Из бесед с франкфуртской публикой на концертах стало ясно: наиболее привлекательным в наших выступлениях было то, что более половины исполненных произведений оказались в новинку, что много и прекрасно звучал любимый в Германии Чайковский и что им, сегодняшним немцам, «удалось непосредственно прикоснуться к русской душе». Музыкальный диалог Невы и Майна состоялся!
НОРА ПОТАПОВА
КРАСИВО ЖИТЬ НЕ ЗАПРЕТИШЬ
«Палач». Постановка Виктора Сергеева. Киностудия «Ленфильм»
За три часа экранного времени мы имеем в наличии пять трупов, одно изнасилование и — что несомненная заслуга сценариста — ни одного нравоучительного, поучительного и просто длинного монолога. Даже ни одного мало-мальски глубокомысленного диалога. И вообще здесь почти не разговаривают. Нет, я далек от иронии — все это я ставлю в заслугу создателям картины. Как и то, что главная героиня у них и собою хороша, и умна, и ненавязчива и, в общем-то, вполне бы могла быть «мечтой поэта». Не шучу. От наших отягощенных сумками и рваными колготками женщин, которые перешагнули на экраны из жизни, впадаешь в тоску и не хочется верить во все хорошее. Может быть, вы хотите сказать, что я изверг, раз во все хорошее способен поверить при пяти трупах? Знаете, сказок еще никто не отнимал. И если мы имеем дело с хорошо написанной историей, то почему она должна меня отталкивать, если я люблю острые сюжеты и люблю, когда меня волнуют, не педалируя разные моральные истины. Да, мне нравится, что героиня хороша собой, что она великолепно одета, красиво и непринужденно обращается с роскошными шубами, зажигалками, машинами и мужчинами. Скажете, что этого мало,— я вам отвечу, что очень даже много. Авторы честно выдерживают жанр. То, что подобные фабулы уже давно отыграны в западном кинематографе на разные лады — например, когда мстящая героиня сама влюбляется в свою жертву,— это меня не очень огорчает. У нас-то подобных сюжетов не наблюдалось. Очень хорошо, что нет здесь доблестной нашей милиции во всеоружии ее глупости. И хорошо, что авторы честно выдерживают жанр, так что даже сентиментальные экскурсы героини в детство, где великолепный папа-капитан дарит ей великолепную игрушку, и она бежит по великолепному лесу, и все такое великолепное,— даже вся эта белиберда не раздражает. Конечно, три часа просидеть в кинозале немножко тяжеловато — но если дома, если на телеэкране, то я искренне поздравляю авторов.
Правда, мне показалось, что в самом финале, когда авторы нравоучительно предложили нам сентенцию из Библии по поводу зла, которое обратится на того, кто это зло порождает, появился у них искус прыгнуть выше головы, в результате чего они оказались ниже ими же поставленной планки. На Западе, если уж авторы следуют этим образцам, такие истины остаются как бы за кадром, просто подразумевается, что авторы с ними знакомы и по их законам делают свои душераздирающие фильмы с горой трупов. Тут вкус наших первопроходцев подкачал.
Искренне и от души считаю, что перестройка в кинематографе должна идти и по такому пути. А то, что начинают мелькать на телеэкранах фильмы, где, совсем как в старые времена революции, интеллигенты сидят и обсуждают, идти им или не идти клеить листовки, причем мать, как водится, ведет за собой всю семью,— вот это и есть конъюнктура. Так я думаю.
АЛЕКСАНДР ШАПКИН
НУЖЕН ЛИ ЛЕНИНГРАДУ БАРОЧНЫЙ ОРКЕСТР?
В середине апреля из Израиля прилетел скрипач Даниэль Фрадкин, в свое время выпускник Гнесинского института. Он эмигрировал в 1973-м и с тех пор не терял времени даром, в совершенстве овладев игрой на барочной скрипке и виоль д'амур. Выступал в ансамбле с Андреем Волконским и другими известными музыкантами, играл в европейских и американских барочных оркестрах, возглавлял подобный оркестр в Иерусалиме.
Две недели Фрадкин безвозмездно занимался по пять часов в день со всеми, кто интересуется музыкой XVIII века. В наших консерваториях нет курса барочного исполнительства, и общение с профессионалом столь высокого уровня принесло ленинградцам ощутимую пользу.
За короткий срок он сумел подготовить с оркестром сложнейшую программу из сочинений Вивальди, Генделя, Порпора и И.-С. Баха, занимался и с камерными ансамблями. Оркестр звучал стильно и слаженно, хотя большинство его участников никогда раньше не играли вместе (оркестр составили музыканты из Ленинграда, Волгограда и Москвы). Гостеприимно были открыты для всех залы Выставки музыкальных инструментов, ставшей в последнее время традиционным местом общения «старинных» музыкантов.
Барочную музыку в нашей стране чаще всего исполняют камерные оркестры традиционного типа. В Европе ситуация на глазах меняется. Главенствующим становится так называемое аутентичное исполнительство. Если лет пятнадцать назад это еще было «экзотикой», то сегодня можно говорить уже о прочно складывающейся традиции. Никому и в голову не придет, например, записывать кантаты Баха с современным оркестром. То же касается и манеры исполнения. Мы долгие годы были изолированы от западных коллег и сильно отстали в этой области. Академически обобщенный, «консерваторский» подход — набор одинаковых приемов в исполнении музыки разных стилей — теперь уже перестает удовлетворять слушателей даже при виртуозной технике игры.
Прислушаемся к Д. Фрадкину: «Барочная скрипка немного легче современной, у нее другой угол шейки, поскольку мы пользуемся жильными струнами (с меньшим, чем у металлических, натяжением). Однако самое главное отличие не столько в скрипке, сколько в смычке. Если современный смычок рассчитан на длинные фразы, на кантилену, то легкий барочный смычок идеально приспособлен для взрывной, чрезвычайно эмоциональной музыки XVII — XVIII веков, которая требовала коротких фраз и всплесков звучности... Изменение инструментов происходит вследствие изменений в музыке, новая музыка требует нового инструментария. И сегодня основу репертуара современных камерных оркестров на Западе составляет уже не музыка барокко, а сочинения XIX и особенно XX века, то есть музыка, написанная специально для этого состава».
Даниэль привез с собой дюжину барочных смычков и раздал их участникам семинара. Он очень высоко оценил ленинградских музыкантов, заметив, что при регулярном общении с западными коллегами они могут быстро достичь европейского уровня. И это, на мой взгляд, не дежурный комплимент. Среди «аутентичных» музыкантов Ленинграда есть талантливейшие люди — флейтисты Павел Андреев и Николай Насонов, скрипачи Андрей Решетин и Юлия Лурье, блестяще одаренный виолончелист Виктор Соболенко, прекрасные клавесинисты Элла Севских и Владимир Радченков и другие. Многие из них не имеют серьезной работы. А между тем, как рассказал мне скрипач Владимир Шуляковский (ему повезло больше остальных: он участник одного из европейских барочных оркестров), сегодня в каждом крупном юроде Европы есть такой коллектив. Спонсорами выступают как муниципалитеты, так и крупные фирмы и предприятия, которые благодаря этому освобождаются от уплаты налогов. Истинную культуру необходимо субсидировать — это закон, подтвержденный историей.
...Даниэль Фрадкин за две недели собрал барочный оркестр и многому научил ленинградских музыкантов. Но он уехал. Мы снова разбрелись по ансамблям (в лучшем случае) или по своим квартирам (в худшем случае), где в одиночестве, помахивая барочным смычком, будем разыгрывать, к примеру, концерты Порпора. Что же дальше?
Хочется закончить на оптимистической ноте. Прежде всего, на одном из концертов семинара присутствовал легендарный барочный скрипач Сигизвальд Кюйкен, один из основоположников аутентичного исполнительства, руководитель Европейского барочного оркестра. Это чудо объясняется довольно просто — Кюйкен, никогда прежде не бывавший в нашей стране, приехал в Ленинград как турист.
Но его внезапное, почти мистическое появление на концерте вызвало у участников семинара легкий шок. Этот крупнейший музыкант познакомился с ленинградцами и услышал их игру — вполне возможно, что в жизни нескольких ленинградских безработных через некоторое время наступят перемены...
Дело за городом. Нужен ли Ленинграду барочный оркестр?
МАРИНА ФИЛИППОВА
ГЕРОИ ЛЕРМОНТОВА НА ЭКСЛИБРИСЕ
Имя ленинградского художника-графика Николая Стрижака как автора экслибрисов широко известно любителям графики малых форм по многим выставкам. Получил он признание и за рубежом: дважды на международных конкурсах — в 1984 году в Веймаре (ГДР) и в 1987 году в Висбадене (ФРГ) экслибрисы Н. Г. Стрижака отмечены высокими премиями.
Обычно Стрижак создает сюиты экслибрисов, посвященные нескольким произведениям одного автора. Такими явились сюиты, на которых воспроизведены герои А. Пушкина, Н. Гоголя, Ф. Шиллера, Д. Боккаччо и не менее любимого им Лермонтова.
Лермонтовская сюита состоит из двенадцати знаков, которые достаточно полно раскрывают его творчество и воспроизводят основные сюжетные моменты главных произведений великого русского поэта. На знаках отражены все периоды творчества Лермонтова. Из раннего периода художник отбирает сюжеты на темы таких произведений, как «Парус», «Петергофский праздник» (из «Юнкерских поэм»), «Маскарад» и, конечно, этапное стихотворение Лермонтова «Смерть поэта». Творчество второго периода представлено в экслибрисах, созданных на темы «Песни про купца Калашникова», «Тамбовской казначейши», «Беглеца», «Демона», «Мцыри», «Трех пальм», «Героя нашего времени» и баллады «Морская царевна», написанной в 1841 году, незадолго до трагической гибели поэта. Сюите экслибрисов предпослана силуэт-заставка, на которой изображен портрет М. Ю. Лермонтова. Силуэт поэта как лейтмотив воспроизведен и на каждом знаке этой сюиты.
Сделаны экслибрисы в форме круга, и этим отвечают традиции русского искусства. Круг дает возможность художнику наиболее плотно использовать пространство для построения сюжетной мизансцены без ненужных пустот и второстепенных деталей. Основное внимание сосредоточивается на самих персонажах. Одновременно круг дает возможность использовать не линейный горизонт, а точку схода в центре круга, что позволяет так построить композицию, чтобы персонажи сюжета одинаково хорошо смотрелись на плоскости, независимо от того, на первом