«Если повезет, я оставлю его на ночь!»
Изначально она собиралась переодеться в чистое платье, но, вспомнив, какими глазами он смотрел на нее в этом наряде, решила остаться в нижнем белье. Она сняла испачканную рубашку и надела новую – всю в кружевах, плотно пригнанную по фигуре. Намеренно она оставила незастегнутыми две верхние пуговицы лифа, словно слишком торопилась и позабыла завершить туалет. Вырез декольте был не слишком вызывающим, но как раз таким, чтобы он, заглянув в него, мог увидеть спрятанные там сокровища. Затем Мэйсон взбила волосы и потащила три законченные накануне работы вниз.
Когда она вошла в гостиную, Гаррет отвернулся от окна, посмотрел на нее и замер. Взгляд его упал как раз туда, куда она хотела – на грудь. Ей показалось, что он немного побледнел. У него дернулся кадык, словно от спазма в горле.
– Извините, что заставила вас ждать, – сказала она. – Я очень торопилась, честно.
Гаррет переступил с ноги на ногу.
– Может, вы слишком поторопились. Вам не кажется, что вы кое-что забыли?
Мэйсон опустила глаза на пышное кружево и розовый бантик.
– А, вы про это? Вам это досаждает? Хочу сказать, что вы только что видели меня в рубашке на улице, поэтому я… Но я могу пойти переодеться, если мой вид заставляет вас нервничать. Я просто подумала, что вы хотите как можно скорее увидеть картины.
– Хочу. И я нисколько не нервничаю.
– Конечно, нет.
Мэйсон расположила картины у противоположной стены, при этом наклоняясь так, чтобы он мог вволю полюбоваться ее тылом. Когда она развернулась к нему лицом, Ричард хмурился, и губы его были поджаты. Он небрежно махнул рукой, давая понять Мэйсон, чтобы она отошла в сторону и не заслоняла собой картины.
– О, простите. Я не хотела вас отвлекать.
– Черта с два вы не хотели.
Мэйсон отошла в сторону, с трудом сдерживая улыбку. Гаррет обошел ее, подошел к картинам и уставился на них, задумчиво подперев подбородок кулаком. Он неожиданно долго смотрел на них, никак не комментируя увиденное. Одну из них, еще одну версию Лизетты в катакомбах, он взял и поднес к свету. Затем поставил холст на место все так же молча.
Мэйсон подошла и встала у него за спиной, заглядывая ему через плечо. При этом грудь ее касалась его спины, она наслаждалась упоительным ощущением близости. Мэйсон с удовлетворением отметила, что его пробила дрожь как раз за мгновение до того, как он отступил.
– Ну? – спросила она.
– Неплохо, – осторожно сказал Ричард. – Но они хуже, чем те, что я видел раньше. Должно быть, эти работы были написаны ранее. До того как она вошла в полную силу.
Мэйсон испытывала досаду. «Сколько времени я на них убила!»
Но ей самой эти картины не нравились. Ричард был прав. Эти холсты были далеко не самыми лучшими ее творениями.
Мэйсон завела руки за спину и сцепила ладони. Затем она встала перед Ричардом, заметив, как его взгляд словно случайно соскользнул в вырез рубашки.
– Уже довольно поздно. Полагаю, вам придется остаться на ночь. У нас полно свободных комнат. Вам даже не придется делить вашу комнату с собаками.
– Нет, – слишком решительно и слишком быстро ответил Гаррет. Затем, собравшись, добавил более уравновешенным голосом: – Как ни заманчиво звучит ваше предложение, с собаками или без, я вынужден вас покинуть. У меня еще остались дела в городе. Мне надо поторопиться, чтобы успеть на последний поезд. Я нанял извозчика – он ждет меня неподалеку.
– До последнего поезда еще больше часа. Вы уверены, что не хотите вначале немного… перекусить?
Ричард скосил глаза на ее бюст, но быстро отвел взгляд.
– Нет, благодарю.
С этими словами он выскочил за дверь и помчался прочь от дома так, словно за ним гнались разъяренные гарпии. Со вздохом Мэйсон прислонилась к двери. «Похоже, мне все-таки придется раздобыть волшебные духи».
И затем с некоторым запозданием она подумала: «Как ему все-таки удалось меня выследить?»
Глава 9
Они уехали из Овера на день раньше, чем было задумано. Мэйсон попыталась с головой погрузиться в работу, но ничего не вышло. Она просто не испытывала желания писать. И она не могла заставить себя не думать о Ричарде, которого столь явно к ней тянуло и который, борясь с искушением сдаться на ее милость, буквально убежал от нее. Мэйсон воодушевляли те очевидные трудности, что он испытывал при общении с ней, и она готовилась к наступлению. Но для начала она решила воспользоваться советом Лизетты и посмотреть, что может сделать для нее волшебница мадам Тулон. В тот же день Лизетта привела ее к «своей волшебнице». Ее магазин располагался на острове Сен-Луи, меньшем из двух островов на Сене в географическом центре Парижа. Крохотную парфюмерную лавку в самом конце улицы украшала пестрая реклама представления со звучным названием шоу Буффало Билла «Дикий Запад»,[4] которое планировалось к показу на Марсовом поле во время выставки. Итак, выставочная лихорадка добралась и в этот тихий анклав.
В лавке царила почти стерильная чистота. Все стены от пола до потолка были уставлены полками с бесчисленными разноцветными стеклянными колбочками, а в самом центре стояли обитая розовым бархатом оттоманка и столик в стиле рококо.
Мадам Тулон, маленькая женщина неопределенного возраста с огромными зелеными глазами, весело блеснувшими при виде Лизетты, любимой клиентки, радостно расцеловала ее в обе щеки.
– Сегодня день прошел не зря, раз ты здесь, дружок, – сказала старушка.
– У меня для вас совершенно особенное предложение. Это моя подруга Мэй… – Лизетта поспешила исправить оплошность: – Эми Колдуэлл. Она приехала из Америки и отчаянно нуждается в вашей магии.
– Но она очень даже привлекательная, – заметила мадам, окинув Мэйсон натренированным взглядом.
– И все же есть мужчина, который намеренно ее избегает.
– Нет, это никуда не годится. – Мадам засучила рукава. – Пойдемте, дитя мое.
Все трое уселись на оттоманку, и мадам еще раз внимательно оглядела Мэйсон.
Лизетта придвинула стул поближе и приготовилась получать удовольствие.
– Скажите мне, малышка, какой сейчас на вас запах?
– Никакого.
– Никакого?! – Мадам повернулась к Лизетте. – Никакого?
Лизетта, словно сама не верила в то, что такое возможно, покачала головой.
– Но это же просто кошмар! Неудивительно, что у вас проблемы. Ну что же, тогда начнем сначала. – Мадам взяла Мэйсон за руку, развернула запястьем к себе и деликатно нюхнула. – Расскажите мне о мужчине, который настолько наивен, что надеется избежать ваших чар.
– Ну, он англичанин…
– Кошмар! Дело принимает все более неприятный оборот. Ну да ладно. Что ему нравится? Чем он занимается?
– Он ценитель искусства.
– Ну что же, хотя бы это говорит в его пользу. И какое искусство он ценит?
– Я думаю, любое. Но больше всего ему нравятся импрессионисты.
– Ах! Мне начинает нравиться этот мужчина. Мы наймем как раз то, что может довести до безумия ценителя искусства.
Мадам захлопала в ладоши. В лавке появилась молоденькая помощница хозяйки. Старушка рыскала по полкам, ее юная помощница стояла у хозяйки за спиной.
– Ничего традиционного нам не подойдет. Запах должен быть нежным, едва различимым. Самое ужасное – если запах будет его подавлять. Запах должен дразнить, завлекать, обольщать. И запах должен быть именно ваш. Так что мы станем пробовать, пока не найдем тот, который, смешиваясь с вашим естественным ароматом, создаст аромат такой тонкий, такой чувственно-нежный, что сама Афродита зарыдала бы от зависти.
На следующий день, вооружившись своим секретным оружием, Мэйсон вошла в вестибюль «Лё-Гранд-Отеля» и увидела Ричарда, который уже ждал ее там. Выглядел он просто замечательно. Мэйсон заметила, что при виде ее он заморгал и глаза его зажглись явным одобрением. Выходит, труды ее были не напрасны. Он выглядел так, как мог выглядеть мужчина, который всю неделю пытался убедить себя в том, что переоценивает то воздействие, что она на него оказывает, но который, увидев ее вновь, осознал, насколько сильно ошибался. Мэйсон почувствовала радостный трепет предвкушения.
Ричард удивил Мэйсон тем, что взял обе ее руки в свои.
– У меня есть новости, – возбужденно сообщил он. – Давайте пройдем сюда. – Он подвел ее к креслам и усадил на одно из них. – Комитет согласился с тем, что один из павильонов выставки будет целиком посвящен Мэйсон Колдуэлл. Я уже нанял архитектора, и он представил проект, который, как мне кажется, понравится и вам тоже. И еще мы собрали достаточно денег, чтобы начать строительство хоть завтра. Я даже успел договориться о месте, где будет стоять наш павильон. Как раз под башней возле павильона Монако.
Он сделал это. У Мэйсон перед глазами всплыло ее заявление в выставочный комитет со штампами «ОТКАЗАТЬ» по всему полю письма. И вот свершилось! И картины ее будут не просто представлены на выставке заодно с произведениями сотни других художников – для нее будет выстроен отдельный павильон!
Мэйсон даже представить не могла, какие слова нашел Ричард для убеждения мэтров. Он был просто волшебник.
– Как вы их убедили?
– Я обнаружил, что небольшие дипломатические трюки бывают весьма полезны. И дипломатия не кусается. – Ричард полез в карман и вытащил оттуда сложенную в несколько раз газету «Лондон тайме». – Взгляните.
Мэйсон развернула газету и была поражена тем, что статья Катбера красовалась на первой странице, как раз под заметкой, извещавшей о смерти королевы Виктории.
– Читайте, не торопитесь. У нас есть время.
Мэйсон читала статью, и чем больше она читала, тем яснее понимала, что эта статья сделала для наследия Мэйсон Колдуэлл даже больше того, на что они смели надеяться. Несмотря на высказанные за ужином сомнения, Катбер фактически повторил в своей статье то, что говорил Ричард, но иным, более ярким, выразительным и убедительным языком. В этой статье Мэйсон представала как легендарная Жанна д'Арк от искусства. Многое было, разумеется, преувеличено, и версия Катбера лишь отдаленно напоминала жизненную историю настоящей Мэйсон Колдуэлл, но даже сама Мэйсон не могла не согласиться с тем, что в этой статье пафос и драма классических греческих мифов послужили благой цели, и послужили ей честно.