— Странно, у брата твоего таких проблем не было. Видно, совсем слабо тебе математику давали, — наконец снисходительно сказал он.
И начал объяснять. Честно говоря, делал он это очень плохо. Если бы я не знала, как должно выглядеть решение, то из его объяснений я ничего бы и не вынесла. Но я понятливо качала головой, поддакивала в нужных местах, хотя думала совсем не о математических методах, применяющихся в магии. Две задачи он мне разобрал, как умел, а третью предложил решить уже мне. Я и решила, чего там сложного? Дитер меня довольно похваливал, я решала задачи, уже жалея, что сразу сюда не пошла — ведь так приятно, когда твои усилия оценивают столь высоко. Но дело незаметно дошло до последней, и, увы, причин для того, чтобы мне здесь оставаться, больше не было, а речь так ни о чем и не зашла, кроме математики. Но уходить мне совсем не хотелось.
— Может, тебе еще пару задач подкинуть для закрепления? — внезапно предложил парень.
— Давай! — азартно сказала я.
Первая задачка, которую он мне подсунул, была совсем простенькая, а вот вторая… Я всю голову свернула, пытаясь понять, как к ней подойти можно.
— Подсказать? — снисходительно бросил Дитер.
— Нет, — упрямо покачала я головой, — я сама должна понять.
И догадалась же! Довольная, я начала записывать и тут же проговаривать вслух для того, чтобы Дитер подтвердил правильность моих выводов. Он молчал. Задача решалась. Я гордо сказала ответ и обнаружила, что его рука заправляет прядь моих волос, выбившихся из прически. Мне стало совсем не до математики. Я несколько смущенно на него посмотрела. Он сидел совсем близко ко мне, так близко, что наши лица разделяло не более десяти дюймов. Руку он не убирал, она мягко спустилась за ухом к шее, мне казалось, что он хочет привлечь меня к себе и поцеловать, я даже сделала небольшое движение к нему навстречу, но он неожиданно убрал руку и безжалостно сказал:
— Эри, тебе тетя говорила держаться от меня подальше, не так ли? А ты не только загнала меня в угол, но и прижимаешься самым неприличным образом.
Я с ужасом обнаружила, что действительно в процессе решения задачи придвигалась к нему все ближе и ближе, а он отодвигался, пока не уперся в стену, да и сейчас моя нога плотно соприкасалась с его бедром. Я отпрянула в сторону, покраснев, вскочила с кровати и сказала:
— Извини. Я не хотела.
— Не надо делать того, о чем впоследствии жалеть будешь, — серьезно сказал Дитер.
— А может, будешь жалеть о том, чего не сделал? — нашла я в себе силы ответить.
— Может, — ответил он.
Но даже не попытался привстать и подойти ко мне. Казалось бы, делать мне здесь больше нечего, но оставался еще один невыясненный вопрос, который продолжал меня мучить.
— Зачем ты мне цветы тогда подарил? — выпалила я.
Он замялся с ответом, я даже подумала, что сейчас начнет врать и отнекиваться. Доказательств-то у меня не было, одни предположения.
— Ты так расстроилась из-за потери роз, — наконец сказал Дитер, — а мы были виноваты в их гибели. Вот я и решил возместить хотя бы частично. Но никаких выводов тебе из этого делать не следует.
Я только улыбнулась. Ведь ни брату, ни Кристиану даже в голову не пришло как-то меня утешить, хотя они не меньше виноваты в уничтожении цветов. Значит, я действительно Дитеру небезразлична. Но он на мою улыбку не ответил, а довольно сухо сказал:
— Тебе нет необходимости здесь больше находиться.
Открылась дверь и ворвался Берти с воплем:
— Тило, представляешь…, - заметил меня и удивленно спросил. — Эри, а ты что здесь делаешь?
— У меня возник небольшой вопрос, но твой друг мне помог, — ответила я. — Я уже собиралась уходить.
— Эй, подожди, — схватил он меня за руку. — Тило, представляешь, она тоже записалась на соревнования. Я сейчас списки смотрел. В этом году семья Штаденов покажет, что она лучше всех в этой Академии. Да, Эри?
— Чего это вдруг? — недовольно сказал Дитер.
— Ну так, я буду лучшим среди парней, а она — девушек, — гордо сказал брат. — Да, Эри?
— Неужели? — Дитер излучал просто-таки отвратительное настроение. — До сих пор, кроме одного раза, побеждал я. Да и тогда ты бы не выиграл, если бы у меня рука не болела.
— Так вот и время пришло взять реванш.
— Инор Вайс говорил о соревнованиях между группами, — вспомнила я. — Ни о каком личном первенстве речь не шла.
— Так это же подразумевается, — уверенно заявил Берти. — Не посрамишь честь родной семьи, да, Эри?
— Боюсь, ты обо мне слишком хорошо думаешь, — смущенно сказала я. — Я просто отказаться не смогла, — и с искренним возмущением посмотрела на брата. — А все потому, что кто-то усиливающий импульс отправил, когда у Эвальда зубы вылетели.
— Кстати, об Эвальде, — не смутился он. — Там у входа карета с королевскими гербами стоит, приехал, значит, жених твой.
— Берти, ты должен что-нибудь сделать, чтобы меня от него избавить, — твердо сказала я. — Ведь ты же обещал дедушке за мной присматривать. Вот и выполняй обещание.
— Да не знаю я, Эри, что здесь сделать можно, — недовольно сказал брат. — Но мы обязательно что-нибудь придумаем, правда, Тило?
— Правда, — подтвердил Дитер.
— А пока иди, не заставляй Эвальда тебя у нас разыскивать, а то когда я его вижу, так и тянет гадость сказать, и не всегда удается удержаться.
Но Эвальд и не торопился меня искать по академии. Он сидел у нас в комнате и лениво перебрасывался фразами с довольно привлекательной брюнеткой, которая улыбалась ему весьма призывно и, похоже, готова была выпрыгнуть из собственного платья по первой просьбе Его Высочества. Во всяком случае, декольте у нее было столь глубоким, что невольно казалось, что она уже начала вылезать из одежды. По-видимому, это была та самая Бригитта. Не знаю почему, но мне она ужасно не понравилась. Мне сразу подумалось, что история о ее великой любви к принцу — неправда.
— Дорогая, я тебя уже заждался, — Эвальд был явно рад моему приходу.
Он подхватил меня под руку, и не успела я даже приветственного слова сказать девушкам, как уже оказалась в коридоре, увлекаемая мощной рукой нашего принца.
— И давно она к вам ходит? — спросил он, явно имея в виду свою бывшую любовницу.
— А что такое?
— Я не хочу, чтобы ты с ней общалась, — заявил Эвальд.
— Этак ты мне с половиной академии общаться запретишь, — не удержалась я.
— Почему это?
— Так о твоих походах по женским общежитиям легенды ходят, — пояснила я. — Не на одну, так на другую любовницу попадешь.
— Да при чем тут это? — удивился он.
— Тогда почему я не могу с ней встречаться? Боишься, что старая страсть вспыхнет, и ты не удержишься и вернешься к ней? — с огромной надеждой в душе спросила я.
— Да не было там никакой страсти, — небрежно махнул в сторону общежития принц, а я с удивлением поняла, что мы уже у кареты. — Я с самого начала знал, что она ангажирована моим дорогим туранским дядюшкой, и старательно сливал ей нужную информацию. А потом, увы, он догадался.
— Ты хочешь сказать, что она шпионка Гердера? — поразилась я.
— Ну да. Неправ был дед, когда предложил набирать в нашу академию всех желающих с условием того, что они пять лет отработают на территории Гарма. Посчитал, что это вольет в страну новых магов, но не учел, что появится дополнительная лазейка для таких вот Бригитт.
— Ты еще скажи, что тебя мучила вынужденная связь с ней.
Разочарование мое было очень велико. Вряд ли он решит заменить меня девицей, интерес к которой у него был чисто делового свойства.
— Не то чтобы мучила, — хохотнул он, подсаживая меня в карету. — Можно даже сказать, удачное сочетание полезного с приятным. Если бы она еще не была такой глупой и жадной, то даже удовольствие можно было получить. Но ты можешь не беспокоиться, больше я на такие жертвы ради внешнеполитических интриг не пойду. В нашей семье принято хранить верность женам.
Дверка кареты захлопнулась с внезапным грохотом, ужасно меня испугавшим. Но еще больше меня испугал Эвальд, который придвинулся так близко, что его горячее дыхание чувствовалось на моем виске, и прошептал:
— Теперь ты знаешь, как мне приходилось страдать ради блага государства. И неужели я не заслуживаю за это одного нежного поцелуя?
И тут я с огорчением поняла, что веер свой я оставила в комнате общежития.
Глава 14
Примерно до середины пути во дворец мне постоянно приходилось отбиваться от Эвальда. При желании он, конечно, вполне мог бы сломить мое сопротивление и получить то, на что усиленно намекал, но то ли желания у него не было, то ли он просто развлекался таким образом. Мне кажется, он считал это разновидностью какой-то одному ему известной игры и даже получал некоторое удовольствие. Несколько раз я дала ему по рукам, один — по подбородку, а когда мой локоть встретился с его ребром, я охнула и поняла, что нужно срочно что-нибудь предпринимать, иначе в конечный пункт я доберусь уже по частям — очень похоже, что принц сделан из чего-то ужасно-твердого, не то камня, не то металла, и от соприкосновения с ним страдали больше мои части тела, чем его.
— Эвальд, а можно тебя попросить? — я сделала умоляющие глаза.
— Смотря о чем? — он хитро улыбнулся и опять попробовал меня зажать.
— Я хочу посмотреть вблизи на твою вторую ипостась, — выпалила я.
Не то что бы я действительно этого хотела, но сейчас огромная кошка со страшными клыками виделась мне намного более безопасным спутником. Эвальда моя просьба удивила, он даже отодвинулся и недоверчиво на меня посмотрел. Это движение меня настолько обрадовало, что я ему улыбнулась. Он довольно просиял мне в ответ. Миг — и рядом со мной уже сидел совсем не человек, а огромный, внушающий настоящий ужас, зверь. Он зевнул во всю свою широченную пасть, показав тем самым длинные, ровные, белейшие зубы безо всякого изьяна, и положил свою огромную голову мне на колени. Голова весила немало, я бы даже сказала, очень много. Эвальд недовольно посопел немного, то прикрывая, то, напротив, широко открывая яркие, святящиеся золотисто-желтым огнем глаза, затем ткнулся лбом в мою руку с явным намеком. Я нерешительно провела рукой между его ушей. Шерстка была гладкая и удивительно приятная на ощупь. Принц довольно прикрыл глаза, а я начала его поглаживать и почесывать, как обычную кошку, только чуть более крупную. Вскоре раздалось рокочущее, как приближающаяся гроза, мурчание, но оно меня только еще больше успокоило — ведь если Эвальду настолько хорошо, то превращаться обратно он явно не захочет. Так что остаток дороги до дворца мы провели ко всеобщему удовольствию, я успокоено откинулась на мягкие подушки сидений, и единственный вид ублажения принца, который от меня теперь требовался, меня вполне устраивал. Эвальда, впрочем, тоже, глаза он открыл с явным нежеланием и только тогда, когда мы добрались до цели нашей поездки. Из кареты он вылезал умиротворенно-расслабленным, но руку мне подать не забыл, и это было совсем не лишнее, потому что его тяжеленная голова полностью отлежала мне ноги. Я с грустью подумала, что он в любом состоянии умудряется нанести мне урон и, прихрамывая, отправилась знакомиться с королевской семьей.