские государственные деятели. В 1757 г. король Георг II (1727–1760 гг.) подарил новому музею придворную библиотеку, которую собирали с XV в., и пожаловал ему право впредь получать первый экземпляр каждой изданной в стране книги.
15 января 1759 г. Британский музей был открыт. Предполагалось сделать его общедоступным, но вначале осторожные хранители принимали экскурсантов по записи, так что многие дожидались посещения месяцами. Лишь во второй половине XX в. широкая публика была допущена во все залы. В настоящее время музей посещают в среднем два с половиной миллиона человек в год.
Британское правительство не жалело средств для музея. В 1772 г. для него была куплена коллекция греческих и этрусских ваз, а в 1802 г. в собрание попали египетские памятники, захваченные англичанами у наполеоновских войск в Александрии. В их числе был знаменитый Розеттский камень — базальтовая плита с одинаковыми надписями на древнегреческом и древнеегипетском языках, которые позволили французскому египтологу Жану Франсуа Шампольону расшифровать письменность Древнего Египта. В 1814 г. экспозицию украсили рельефы храма Аполлона в долине Бассы в Греции, а в 1816 г. — рельефы из храма Парфенон на Акрополе в Афинах, созданные под руководством древнегреческого скульптора Фидия. Собрание пополнялось находками археологов, работавших в британских колониях: памятниками древних государств Ассирии и Шумера в Междуречье, скульптурным убранством Галикарнасского мавзолея и храма Артемиды в Эфесе (в Малой Азии), причисленных к чудесам света.
От такого изобилия экспонатов в старом Монтегю-хаусе довольно скоро стало тесно. В 1823–1847 гг. особняк окружили пристройками и украсили парадный фасад колоннадой (архитектор Роберт Смёрк), а в 1854–1857 гг. внутренний двор переоборудовали в огромный читальный зал на четыреста мест (архитектор Сидней Смёрк). Новые галереи пристраивали по периметру здания и в дальнейшем. Сейчас Британский музей занимает почти шесть гектаров. Чтобы освободить часть помещений, природоведческие коллекции перевели в Британский музей естественной истории, а этнографическое собрание (памятники Африки, доколумбовой Америки, Океании) — в Музей человечества. Уникальная библиотека Британского музея была объединена с другими крупными книгохранилищами Англии и образовала Британскую библиотеку. Но в здании Монтегю-хауса по-прежнему выставлена коллекция рукописей, в том числе шедевры средневекового книжного искусства.
В настоящее время в Британском музее имеются отделы древностей Египта (около шестидесяти шести тысяч экспонатов) и Передней Азии с богатейшим в мире собранием скульптуры (в том числе цикл рельефов «Львиная охота царя Ашшурбанипала» из ассирийского города Ниневии). В Отделе греческих и римских древностей выставлены лучшие из скульптур афинского Акрополя, знаменитый бюст Перикла и статуя Деметры с острова Книд. Отдел доисторических памятников включает археологические находки почти со всего мира. Здесь также хранится великолепное собрание декоративно-прикладного искусства Средневековья и Нового времени.
Отдел восточных памятников представляет искусство народов, населяющих страны от Марокко до Японии. Коллекция монет и медалей насчитывает семьсот пятьдесят тысяч экспонатов. В Отделе рисунка и гравюры собрано около пятисот семидесяти тысяч листов, в том числе произведения великих мастеров эпохи Возрождения: двадцать — Леонардо да Винчи, тридцать одно — Рафаэля, восемьдесят пять — Микеланджело, сто — Альбрехта Дюрера, двести — Ханса Хольбейна Младшего, а также сто семнадцать — голландского художника Рембрандта. Там же находится исключительно полная коллекция графических работ французских мастеров Клода Лоррена и Антуана Ватто.
В 1759 г. Гейнсборо перебрался в Бат — аристократический курорт. Именно здесь он познакомился с творчеством Антониса ван Дейка. Парадные портреты знаменитого фламандца оказали сильное влияние на художника.
Успех у богатых заказчиков позволил Гейнсборо в 1774 г. переехать в Лондон. Он участвовал в выставках Королевской академии искусств, постоянно общался с известными художниками, актёрами, музыкантами.
Творческая личность — источники её вдохновения, особенности её внутреннего мира — стала одной из ведущих тем его портретов лондонского периода.
В 80-х гг. Гейнсборо создал портреты музыканта и писательницы Элизабет Линли-Шеридан (1783 г.) и выдающейся трагической актрисы Сары Сиддонс (1785 г.). Облик Элизабет Шеридан излучает нежность и обаяние. Фигура героини связана с пейзажем: тёмно-коричневые краски вечернего леса великолепно оттеняют тёплое золотистое сияние её платья, можно заметить, что линия причёски повторяется в очертаниях кроны дерева. Пейзаж воспринимается как отражение душевного состояния женщины.
Портрет Сары Сиддонс совсем иной. Многое в нём рассчитано на внешнее впечатление — элегантный костюм, бархатная драпировка-занавес, написанные с большим мастерством. В облике актрисы чувствуется огромная сила характера, но её внутренний мир недоступен. Сиддонс-актриса скрывает от зрителя Сиддонс-женщину.
Герой портрета, друг художника Джонатан Баттл, юноша далеко не знатного происхождения, блестяще «вошёл в образ» утончённого молодого аристократа.
Главный жанр в живописи Гейнсборо — это портрет, но сам художник считал себя прежде всего пейзажистом. Он нередко тяготился работой над портретами, и его очень огорчало скептическое отношение к пейзажу в академических кругах.
На пейзажи Гейнсборо повлияла голландская традиция XVII в. Как и голландские художники, он изображал живописные сельские виды, обязательно включая в них человека. Герои обычно показаны в пути («Повозка», 1767 г.; «Возвращение крестьян с рынка», 1767–1768 гг.; «Речной пейзаж с фигурами в лодке», 1768–1770 гг., и др.). Художник почти не использовал натурные наблюдения в своих пейзажах: приступая к работе, он строил на столе небольшую модель из камешков, веток, песка, кусочков мха, а затем воспроизводил её на холсте. В то же время краски живой природы отразились в цветовом решении его полотен. Мастер стремился к тонким и нежным полутонам, мягкой светотени. Мир Гейнсборо наполнен покоем и гармонией. Гейнсборо ценил в природе естественную, скромную красоту, созвучную переживаниям человека. Он любил лесные и речные виды с извилистыми тропинками, свободно растущими деревьями, порой принимающими причудливые формы. Его творчество подготовило расцвет английского романтического пейзажа в первой половине XIX в.
На первый взгляд пейзаж в английской живописи XVIII в. уступал в своём развитии портрету и бытовому жанру. Тем не менее в это время появилось немало интересных мастеров, которые подготовили блистательный расцвет романтического английского пейзажа в первой половине XIX в.
Ричард Уилсон (1714–1782) привнёс в английскую живопись традиции исторического пейзажа в духе Клода Лоррена. Это касалось как содержания картин (на фоне величественных скал и деревьев Уилсон помещал античных персонажей), так и живописной манеры. Однако в свои монументальные композиции художник включал немало натурных наблюдений: его исторические персонажи окружены суровой и яркой горной природой Уэльса, и рядом с античными руинами на холсте можно увидеть обычную крестьянскую хижину. Уилсон — прекрасный колорист, умеющий находить тонкие сочетания тёплых и ярких тонов с холодными и бледными.
Очень интересны произведения Джорджа Морланда (1763–1804). Начав с искусственно построенных композиций (подобных тем, что писал Гейнсборо), он постепенно пришёл к пейзажу, основанному на наблюдениях над живой природой. Морланд добился интересных результатов в передаче воздуха и игры света («Приближение грозы», 1791 г.).
Английские пейзажисты с успехом работали в технике акварели. Наиболее интересными мастерами были Александр Козенс (1715–1786) и его сын Джон Роберт Козенс (1752–1799). А. Козенс опирался на голландские и французские традиции XVII в., создавая сложные и драматичные по духу произведения, чаще всего монохромные (одноцветные). Пейзажи Д. Р. Козенса более лиричны. Они построены на сочетаниях нежных серовато-коричневых и зеленоватых тонов, без ярких пятен и резких контрастов. Крупнейшие пейзажисты XIX в. — Уильям Тёрнер и Джон Констебл — называли Козенса Младшего своим учителем. Столь же поэтичны работы Томаса Гёртина (1775–1802). Он автор множества прекрасных акварельных пейзажей Англии и Шотландии, написанных с натуры.
Огромной популярностью пользовался так называемый топографический пейзаж с видами усадеб. Его мастера — Уильям Орам (?-1777), Уильям Томкинс (1730–1792) и Джекоб Мор (работал предположительно в 70-е гг.) — запечатлели в маленьких акварелях живописные английские парки, особняки и руины, украшавшие почти каждый усадебный ансамбль. Для этих работ характерна точность в передаче деталей — ведь таково было одно из главных требований заказчиков.
На основе усадебных видов развился чисто английский жанр акварели, ставший очень популярным в Европе, — охотничьи сцены, в которых на первом плане красовались породистые лошади и знаменитые английские гончие собаки. Миниатюры Джона Вуттона (около 1686–1765), изысканные по рисунку и радостные по настроению, стали своеобразным эталоном тонкого английского вкуса.
Декоративно-прикладное искусство
Английское декоративно-прикладное искусство получило в XVIII в. общеевропейское признание. Прежде всего это относится к изготовлению посуды и мебели.
В середине столетия Джозайя Веджвуд (1730–1795) создал новую технологию производства фаянса. Фаянсовые изделия традиционно считались более грубыми, чем фарфоровые, и ценились дешевле. Но фаянс Веджвуда по тонкости и изяществу соперничал с фарфором. Веджвудские сервизы, расписанные изысканными, нежными по колориту видами английских усадеб с парками, особняками, замками, стали пользоваться огромной популярностью в Европе.
В конце XVIII в. Веджвуд изобрёл особую керамическую массу, позволяющую создавать сверхпрочные изделия с очень тонкими стенками. Из этого материала он делал копии знаменитых античных камей (драгоценных и полудрагоценных камней с выпуклым изображением) и рельефов в духе неоклассицизма. Строгие композиции с белыми фигурками на цветном фоне вешали на стены, ставили на стол или украшали ими спинку кресла, что придавало интерьеру столь популярный в ту эпоху античный колорит.
Английская мебель, славившаяся своей элегантностью и высоким качеством, изготовлялась с учётом особенностей того или иного стиля в современном искусстве. Изделия фирмы Томаса Чиппендейла (1718–1779) тесно связаны со стилем рококо. Мастера использовали до блеска отполированное красное дерево, прихотливо изгибая спинки и ножки в виде звериных лап. Однако в отличие от изделий французского рококо мебель Чиппендейла очень удобна и практична.
В интерьерах в духе неоклассицизма прекрасно выглядели вещи фирм «Эпплуайт» и «Шератон». Их мебель, напротив, отличалась благородной простотой форм и матовой поверхностью дерева. Обычно она имела прямые четырёхгранные ножки, но порой им придавалась форма круглой колонны. Популярными были спинки кресел в виде античной лиры или щита с орнаментом. Интересно, что в работе фирмы «Шератон» нередко принимали участие архитекторы, которые проектировали мебель для своих построек (в частности, известный мастер неоклассицизма Роберт Адам).