В результате сюда вернулась сталь опять.
Да. В итоге это снова станция, согласно проекту, колонная, станция колонного типа, как, например, «Маяковская», тоже с большим количеством воздуха, пространства, с проницаемостью между перронным залом и центральным залом. Чего не скажешь о некоторых других станциях, которые получились не колонными, а пилонными. Но все равно любопытно.
Хотел рассказать еще историю про мозаики. Куда ж делись мозаики, которые должны были украшать станцию «Павелецкая»? Эти мозаики, изготовленные тоже, кстати, по эскизам замечательного художника Александра Дейнеки, который сделал эскизы для «Маяковской», и в той же самой мастерской Владимира Фролова, в Петербурге, который известен, например, мозаиками в храме Спаса на Крови. Причем изготовлены они были в 1942 году. И по «дороге жизни» их привезли из Ленинграда в Москву. И это была лебединая песня Владимира Фролова. Он умер после того, как эти мозаики изготовил. Мне кажется, своеобразный подвиг художника в ХХ веке.
Причем во время блокады и в замерзшем городе.
Абсолютно. Меня это потрясает. И слава Богу, недавно появилась мемориальная табличка на станции «Новокузнецкая», которая рассказывает об этой истории. И вот поскольку их не могли установить на станции «Павелецкая» в силу понятных причин, ее построили без центрального зала, то их установили на станции «Новокузнецкая». Так что мы по-прежнему можем прийти и в каком-то смысле поклониться этому замечательному человеку, который, несмотря на трудности военного времени, сделал такую красоту, которая помогала москвичам, может быть, жить и верить в победу.
В 1970-е годы такие истории продолжились. Станция «Лубянка», может быть замечали, что у нее тоже как будто бы две части. В торце путевого зала одна рифленая облицовка, из разных тонов мрамора. А дальше идет из белого мрамора под острым углом. Почему так? Потому, что, опять-таки, станция была построена без центрального зала. Вот вы спускались на эскалаторе и упирались в стену – два хода направо, два хода налево. Надо было идти в перронные залы. Здесь уже, конечно, война была ни при чем. Строилось все с 1931 по 1935 год. Просто-напросто грунты были очень слабые, очень опасные. И ограничились таким решением.
В 1970-е годы, когда более современные технологии метростроения позволили все-таки бороться с этими грунтами, решили, что надо будет раскрыть центральный зал. Кроме того, возникла необходимость сделать переход на станцию «Тургеневская». Но, к сожалению, замечательный архитектор Нина Алешина, которая выполняла эту реконструкцию, не пощадила оригинальной архитектуры Николая Ладовского, мастера русского авангарда, и новую станцию, мне кажется, сделала, к сожалению, менее интересной, чем это предполагалось.
Похожая история случилась и на «Чистых прудах». Опять-таки, спускаясь на эскалаторе, мы видим сначала одну архитектуру, а потом уже немножко по-другому все это выглядит. Проемы стали арочными. На станции «Чистые пруды» уважительно отнеслись к оригинальной архитектуре, и мы не отличим практически перронную сторону, которая оригинальная, от зальной стороны, которая новодельная. Они совершенно одинаковые.
Пожалуй, самая интересная история случилась в 1975 году. Это была станция «Тверская». Вот ее как раз вообще не было. Раньше вы от «Театральной» ехали сразу до «Маяковской». И только в 1975 году, когда как раз строились «Пушкинская», «Чеховская», возникла мысль сделать узел и построить еще одну станцию, которая, кстати, была на первоначальных проектах.
А когда надо просто интегрировать новую станцию в существующее полотно?
В случае с «Театральной» оставили пространство между двумя тоннелями. То есть, предполагая, что там когда-нибудь станцию возникнет, тоннели немножко развели в сторону, и снова свели, для того чтобы между ними осталась земля, достаточное количество земли, грунта, для того чтобы потом там построить эту станцию.
Но все равно это удивительная операция, потому что поезда ездили в этих двух тоннелях, при этом между ними строилась эта станция. Строились перронные залы. То есть, опять-таки, пассажиры ездили и знать не знали, что за стеной тоннеля на самом деле не земля, а идет работа, и даже уже в чистовую, со всей своей мраморной облицовкой готова эта станция. А потом, когда она была окончательно готова, просто разобрали эту обделку из тюбингов, и пассажиры на следующий день буквально увидели, что вместо стены у них открывается прекрасная светлая станция.
Цилиндрическая форма связана с тем, что это наиболее безопасная форма для тоннеля, для подземного сооружения? Или это просто дизайнерское решение? Почти все они имеют цилиндрическую форму. Сейчас тоннели делают машины. Но тогда, я понимаю, никаких машин не было, все это долбили вручную и отбойными молотками, кирками и так далее.
С отбойными молотками и кирками в основном работали на первой очереди, с 1931 по 1935 год. Тем не менее тоннели глубокого заложения тоже круглые в сечении. Это связано, во-первых, с наиболее экономичной формой. Мы помним, что круг из всех фигур при равной площади обладает наименьшим периметром. Во-вторых, с нагрузкой, потому что получается цилиндр держит массу, которая над ней.
Центральная часть зеленой ветки строилась уже в составе второй очереди, это 1937–1938 годы. Тогда уже все-таки строили только щитами, то есть специальными машинами, которые уже по умолчанию имели круглое сечение.
Крепостные стены
За последние столетия наш мир сильно изменился. Изменились представления о безопасности, в частности о безопасности горожан. В прежние века главной их защитой была крепостная стена. В Москве – Китайгородская. А почему, кстати говоря, такое название?
Есть несколько точек зрения, до сих пор однозначного мнения нет. Возможно, это слово происходит от слова «кита». Что означает «плетень». Потому что самый первый вариант стены представлял собой, действительно, такое дерево-земляное укрепление. Было две плетеные стены, наружная, внутренняя, между ними насыпалась земля. Есть другая точка зрения, возможно, слово восходит к слову «чита», итальянскому, что означает «город».
Но не чайна-таун совсем? То есть китайцев не было.
Китайцев точно не было. Построена стена была действительно итальянским архитектором, который в русских летописях закреплен под именем Петрок Малый. В самом начале XVI века, в 1530-е годы, она была как бы пристроена к Кремлю, продолжая его своеобразный треугольник. Логика была очень простая. Кремль уже давно не вмещал всех жителей Москвы. Москва росла, появился так называемый Великий посад. Современные улицы Никольская, Ильинка, Варварка. И их нужно было тоже защитить от вражеских набегов. И стена была сопоставима с кремлевской. Она была протяженностью примерно два с половиной километра, имела 20 башен по своему протяжению, из которых пять были воротными, то есть имели ворота. К сожалению, в отличие от кремлевской, сохранилась она в гораздо меньшей степени на сегодняшний день. А почему она вообще выглядела так, как она выглядит?
Стена была для своего времени передовым произведением фортификационного искусства. В эти годы в Италии начинают строить так называемые рандельные крепости. Башни становятся все более низкими, толстыми. Стены тоже низкими, толстыми, приземистыми, коренастыми. Потому что артиллерия развивается. И высокие башни и стены узкие очень легко пробить, то есть стены становятся все толще. Но толстые стены сложно сделать высокими. Слишком большой расход материала, прочность, опять-таки, может просто не выдержать такой массы кладки. Поэтому они становятся низкими. Это такой первый шаг в сторону бастионов, который нам знаком, например, по Петропавловской крепости в Петербурге. Так что, в Москву итальянцы привозили, действительно, современные для себя технологии.
Крепость была хорошо защищена. Имела три уровня защиты. Так называемый нижний бой, где стояли пушки, тюфяки так называемые. Тюфяки – это пушки-дробовики, которые стреляли картечью, мелкой дробью и поражали живую силу противника на небольшом расстоянии. Средний бой для пушек, стреляющих ядрами. Верхний бой для стрельцов. Он находится на уровне примерно человеческих плеч. В отверстия выставлялось дуло ружья. И так называемый варовый бой, через который лили горящую смолу на подходящих к подошве противников.
Один из сохранившихся кусочков Китайгородской стены позади гостиницы «Метрополь», самый центр Москвы, но немногие москвичи загуливают туда. По сути, задворки гостиницы. Сегодня позади «Метрополя» все засыпано землей, там видно стену с внешней стороны. Стена достигала толщины четырех метров в основании. И для того, чтобы пушки прикатить к ее внешней поверхности, делались ступенчатые углубления, для того, чтобы стена прочной оставалась, и пушки можно было прикатить. По ней свободно можно было катать пушки, в отличие от кремлевской стены.
А что на кремлевской стене?
Кремлевская стена довольно узкая. И она предназначалась только для стрельцов. А пушки стояли в башнях. А китайгородская стена была таким следующим шагом, потому что она позволяла оборону осуществлять пушками по всей своей протяженности.
Китайгородская стена стояла примерно метров 10–15 от существующих зданий. Сейчас это все стало пешеходной зоной, уложено плиткой, засажено деревьями.
А разобрали, что, кирпич нужен был? Мешала городу? Или что-то другое?
Удивительная была история. Большевики сначала в 1925 году стену отреставрировали. На фотографии конца 1920-х годов стена в отличнейшем состоянии. Она беленая. У нее тесовая кровля сделана и на башнях, и на стенах, чего отродясь не было. Но спустя всего 10 лет выходит знаменитый сталинский, так называемый Генеральный план реконструкции Москвы, который предполагает расширение московских улиц и площадей, превращение Москвы в некую имперскую столицу. И считается, что стена мешает дорожному движению. И ее сносят практически на всей протяженности. В отличие, скажем, от стен Белого города, который еще при Екатерине начали сносить, когда еще не было какого-то осознания памятников архитектуры, еще наши бабушки могли застать эту стену. Она только в 1940-е – в начале 1950-х годов была до конца снесена. Мы в таком сознательном возрасте нашей цивилизации, скажем так, эту стену потеряли. Единственная сохранившаяся башня, так называемая Птичья башня. Если снаружи это выглядит достаточно симпатично, то изнутри гораздо более плачевно, там проходит теплотрасса, какой-то склад строительного мусора.