А там меня ждало письмо от Гранта. Тема послания меня сразу заинтриговала: «Прекрати натравливать на меня свою гончую». Уже сгорая от любопытства, я открыла письмо. В нем было две строчки
«Я отозвал иск. Вели Мадлен от меня отвязаться».
В груди всколыхнулся сдержанный оптимизм. Прокрутив список полученных электронных посланий, я нашла письмо от Мадлен. Без темы, но с вложением. Я открыла его:
«Пожалуйста, обратите внимание на дату снимков. Я показала их своему адвокату, и он сказал, что этого вполне достаточно для отклонения иска о разделе имущества».
Фотографии, сделанные на какой-то вечеринке, датировались концом октября. На них везде фигурировал Грант, в различных интимных позах с молодой женщиной. Я узнала ее по репортажам, которыми пресса встретила ее ошеломительно успешный дебют прошлым летом. (Я была на нем с мамой и Грантом.) И она являлась тем созданием, каким я никогда бы не стала – хрупкой, на вид беспомощной особой с бледной кожей и игривыми рыжими волосами, обольстительно струившимися по плечам. Ее первую выставку заметили все газеты. А вторая и вовсе обещала произвести грандиозный фурор.
На некоторых снимках Грант сидел с ней в тускло освещенном ресторане. Жесты и взгляды обоих не вызывали сомнений в интимном характере свидания. А состоялось оно всего лишь через пару дней после моей аварии!
Гнев, который я так старательно пыталась подавить, закипел с новой силой. Мне захотелось дотянуться сквозь экран до Гранта и выдрать ему все волосы. Да как он смел меня так обманывать? И манипулировать мной ради квартиры? А еще…
Из глотки вырвался рык. Вскочив со стула, я заметалась по комнате.
По комнате, в которой Самир, обнаженный, заваривал мне чай. И поддразнивал меня, а в его глазах светилось искреннее, неподдельное чувство. А потом нежно уложил меня на кровать и любил меня и все мои пышные формы. И было это не далее, как позапрошлой ночью!
Я позвонила Мадлен:
– Спасибо вам.
– Не за что, дорогая! Мне это было в удовольствие. Я не могла позволить этому мерзавцу заполучить то, что ваша мать заработала тяжелым трудом, для вас!
– Они давно вместе?
– А вас это волнует, Оливия?
– Я чувствую такое унижение, – вздохнула я.
– Понимаю. Мне жаль. Но с этого момента ваша жизнь будет становиться все лучше и лучше. Я это знаю.
– Я тоже. Спасибо вам большое.
– Выбросьте его из головы и наслаждайтесь свободой!
Подбодренная, я так и сделала. Я заказала себе летний гардероб на размер больше, чем у меня был. А также почти всю мебель, которую хотела поставить в квартире. Большинство вещей должны были доставить в пятницу, но часть мебели – только через неделю.
«Ничего страшного. Пока покрашу стены», – решила я. И попросила подрядчика достать мне краску оливкового цвета. Он привез мне ее после обеда, вместе с рабочим костюмом и малярными валиками.
– Вы уверены, что вам не потребуется мужская сила?
Я вежливо отказалась от помощи. Соскучилась по физической работе! Мне хотелось открыть двери, впустить свежий воздух, включить музыку в приложении на телефоне и, напевая, красить стены. Своими руками!
Ближе к вечеру пришла смс-ка от Самира:
– «Ты как? Чувствуешь себя лучше?»
́«ДА! Проспала полсуток, а сейчас в поместье, крашу стены своей новой квартиры. Хочешь подъехать и посмотреть?»
«Увы, не получится. Не хотел звонить тебе слишком рано, но мы в Девоне. Работаем. Я сказал Тони, что мне нужен субботний вечер, но уже в ночь на воскресенье мне придется сюда вернуться».
«Поняла. Рада буду увидеть тебя в субботу. Потом пообщаемся очно?»
«Обязательно, я тебе напишу».
Я вернулась к покраске, воодушевленная открывшимися новыми перспективами. Возможно, наконец, все наладится? А беды и проблемы утекут, как талая вода с горы?
К вечеру среды мне удалось подключить кабельное телевидение, благодаря чему я смогла посмотреть первый выпуск программы «Примадонны Реставрации», посвященной Розмеру.
Приготовив на плите AGA чашу попкорна и налив бокал вина, я присела, и в этот момент Самир прислал смс:
«Готова?»
«Немного нервничаю. А ты будешь смотреть?»
«Да! Разве я могу такое пропустить?»
На канале Би-Би-Си 1 зазвучала музыка Примадонны.
«Начинается! Позвони мне, когда закончится».
«Ок».
Пави я послала другой текст:
«Надеюсь, я не буду казаться слишком ТОЛСТОЙ».
Ее ответ пришел быстро:
«Нет, конечно! Родители смотрят. Я посмотрю в записи. Народу полно!»
Положив телефон, я вперила глаза в телевизор. Джокаста на экране выглядела так же, как и вживую. А мне было приятно убедиться, что ее команда сотворила чудеса: и моя прическа, и макияж были идеальными. В начале выпуска мы поговорили о доме, истории поместья и о том, как неожиданно я стала его наследницей. Дальше речь зашла о начальных работах и планах, которые мы с Джокастой наметили, обходя сад и обветшавшие, замусоренные комнаты усадьбы. Как я и ожидала, Йен оказался талантливым оператором. В его кадры попали и цветовые блики, отбрасываемые на поверхностях витражными стеклами, и розочка, расцветшая в гостиной, и грустная рябь на водной глади запущенного пруда. Да и ракурсы, с которых он снимал меня, тоже порадовали. Хотя я и подумала: «Пора худеть!»
Еще одна задача на будущее.
А вот чего я не ожидала, так это того, что в повествование о нынешнем положении дел была вплетена пронзительная история. Джокаста в этом выпуске сосредоточилась на двух персонажах из рода Шоу: предприимчивой любовнице короля Карла II, сумевшей вернуть усадьбу, захваченную сторонниками Парламента, и графе, разбившем сад и построившем оранжерею. Я с удовольствием выслушала полные версии каждой из этих историй. И подумала: «Мама явно походила на свою предшественницу, фаворитку короля. Если бы не она, я бы не сидела сейчас здесь!» И это была правда.
Закончился выпуск на драматической ноте: сравнением задачи по восстановлению Розмера с подвигом Геракла и рассказом о специалистах, привлеченных для этого. В последнем кадре на экране снова появилась я – стоявшая со скрещенными на груди руками на фоне витражного окна. И должна признаться, эта сцена получилась впечатляющей и пробрала меня до дрожи во всем теле!
Я громко рассмеялась.
А через секунду раздался звонок.
– Это было потрясающе, – сказал Самир. – Ты такая умная, рассудительная и классная.
– Я очень довольна этой программой. Она послужит на пользу поместью.
– Безусловно. И я не удивлюсь, если к проекту по восстановлению Розмера подключатся спонсоры.
– Правда? Ты думаешь, это возможно?
– Да. Уверен.
Я вздохнула. Все было загадочно, странно и замечательно. Но мама, пожалуй, была бы довольна.
– Мне так хочется, чтобы ты был сейчас рядом, – сказала я.
– Мне тоже, – вздохнул Самир, и мне показалось, что он присел. – А вместо этого я вынужден торчать в этом безликом мотеле, пропахшем старыми сигарами.
– Фу-у…
– Ничего, переживем.
– А можно вопрос: почему ты продолжаешь крыть крыши?
– Билли нужен корм.
– Но ты сказал, что книги хорошо продаются.
– Так и есть. И я рад. Но романы – заработок ненадежный. Сегодня есть, завтра – нет.
Я рассмеялась:
– Понятно, Хайди Клум.
– Я не собираюсь заниматься кровлями всю жизнь. Но мне нравится эта работа. Весь день на свежем воздухе. Но со временем думаю открыть свою фирму. Создавать что-то прекрасное.
В разговор ворвался звонок моего мобильника. За ним второй.
– Пора. Мне звонят.
– Жизнь известной графини, – усмехнулся Самир.
– Именно так. Надеюсь, мы скоро увидимся.
– Я горжусь тобой, Оливия. Спокойной ночи, – закончил разговор Самир прежде, чем я успела ответить.
К субботе я уже подготовила квартиру настолько, чтобы упаковать вещи и переселиться. Утром за мной заехала Пави. Было еще очень рано. Только рассвело. С собой Пави привезла розовое ласси.
– Попробуйте, – сказала она. – Хотя мне кажется, что в нем чего-то не хватает.
– Розовое ласси? – переспросила я и улыбнулась: – Звучит так романтично.
Вкус у напитка оказался очень тонким, не такой выраженный, как у клубничного, но все равно замечательный.
Мы занесли в квартиру мой чемодан. Пави обошла ее по кругу:
– Вы, должно быть, вкалывали, как папа Карло. Но вышло здорово!
– Я была мотивирована. У меня слишком долго не было места, которое я могла бы назвать своим домом.
Кровать была застелена, и я положила на нее чемодан.
– Вот, заказала доставку продуктов, – распахнула я дверцу холодильника в американском стиле. – Так удобно.
– И все же вам надо самой водить машину, – сказала Пави.
– Надо, – согласилась я и, набрав в легкие побольше воздуха, закружилась по квартире: – Ура! Ура! Я дома!
Мы оставили входную дверь открытой – думали, что долго не задержимся. И внутрь медленно зашел кот. Тот самый кот! Завидев нас, он присел в трех шагах и обвил хвостом лапки.
– Привет! Мяу-Мяу!
– Мяу! – откликнулся он.
– А я как раз купила тебе поесть, – сказала я. – Подожди здесь. Я сейчас принесу.
– Вы собираетесь кормить бездомного кота? Он никогда здесь не останется.
– Это мой кот, – сказала я и поняла, что действительно так считала. – Он постоянно вертится рядом со мной с тех пор, как я сюда приехала.
– Не разбивайте себе сердце, дорогая. Как знать, может, он уже стар или болен.
Поведя плечом, я открутила крышку банки, выложила кошачий корм на блюдце, поставила его на пол и отступила назад:
– Это тебе, Мяу-Мяу.
Несколько секунд кот смотрел с подозрительностью, поглядывая то на блюдце, то на меня. А потом, похоже, принял решение: встал и подошел к блюдцу так, словно делал это каждый день.