На обороте листа я набросала ее лицо: заостренный подбородок, гладкие красивые волосы, большие глаза, полные тайн. Но лишь когда на него упала новая слеза, я поняла, что снова заплакала. Сдержать слезы я уже не смогла. Только заставила себя повернуться к окну, за которым серел ненастный день. На меня накатила такая печаль, что мне показалась – я вот-вот умру под ее неподъемным бременем.
Когда приехал Самир, я уже выпила не только кофе, но и чай и съела пирожное – сухое и не шедшее ни в какое сравнение с шедеврами Элен. Но зато я успокоилась, задвинув грусть туда, откуда она уже не могла вывести меня из равновесия. Я чувствовала боль от новой раны – утраты графа, но тоску по маме мне удалось заглушить. Конечно, до поры до времени…
Дождь спровоцировал множество заторов на дорогах и улицах, и, судя по виду, Самир простоял не в одном из них. Таким взъерошенным я его еще не видела.
– Прости, что так долго, – опустился он на стул рядом.
– Не извиняйся. Давно пора водить самой.
– Ты не доела.
– А ты голоден? Хочешь кофе?
– Нет, спасибо. Лучше тронуться в путь прямо сейчас, пока движение в южном направлении еще не очень интенсивное, – Самир заложил мне за ухо прядь. – Пави сказала привезти тебя к нам. Она хочет убедиться, что ты поешь.
Я отвернулась:
– А как же ваша мама?
– Все будет нормально, – поднявшись, Самир протянул мне руку. – Пошли.
В машине он включил радио, чтобы послушать новости.
– Откинься на спинку и отдохни, пока мы едем.
Упрашивать меня ему не пришлось. Через пару минут я заснула и пробудилась лишь тогда, когда Самир провел пальцами по моей щеке:
– Мы приехали, Оливия.
Я выпрямилась, моргнула, а потом крепко зажмурила глаза и резко их открыла. Сон как рукой сняло. Несколько секунд я пялилась на парковку, пытаясь сориентироваться. Задняя дверь в ресторан Пави была открыта, из кухни проливался свет.
– Может, мне все же поехать домой и поспать? – надтреснутым голосом пробормотала я.
– После ужина, – Самир взял мою руку, поднес к губам и поцеловал, и я взглянула на него по-новому: его губы были такими ласковыми, а умные, бездонные глаза светились такой нежностью!
– Хорошо, – тихо сказала я, дотронувшись до его подбородка.
Самир улыбнулся:
– Пойдем подкрепимся. Думаю, сегодня вечером нас ждет маллигатони.
– Кто-то из подрячиков упоминал об этом супе. Но я сомневаюсь, что когда-либо его пробовала.
– Шутишь?
Я помотала головой.
– А здесь это привычное кушанье. Пави даже написала о нем маленькую заметку.
Погода развеялась, и пока мы пересекали стоянку, легкий освежающий ветерок приятно обдувал мне лицо. Самир сжал мою руку и слегка толкнул плечом. Невольно рассмеявшись, я тоже его толкнула.
В час ужина на кухне царила суета. Пави в оранжевой поварской форме громко отдавала распоряжения персоналу. Ее волосы были убраны под подобранную в тон хлопчатобумажную косынку. При виде нас она взмахнула рукой, и мы бочком проскользнули к лестнице, ведущей в их квартиру.
Из кухни разносился аромат тмина и перца. А у плиты стояла… миссис Малакар! С переброшенным через плечо полотенцем. Всецело поглощенная готовкой, она даже не повернулась. Только бросила:
– Привет, привет. Твой отец смотрит новости.
И лишь после этого оглянулась и увидела меня.
– Ты привел к нам в гости графиню?
– Зовите меня, пожалуйста, Оливией, – сказала я.
Должно быть, в моем голосе просквозила усталость. Лицо миссис Малакар смягчилось:
– У нас на ужин сегодня любимое кушанье мужа.
– Маллигатони? – спросила я. Самир выпустил мою руку и почти незаметно кивнул. – Я никогда не ела этот суп. Что входит в его рецепт?
– О, много что. Курица, лук, яблоки, сладкий картофель, разные пряности.
Я втянула носом аппетитный запах:
– Я могу вам чем-то помочь?
– Нет-нет. Просто посидите. Ребята мне сказали, что сегодня умер ваш друг, граф.
– Ох, – сокрушенно вздохнула я.
Зато мне стало понятно, почему миссис Малакар вела себя так добродушно.
– Ладно, посижу.
По лестнице взбежала Пави; она принесла из кухни пряности.
– Похоже, мне сегодня не дадут продыху! Так много людей, – она чмокнула меня в щеку. – Вы как, ничего?
Я кивнула.
– Да нет, я вижу, как вы расстроены. Вам нужно хорошо поесть и выспаться. До пикника всего три дня.
– Оливия, зайдите, посидите с нами, – махнул рукой из гостиной Харшад.
Я прошла туда и опустилась на невероятно мягкую софу. Комната пестрела яркими пятнами картин и разноцветными занавесками на окнах. А на стене справа от меня висели семейные фотографии. С ленивым любопытством я принялась их рассматривать, и мой взгляд сразу привлек один снимок. На нем Харшад – еще молодой, худощавый, но очень щегольского вида – был запечатлен с потрясающе красивой девушкой. Она была стройной, женственной, с блестящими черными волосами до плеч и с таким же решительным, даже дерзким выражением лица, как у матери. Я испытала замешательство: меня подмывало спросить, она ли это. Но еще больше не хотелось задавать этот вопрос. «Спрошу потом у Самира», – решила я.
Но мистер Малакар, похоже, заметил мой интерес.
– Это моя маленькая Санви, – сказал он. – Красавица, правда?
Я кивнула.
– Вы, должно быть, опечалены тем, что в аббатстве откопали не ее останки?
В гостиную заглянула миссис Малакар:
– Проходите. Все готово.
Самир сел рядом со мной. Так близко, что его колено под столом коснулось моего. А когда я вскинула глаза, он подмигнул мне, и я позволила себе расслабиться.
Суп маллигатони больше походил на рагу. С курицей, морковью и ломтиками яблок. Куркума придала густому бульону желтый оттенок. От аромата специй у меня сразу потекли слюнки. Я сделала пробный глоток, потом еще несколько – откровенно смакуя.
– Невероятно вкусно, – похвалила я. – А Пави этот суп готовит в ресторане по тому же рецепту?
– Да, – ответила миссис Малакар, потянувшись за лепешкой чапати. Трио браслетов на ее запястье скатились к локтю. – Она взяла мой рецепт, немножко изменила его, и теперь я пользуюсь ее рецептом. Моя дочь, как вы уже заметили, – дивная повариха.
– Дивная… – эхом повторила я. – Какое удачное слово вы подобрали.
Ели мы в относительной тишине. Из кухни доносилась еле слышная музыка. Какие-то индийские мотивы. Слов я не различала.
Молчание прервал мистер Малакар:
– Вы спрашивали об останках.
Я подняла голову.
– Я почувствовал облегчение, узнав, что это не ее останки. Похоже, я предпочитаю верить, что Санви все еще жива, просто уехала куда-то. И в один прекрасный день… она зайдет в эту дверь.
Мои глаза наполнились слезами:
– Я вас так понимаю! Я бы все отдала за один час общения с мамой… – слова дались мне с трудом, я смутилась и покраснела. – Извините… – взглянула я поочередно на Малакаров. – Я позволила эмоциям…
– Моя мать умерла, когда мне было двадцать два, – перебила меня миссис Малакар. – С тех пор не проходит и дня без того, чтобы я о ней не грустила, – она прикоснулась к моей руке, и ее браслеты вернулись на запястье. Я испытала благодарность к ней за доброту и участие. И за надежду на то, что она не всегда меня будет ненавидеть.
Но мое внимание привлекло еще кое-что.
– Посмотрите! – подняв правую руку, я показала браслет, найденный в комнате Виолетты. – Такой же, как у вас! Эти браслеты принадлежали Нандини?
– Да, – сказал Харшад. – Где вы его нашли?
– В комнате бабушки. Рабочие расчистили ее, и я подобрала его с пола.
Я начала снимать браслет с запястья, но Харшад махнул рукой:
– Не надо. Пусть останется у вас.
– Вы уверены? – взглянула я на Самира.
Тот ответил мне едва заметным кивком.
Но мне очень хотелось угодить миссис Малакар. Сняв браслет, я положила его на стол рядом с ее миской.
А она даже не посмотрела. Сразу закачала головой:
– Он ваш.
– Папа, – встрял Самир. – Я хотел тебя спросить. Ты видел прошлым летом Каролину?
Харшад ответил не сразу:
– Чем вызван этот вопрос?
– Мама навещала графа, – сказала я, и грудь опять кольнула боль. – Она знала, что умирала, и, похоже, устроила для меня… охоту за сокровищами.
– Что вы говорите! – покачал головою Харшад. – Я ничего об этом не знал.
Но у меня сложилось впечатление, что он знал больше, чем говорил.
– В этих краях не сохранилось легенд о радуге? Или о горшочке с золотом?
– Не слышал ни одной, – сказал Харшад, и на этот раз искренне. – А ты, Самир?
– Я тоже не слышал.
Радуги, павлины, сокровища, картины… Эти слова снова завертелись в моей голове, и я уткнулась в суп, чувствуя себя потерянной и готовой расплакаться. Миска уже расплылась перед глазами…
– Оливия, – тронул меня за руку Самир. – Может, поедем домой?
– Ой, я что – заснула? – встрепенулась я.
– Да, – тихо хмыкнул он.
Не подумав, я протянула ему руку, Самир взял ее и помог мне подняться, придерживая другой рукой меня за спину.
– Извините, – обратилась я к его родителям. – Это просто…
– Все в порядке, – заверил Харшад.
– Спокойной ночи, Оливия, – сказала миссис Малакар и протянула мне браслет: – Не забудьте его.
Я надела браслет на запястье.
Я проспала одиннадцать часов, унесшись далеко-далеко, в неведомые земли, откуда духи сна вернули меня сообща в реальность. Зато, когда я пробудилась, мой разум был ясным и острым, как свет солнца на исходе поздневесеннего дня за окном.
Я осознала три вещи. Во-первых, мне захотелось остаться и постараться спасти Розмер. Во-вторых, мне захотелось незамедлительно переселиться в гостевой дом. И, в-третьих, я нуждалась в новой одежде. В такой одежде, которая бы сидела на мне хорошо! Мне нужен был наряд для пикника. А еще – как можно скорее обставить мебелью гостевой дом.
К сожалению, Питер оказался занят. А Самир в такой солнечный день, наверняка, работал. Но в наши дни не обязательно идти в магазин. Покупки можно сделать, не выходя из дома. С кредитной карточкой в руке я включила свой ноутбук.