Вооруженный одной только подушкой. Маг выскочил из спального мешка и бросился на пол. Голова оскалилась и устремилась к нему. Маг инстинктивно закрыл пах подушкой; хищная тварь ухватилась за предплечье, впившись острыми, как у вампира, зубами прямо в мышцы. Маг вздрогнул, развернулся и изо всех сил шарахнул противника о стойку кровати. Одновременно он пытался удержать вырывающуюся левую ладонь и избавиться от вцепившейся в горло правой. Маг снова стукнул голову о стойку, бросил никчемную подушку и попытался оторвать от шеи ладонь душителя. Бесполезно. Одновременно он торопливо шарил глазами по комнате в поисках предмета, способного сойти за оружие: электрической грелки, умывальника, огнетушителя, чего угодно. Ничего.
Такумо бесшумно соскользнул с кровати и стал медленно приближаться. С тихим щелчком в его руке появился короткий черный клинок. Посмотрев на извивающуюся в руках фотографа левую ладонь, он перевел взгляд на кровать. Маг едва заметно кивнул. Молниеносный выпад Чарли пришпилил ладонь к стойке; Маг едва успел отдернуть свою руку. Голова выпустила плечо и раскрыла рот в беззвучном крике, и Маг ударил ее коленом в основание черепа.
От удара голова взлетела вверх, упала на спружинившую кровать и скатилась на пол. Правая ладонь ослабила свой захват совсем чуть-чуть, но этого оказалось достаточно, чтобы фотографу удалось оторвать ее от горла обеими руками. Такумо потянулся за головой, однако та снова шмыгнула под кровать.
– Ну и дружки у тебя! – прошептал Такумо.
– Я думал, что это твой приятель!
Такумо посмотрел на Мага, держащего вырывающуюся ладонь, и только теперь заметил на его предплечье рану, слишком глубокую для человеческих зубов. Он буквально физически ощутил свою наготу и на мгновение замер, ощутив, как капли холодного пота медленно стекают по покрытому гусиной кожей голому телу.
Голова выкатилась из-под кровати, воспарила к потолку и начала осматривать комнату. Маг сжал ладонь покрепче, чтобы она не выскользнула.
Голова спикировала на Мага, целясь прямо в пах, но фотограф ударил по ее лицу пойманной ладонью. Тогда голова ухватилась за нее зубами, и ладонь начала бешено вертеться, пытаясь выкрутиться. Хуже всего пришлось кожаной перчатке, но в некоторых прорехах Маг заметил что-то, очень напоминающее капельки крови. Ладонь резко дернулась и освободилась. Такумо изо всех сил пнул голову, и та, завертевшись, отлетела к потолку.
Освободившаяся ладонь начала ощупывать стоику кровати в поисках рукоятки ножа Такумо. Голова перестала вертеться, и с лицом, искаженным смесью злобы, боли и удивления, будто никак не могла поверить в то, что с ней происходит, отлетела в угол.
– Смотри за ладонью, а я за головой, – прошипел Такумо.
Ладонь, искавшая нож, замерла, как будто голова все слышала, и тоже устремилась к потолку.
– Неужели они отступают? – с надеждой в голосе пробормотал Маг.
Ладонь осторожно приблизилась к двери, приоткрыла ее и скрылась. Голова вылетела следом. Такумо немедленно захлопнул за ними дверь.
– Пойдем за ними?
– Что?! – зашипел Чарли и, схватив единственный в комнате стул, заблокировал им выход.
– Они могут напасть на кого-то еще.
Такумо покачал головой, чувствуя, как к лицу наконец-то приливает теплая кровь.
– Нет. Эта тварь пришла за тобой.
– Почему ты так думаешь?
– Она не напала на меня, даже когда я стал тебе помогать. Что ты прячешь в этом футляре?
– Там только фотоаппарат.
Такумо поднял одну бровь. По его носу немедленно скатилась капля холодного пота.
– Неужели? Что, в таком случае, ты снимаешь?
– Еще вчера я бы ответил, что девушек.
– Но я спрашиваю сейчас.
– Уже и сам не знаю.
Такумо кивнул. Маг на негнущихся ногах медленно подошел к окну. Его все еще трясло.
– Жаль, что я не смог ее сфотографировать. Теперь никто мне не поверит.
– Кому ты собираешься рассказать?
Маг закрыл окно и неопределенно дернул плечом.
– Не знаю. Я даже не представляю, как эта тварь называется.
– Это какой-то японский не то вампир, не то призрак. Не помню название. Да и толку в нем?
– Пригодится.
– Тебе не приходит в голову, чем можно заблокировать окно?
– Нет.
– Надо бы одеться. Там, знаешь ли, невинные девушки, мы их в таком виде насмерть перепугаем, когда все забегают. – Такумо подумал и пожал плечами. – Хотя, с другой стороны, кто станет поднимать шум из-за пролетевшей мимо головы с ладонью?
– Они смогут отсюда выбраться?
– С легкостью. Над входной дверью есть фрамуга.
– Ты и сам неплохо знаком с планировкой дома.
– Не впервые здесь ночую, – пожал плечами Такумо. – Хотя в этот раз нам с тобой очень повезет, если нам не запретят больше здесь останавливаться.
– Это все, что тебя волнует?
– Пока я волнуюсь о пустяках, у меня нет времени паниковать.
– А я лучше дерусь, когда паникую.
Такумо улыбнулся.
– К тому же эта тварь пыталась убить не меня. Кто-то хочет тебя убрать, так?
– Так.
Такумо сел на койку и вытянул ноги.
– Вряд ли мне удастся сейчас уснуть. Рассказывай.
Когда Маг закончил свой рассказ, Такумо потряс головой, как будто хотел проверить, держится ли она еще на плечах.
– Полнейший бред.
– Я тоже с трудом в это верю, – ответил Маг.
– Да, тяжело быть скептиком, когда у тебя к стойке кровати пришпилена тварь с пятью пальцами. Так ты говоришь, что пушку того клоуна сразу заело? – Маг кивнул. – Странно. Он, наверное, забыл ее зарядить, или по ошибке зарядил не тем калибром, или, возможно, не снял с предохранителя. А вдруг бандит просто хотел напугать тебя?
– Ему это удалось, – признался Маг, съеживаясь внутри своей куртки. Дрожь это не остановило. Никогда прежде неприятности не преследовали его из города в город. Очень хотелось счесть все происшедшее галлюцинацией или ночным кошмаром, но этому мешала вера в собственные глаза, которые никогда еще его не подводили.
– По-моему, голова без всадника явилась не за тобой, а за содержимым твоего футляра. Аманда ничего тебе не дала?
– Только ключ от квартиры.
Такумо приподнял брови.
– Ты туда ходил?
– Да.
– Что-нибудь нашел?
– Нет... там на двери примитивный замок. Его можно взломать хоть кредитной карточкой. Мне кажется, что до моего прихода кто-то перерыл всю квартиру, но ничего не взял.
– Почему ты так уверен?
– В пыли остались бы отпечатки от пропавшего.
– Ну ты даешь! Вот это наблюдательность! Значит, они не нашли, что хотели, и ищут это у тебя, так?
– Похоже на то.
– Или они тебя не убивают, пока думают, будто ты знаешь, где это спрятано?
Маг всплеснул руками, как обычно делают итальянцы, задействовав почти все мышцы своего тела.
– Что нам теперь делать?
Маг замер, не успев ни пожать плечами, ни вздрогнуть.
– Нам?!
– Спрашиваешь! Такие твари не любят оставлять следов. Теперь они и меня захотят убрать.
Маг задумался. Внешность Такумо, даже одетого, не вызывала большого доверия, и он не принадлежал к тем, кто умел с легкостью затеряться в толпе, зато хорошо дрался и, возможно, что-нибудь знал о том, кто такие эти загадочные «они».
– Неужели Чарльз Мэнсон действительно твой отец?
– Видишь ли, дружище, я и сам не знаю. Я тогда был не очень взрослым. Так мне сказала моя мать, и, по-моему, она искренне в это верила. Меня зачали на ежемесячной оргии Семьи, на ранчо Спэн, еще до того, как прокатилась знаменитая серия убийств. Моим отцом мог оказаться любой из участвовавших в оргии байкеров и членов Семьи. А родился я уже через пару месяцев после того, как всех арестовали, но еще до суда. Мать считала всех невиновными и назвала меня в честь Чарли... в честь одного из его псевдонимов. – Такумо усмехнулся. – Она меня убеждала, что обо всем позаботилась, и я – не то дитя судьбы, не то чудо-ребенок, не то что-то из той же оперы. Могло быть и хуже, надо бы радоваться, что она не назвала меня «Господь» или «Иисус». Господь Иисус Христос Такумо. Представляешь себе?
Маг кивнул.
– Разве «такумо» – это не монстр какой-то?
– Ты знаешь японский язык?
– Нет, просто мой дядя Данте пишет ужастики, и я в них немного разбираюсь. – Он оглянулся на беспомощно извивающуюся ладонь. – Жаль, что его здесь нет.
Такумо улыбнулся.
– Видишь ли, кумо – значит паук. Хирата-кумо – это паук-охотник, вроде тех, что бросаются паутиной, как лассо, только величиной в целый ярд. Тотатэ-кумо – паук такого же размера, который предпочитает сидеть в засаде. А тебя как зовут?
– Маг. Микеланджело Гаэтано Магистрале.
– Маг? Как в «Мудреце с востока»?
– Я из Нью-Йорка, – признался Маг. – А мудрость, наверное, предоставляется только избранным.
– Успокойся, тот, кто уехал из Нью-Йорка, мудрее многих. – Такумо посмотрел за окно: небо было беспросветно, как отчаяние.
– Четыре утра, – сказал Маг.
– Три пятьдесят семь, – ухмыльнулся Такумо, с гордостью демонстрируя электронные часы, устроенные даже сложнее, чем любой швейцарский нож. – Шедевр японских технологий. Что ты собираешься делать с ладонью?
– А что?
– Солнце встает, – мягким голосом пропел Такумо. – Мне почему-то кажется, что если она не вернется к хозяину до рассвета, то начнет истекать кровью. Тебе хочется объяснять всем, откуда взялась кровь?
Маг уставился на обмякшую под ножом ладонь. Лезвие ножа было окровавлено, но сама рана и срез на запястье выглядели сухими, а несколько капель крови на полу были его собственными. Один взгляд на них удесятерил боль в укушенном трицепсе.
– Как считаешь, может, нам просто открыть окно и выпустить ее? – спросил он.
– Выпустить? Ты хотел сказать, выбросить и опустить раму побыстрее? Ты прав, без головы она вряд сумеет сама выбраться отсюда. Кстати, когда рассвет?
– Не имею ни малейшего понятия. Я никогда не был бойскаутом.