У каждого человека есть потребности. Они очень личные, но, вместе с тем, им присуща универсальность, благодаря которой их может понять кто угодно. Когда кто-то кого-то критикует, он пытается тем самым удовлетворить какую-то свою потребность. Потому что критика – это никогда не самоцель, а просто один из способов ведения беседы. Целью всегда является удовлетворение потребности. Любое действие также начинается с потребности. Каждый человек живет ради удовлетворения собственных потребностей, даже если они удовлетворяются насильственным способом. Как мы уже рассмотрели выше, наши потребности – это жизненная сила, которая двигает нас вперед.
Теперь нам нужно еще раз подумать о том, о чем нам нужно помнить для того, чтобы вести здоровую жизнь.
Один из полезных способов – вместо того чтобы думать о злостных намерениях других людей, можно разобраться, какие потребности мы считаем важными и придать значение словам, которые их обозначают. Вместо того чтобы пытаться что-то сделать, или стараться не реагировать, или пытаться избежать критики собеседника, лучше обратить внимание на собственные потребности. Это значит вспомнить, что эти потребности означают лично для вас, и признать жизненную силу, заключенную в них.
[1] Посмотрите на список слов, выражающих потребности. Произносите их по одному и объясните, какое значение они имеют в вашей жизни. Расскажите, почему они для вас важны.
[2] Пока один говорит, другой молча слушает, не давая оценок и советов. Затем двое меняются ролями.
*Если вам надоели разговорные упражнение, вспомните следующую картинку.
Она изображает процесс восстановления разорванной связи.
Лестница связи
Даже слушать другого человека или наблюдать за его действиями молча бывает трудно. Большинство учеников после упражнений на слушание обращаются со следующими жалобами.
«Сколько еще я должен слушать? Не могу больше молчать».
«Почему только я должен слушать? Это несправедливо».
После того, как ребенку исполняется год, он начинает ходить. Но ни один годовалый ребенок не понимает, зачем нужно завязывать шнурки. Поэтому, как только вы надеваете ему ботинки, он сразу бежит на прогулку. У него нет осознания, зачем нужно сначала завязать шнурки, и нет технологии – он просто не умеет этого делать. Это первая ступень, неосознанная некомпетентность (unconscious imcompetenca). Вот ребенок начинает ходить получше и однажды убегает, не дождавшись, пока ему завяжут шнурки. Он спотыкается, падает, так к нему приходит осознание, что шнурки завязывать нужно. Он наконец понимает причину, но все еще не умеет делать это самостоятельно. Это вторая ступень, осознанная некомпетентность (conscious imcompetenca). Ребенок идет к маме, просит завязать ему шнурки и смотрит, как она это делает. После этого каждый раз перед выходом на улицу ребенок осознает, что сначала нужно завязать шнурки. Методом проб и ошибок он постепенно и сам овладевает этим навыком. Это третья ступень, осознанная компетенция (conscious competence). После того, как ребенок научился завязывать шнурки, он делает это каждый раз по привычке, даже не осознавая. Это четвертая ступень, неосознанная компетентность (unconscious competenca).
Умение вести разговор в чем-то схоже с умением завязывать шнурки. Никто не учится завязывать шнурки в школе на уроке, этому учатся в семье. То же самое и с общением. Мы учимся ему в обычной жизни. Мы не осознаем, что этому умению нужно учиться, и, как ребенок с развязанными шнурками бежит и падает, так и мы, не обладая нужными навыками, неизбежно сталкиваемся с большими проблемами в отношениях. Обычно в такие моменты мы получаем обратную связь от окружающих типа: «С тобой невозможно разговаривать». В такие моменты мы можем осознать необходимость научиться общаться правильно, но все еще не умеем говорить так, чтобы нас понимали, и слушать так, чтобы понимать других (вторая ступень).
Тогда вы, осознавая необходимость научиться общению, приходите к специалисту и вместе с ним понемногу осваиваете технологии общения. Тогда, имея осознание и обладая технологиями, вы переходите на следующий уровень (третья ступень). Преодолев этот уровень, вы можете применять полученные технологии, даже не осознавая этого. Тогда, услышав неприятные слова, вы автоматически думаете: «Эти слова выражают просьбу? Или благодарность?» Вы сразу же можете включить свой «внутренний переводчик» и понять собеседника, не обижаясь на него (четвертая ступень).
Но между умением завязывать шнурки и умением вести здоровое общение есть одно отличие. Если мы однажды научились завязывать шнурки, мы уже не забудем, как это делается. А навык вести беседу мы можем быстро потерять. Даже если мы находимся на самой высокой ступени, обладая осознанностью и навыками, в зависимости от ситуации или от собеседника мы можем подумать: «Почему это я должен понимать даже такого человека?» И в тот же момент мы скатываемся с лестницы и оказываемся в самом ее низу, без понимания и без навыков. Тогда нам приходится снова, по одной ступеньке, подниматься вверх. Поднимаясь и спускаясь по этой воображаемой лестнице, мы тренируем свои «мышцы», которые отвечают за здоровое общение.
А на какой ступени находитесь вы? Вы хотите подняться по ней вверх или опуститься вниз? Даже если вы спускаетесь вниз – это не поражение. Даже если вы на самом верху, этот успех не вечен. Самый большой успех, которого вы можете достичь, – это ваши крепкие духовные силы, как мышцы ног после упражнения на лестнице. Поэтому не сдавайтесь, а продолжайте заниматься вместе со мной.
Глава 4. Упражнения на говорение для самовыражения
• Когда вы рассержены;
• Когда вам нужно попросить;
• Когда вы просите прощения.
Когда вы рассержены: поймите и выразите свои чувства о том, почему вы так расстроены
Много лет назад я консультировала одного ученика третьего класса младшей школы. Этого ребенка часто бил отец. Однажды ребенок принес мне свои стихи, и одна строчка отозвалась болью в моем сердце. Это была строчка о боли, которую ты чувствуешь, когда твое тело прокалывают иголкой. Отец бил его всем, что под руку попадалось. Можете ли вы себе представить, что чувствовал этот ребенок?
Я тоже в детстве одно время часто подвергалась насилию. К сожалению, в моем случае это тоже был отец. Я не хотела бы еще раз упоминать своего отца, который чувствует глубокое сожаление и раскаяние, но здесь это нужно, чтобы объяснить. Мой папа после развода с мамой на протяжении нескольких лет сильно меня избивал. Тогда я очень сильно злилась на него. Мне было страшно, но при этом внутри меня начинала кипеть настоящая ярость.
Выслушав этого ребенка, я подумала, что как никто другой могу понять его, потому что мы испытали похожий опыт насилия.
Поэтому я спросила мальчика: «Наверное, когда ты думаешь о папе, ты сильно злишься?»
Я никогда не забуду взгляд ребенка, обращенный ко мне после этого вопроса. В этом взгляде невозможно было найти и капли злобы. «Нет, я не злюсь», – ответил он.
Я понимала, что ребенок не лжет, но никак не могла этого принять. «Правда? Ты ни разу не злился на папу?» – еще раз спросила я.
Ребенок надолго замолчал, а потом ответил: «Знаете, я не ненавижу папу. Я скучаю по нему. И я ни разу на него не злился, хотя мне было страшно и грустно».
Как такое возможно? Каждый раз при мысли об отце во мне вскипала ненависть, обида, злость. Я думала, что причиной этих моих чувств был именно отец. Я думала, что все, кто прошел через похожий опыт, испытывают такие же чувства. Если быть совсем честной, головой я понимала, что другой человек выступает только триггером, а не причиной моих эмоций, но не могла применить это знание к своему опыту детского насилия.
Этот ребенок в тот момент стал моим учителем. Ребенок испытал то же, что и я, но, несмотря на сам по себе болезненный факт того, что его избивал родной отец, ребенок испытывал совсем другие чувства. Отец – это только фактор, раздражающий наши эмоции, но не их причина. Это я поняла благодаря тому мальчику.
Начиная с этого момента я стала копать глубже, чтобы разобраться, какие потребности лежат в основе чувств гнева и злости. Наконец, я пришла к выводу, что этими потребностями являются забота, безопасность и защита. Тогда я почувствовала, что в моей эмоции злости, направленной на отца, появились нотки грусти и сожаления. Сейчас, когда я думаю о своем несчастливом детстве, я чувствую грусть потери, но больше не чувствую ненависти или обиды по отношению к отцу. Благодаря этому мальчику, который был даже младше моего собственного сына, я получила такое важное в жизни осознание.
Признание этого ребенка дало мне возможность четче осознать факторы ненасильственного общения, которые до того казались мне сложными. Как говорил Маршалл Розенберг: «Собеседник – это лишь стимул, который вызывает наши эмоции, но он не может стать причиной этих эмоций».
Когда мы рассержены, мы часто виним в этом другого человека или берем на себя слишком много ответственности за чувства другого. Когда мы переносим ответственность за свои чувства на собеседника, мы можем настаивать, чтобы он совершил определенные действия ил сказал определенные слова.
Когда мы переносим ответственность за свои чувства на другого, мы не можем освободиться от этих эмоций и пытаемся подчинить другого насильственным способом, стараемся изменить его или требуем от него перемен. Особенно когда мы имеем дело с такой эмоцией, как гнев, мы зачастую не пытаемся распознать и признать в себе это чувство, а тратим все усилия на то, чтобы проанализировать причину его появления и результат и решить таким образом проблему.