Нечто подобное происходит и с нами, когда мы начинаем мыслить риторически. Наши цели начинают меняться: мы переходим от защиты того, во что верим, к попытке осмыслить то, как мы пришли к нашей позиции. По-другому эту мысль можно выразить так: вместо того чтобы посвятить себя своим убеждениям и продолжать просматривать новостные ленты СМИ, чтобы находить в них слова, которые можно слепо повторять, мы размышляем, каким образом нас смогли убедить в правильности какой-либо идеи, и делаем шаг назад, чтобы оценить непредвзятость СМИ.
Как и моя волонтёрская работа, этот процесс отнимает много ресурсов, поскольку перед лицом неопределённости для нас естественно яростно цепляться за те вещи, которые мы считаем правдивыми, и становиться более уверенными, чем когда-либо, что мы правы. Но наша непоколебимая уверенность перед лицом растущей неопределённости – это неправильная реакция. Не цепляйтесь за свою уверенность, а смотрите на неё риторическими глазами. Это требует огромного мужества, потому что мы должны выйти из зоны комфорта и выработать независимое мнение, которое не повторяет повестку, принятую людьми, окружающими нас. И это требует стойкости, поэтому, как я часто повторяю, если вам легко, вы, вероятно, делаете что-то неправильно.
Как я уже говорила в начале, задача книги – не заставить вас принять новую политическую идеологию; напротив, она написана для того, чтобы помочь вам тщательнее и критичнее подходить к той политической идеологии, которую вы уже исповедуете. Она также даёт вам некоторые практические инструменты для риторического, а не идеологического мышления.
Когда мы думаем риторически, мы замечаем мелочи. Замечаем, как ораторы пытаются сделать их слова непринуждёнными, а значит, более правдивыми и подлинными. Мы понимаем, что вещи, которые кажутся фактами, неизбежно подаются как «новости», и что между ними есть разница. Мы видим, как легко факты теряют достоверность, если их опровергают. Мы не вовлекаемся в истории, которые рассказывают люди: мы видим, как эти истории придают значимость одним аспектам реальности и отсеивают другие. Мы подмечаем метафорический язык, чувствуя, как он влияет на наши мысли, а значит, и на наши действия. Мы не принимаем аргументы за чистую монету: мы оцениваем предположения о мире, скрытые в них. Мы не увлекаемся идеологией: мы изучаем, как идеология меняется со временем и используется для побуждения нас к действию. Мы понимаем, как риторы пытаются использовать наши общие ценности, а также наши страхи, чтобы добиться нашего согласия. Мы видим, как они манипулируют нашими эмоциями и рисуют яркие образы своими словами. Мы находим источники разногласий между оппонентами, а не просто повторяем эти разногласия. Мы учимся взаимодействовать друг с другом агонистически, а не антагонистически. Мы учимся спорить лучше и продуктивнее.
Как и все хорошие привычки, риторическое мышление требует терпения. Но при достаточной практике и дисциплине этот способ мышления просто станет частью вашего modus operandi. Со временем он может даже стать частью вашего характера. Когда это произойдёт, вы с гордостью скажете, что овладели риторическим мышлением: вы стали умело пользоваться силой риторики и больше не относитесь к тем, кого можно легко убедить. Вот вы и открыли для себя древнее искусство мыслить самостоятельно.
Как думать риторически
Вопросы для обсуждения
1. В чём заключаются фундаментальные различия двух правд, описанных в этой главе? Другими словами, каковы преимущества и недостатки речи, с одной стороны, заранее подготовленной и прочитанной с листка, а с другой стороны, правдивой с точки зрения фактов? Каковы преимущества и недостатки речи, с одной стороны, импровизированной и живой, а с другой стороны, рассказывающей неверные факты?
2. Чем отличается анализ приёмов риторики, делающих речь правдивой или ложной, от принятия решения о том, является ли что-то правдой или ложью? Почему такой анализ является важным и полезным занятием?
Думаем риторически: импровизированная речь
Анализировать правду риторически – это замечать, как слова кажутся более или менее правдивыми в зависимости от того, как их преподнесли, и прежде всего являются ли они импровизацией. Если мы сосредоточимся на том, чтобы заметить, как подаются слова, мы, вместо того чтобы решать согласиться или не согласиться со словами оратора, станем выяснять, почему эти слова кажутся более правдоподобными или менее. Необходимо обращать внимание на приёмы риторики, а это противоречит нашей естественной тенденции поддаваться убеждению под влиянием кажущейся правдивости слов.
Подача слов была настолько важна для древних риторов, что они сделали её одним из пяти канонов риторики (наряду с инвенцией или изобретением аргументов, расположением или процессом организации информации в правильном порядке, стилем или способом подачи информации, и запоминанием или заучиванием речи наизусть). Они тратили огромное количество времени и усилий на подготовку своих речей: подбирали высоту тона и громкость голоса; планировали свои жесты и мимику, чтобы согласовать их со словами; намечали, как будут перемещаться в пространстве, и многое другое. Греческий оратор Демосфен практиковал свои речи с полным ртом камешков. Если он мог понятно произносить слова с камешками во рту, то представьте, что он мог без камешков! Как гласит легенда, когда Демосфена спросили о самом важном аспекте выступления, он ответил: «Подача, подача и ещё раз подача!»
Вполне логично, что греки уделяли выступлениям больше внимания, чем мы, ведь речи занимали гораздо более важное место в общественной жизни. Следовательно, они лучше понимали, как подача материала влияет на общее впечатление, которое он производит. Для них существовали две основные вещи, на которые следовало обращать внимание при оценке выступления ритора: голос и жест – оба были способами привлечения внимания слухового и зрительного восприятия аудитории. Мы вернём критическое восприятие чужих речей, обратив сознательное внимание на эти вербальные и визуальные аспекты и оценив, как они влияют на наше впечатление о достоинствах речей или их правдоподобности.
Чтобы начать думать риторически, просмотрите подборку выступлений некоторых политиков, перечисленных на рис. 3 (с. 45). Изучите стиль их выступлений. Какие вербальные и визуальные аспекты их выступлений создают впечатление, что речь произносится либо экспромтом, либо по бумажке? Какие черты речи создают впечатление, что они говорят с листа или наизусть? Составьте список жестов, интонаций и иных подсказок, которые это впечатление создают, и подумайте, как это общее впечатление влияет на ваше восприятие правдивости или подлинности их речи.
Копаем глубже
Первоисточник спора о речи и письме см. в диалоге «Федр» Платона и речи «О тех, кто пишет речи» Алкидаманта. Оба текста вы найдёте в книге The Rhetorical Tradition: Readings from Classical Times to the Present, third edition, edited by Patricia Bizzell, Bruce Herzberg, and Robin Reames (New York: Macmillan, 2020). Пример софистического противоречия см. в диалоге Платона «Евтидем». Подробнее о концепции софистического торжествования см. в лекциях № 3 и 4 в книге Мишеля Фуко Lectures on the Will to Know: Lectures at the Collège de France 1970–1971 (London: Picador, 2013). Подробнее о теории устности см. в книгах Уолтера Дж. Онга Orality and Literacy (London: Routledge, 2002), Альберта Б. Лорда The Singer of Tales, second edition (Cambridge, MA: Harvard University Press, 2000), и Эрика А. Хэйвлока Preface to Plato (Cambridge, MA: Harvard University Press, 1963). О том, как развитие грамотности создало новую концепцию правды, см. в книге Томаса Коула Origins of Rhetoric in Ancient Greece (Baltimore, MD: Johns Hopkins University Press, 1991), в монографии Seeming and Being in Plato’s Rhetorical Theory (Chicago: University of Chicago Press, 2018), а также в моей статье Disproof Without Silence: How Plato Invented the Post-Truth Problem, Rhetoric Society Quarterly 51, no. 4 (2021): 325–335.
Вопросы для обсуждения
1. Подумайте, что вы чувствуете, когда слышите или читаете то, что подтверждает ваши политические убеждения или унижает ваших оппонентов. Как бы вы описали это чувство? Какие прилагательные лучше всего его описывают? Как вы считаете, эти ощущения хороши, продуктивны или бесполезны?
2. Какая связь между критической оценкой собственной позиции и верой в правдивость чего-либо? Почему трудно подвергать собственные взгляды критической оценке? Что может помешать нам захотеть подвергнуть свои взгляды критической оценке?
3. Вспомните случай, когда кто-то отрицал какой-либо факт. Какой эффект это произвело? Стало ли вам труднее определять, что является правдой? Почему? Почему нет?
4. Представьте, что вы создаёте идеальный источник новостей. Как бы звучало ваше заявление об этике и честности, какие пункты входили бы в него? Как выражаются журналистская этика и честность в идеальном новостном издании?
Думаем риторически: жанр как социальное действие
В главе 2 мы рассмотрели жанры СМИ. Риторическое мышление предполагает понимание того, как наши новостные ресурсы делятся на жанры.
Жанр обычно никак не связан с чем-то, что обладает потенциалом убеждать или внушать. Как правило, мы думаем о жанрах как о нейтральных категориях. Например, существуют такие музыкальные жанры, как рэп, хип-хоп, классика, фолк, кантри и т. д. В кино – комедия, драма, документальный фильм и т. д. В литературе – поэзия, проза и мемуары. Как видно из этих примеров, жанр – это ящик, куда складываются вещи с похожими чертами; частные особенности вписываются в более широкую категорию. В конце концов, термин «жанр» происходит от латинского слова