loci памяти, атрибут ars quadrata, и располагаемые на великом общем месте ars rotunda, в зодиаке.
На одной из страниц книги изображается диаграмма небес, а на следующей за нею — гравюра театра (ил. 17). Диаграмма и рисунок театра расположены на одном развороте, так, что когда книга закрыта, небеса накрывают театр. Театр этот, как уже было сказано, не весь театр, а только сцена. Сцена, которую мы видим на рисунке, есть frons scaenae, к ней пять выходов, как и у классической. Но то, что нам представлено, не является, однако, классической сценой. Это — елизаветинская или яковианская многоуровневая сцена. Три выхода располагаются на первом уровне; два из них имеют форму арок, а центральный закрывается массивными дверьми, которые на рисунке приоткрыты. На верхнем уровне расположены два входа. Они выходят на зубчатую террасу. Отличительная черта этой сцены — в центре нее находится ниша, или верхний этаж комнаты. Рисунок театра Фладд предваряет такими словами:
Театром я называю (такое место, в котором) показаны всякие действия слов, предложений, частей речи или субъектов, как ставятся трагедии и комедии в публичном театре[793].
Фладд намерен использовать театр как систему мест памяти для запоминания слов и вещей. Но сам по себе театр подобен «публичному театру, где ставятся трагедии и комедии». Те деревянные театры, в которых игрались пьесы Шекспира и других, назывались «публичными театрами». Принимая во внимание твердое убеждение Фладда в нежелательности использования «воображаемых мест», не должны ли мы предположить, что он изображает перед нами реальную сцену публичного театра?
В этой главе есть иллюстрация, названная «Описание восточного и западного театров», что означает, что существует два театра, «восточный» и «западный», которые одинаковы по плану, но различны по оттенку. Восточный театр должен быть светлым, ярким и сияющим, поскольку он будет представлять действия, совершающиеся днем. Западный театр будет темным, черным и затененным, ночным. Оба должны располагаться в небесах и обозначать, видимо, дневной и ночной «дома» планет. Должны ли существовать восточный и западный театры отдельно для каждого зодиакального знака? Следует ли их размещать так, как те две небольшие сцены в Овне, которые мы видели на плане, и не для одного знака, а по всему небесному кругу? Скорее всего, так. Однако мы находимся в царстве оккультной памяти, и нелегко проследить, как эти театры должны были действовать в небесах.
Ближайшее здесь сравнение — система Бруно в его «Образах», где сложный ряд комнат памяти, содержащих места и образы памяти (то, что Фладд называет «квадратным искусством») соединен с круглой, или небесной, системой. Так же примерно (как мне кажется), Фладдовы театры — это комнаты памяти, которые, располагаясь в зодиаке, должны соединяться в круглое небо. Если его намерение состоит в том, чтобы по два таких театра поместить к каждому знаку, тогда театр, изображение которого помещено в книге, — это одна из двадцати четырех одинаковых комнат памяти. Восточный и западный, или дневной и ночной, театры превращают время в систему, связанную с круговым движением неба. Определенно, это в высшей степени оккультная или магическая система, основанная на вере в существование взаимосвязи между макрокосмом и микрокосмом.
В нише театра начертано: THEATRUM ORBI. Поскольку Фладд и его высококлассный гравер, конечно же, знали латынь, с трудом верится, что здесь ошибка и следует читать THEATRUM ORBIS. Я полагаю (хотя здесь нельзя быть уверенным), что дательный падеж употреблен умышленно и поэтому надпись обозначает, что это не «Театр Мира», но один из театров или сцен, которые следует расположить рядом или в мире, то есть в небе, которое изображено на соседней странице.
«В каждом театре будет по пять дверей, на равных промежутках одна от другой, назначение коих мы разъясним позднее»[794], говорит Фладд. Таким образом, наличие пяти дверей или выходов, которые видны на рисунке, подтверждается в тексте. Изображение и текст в этом случае согласованы. Назначение дверей, которое Фладд разъясняет ниже, состоит в том, что они выполняют роль пяти loci памяти, и они связаны с пятью колоннами, о которых сказано, что они располагаются напротив[795]. Основания пяти колонн изображены на переднем плане рисунка «театра». Одно круглое, следующее за ним — квадратное, центральное имеет форму шестиугольника, а затем снова квадратное и круглое. «Должно возвести пять колонн, различных по форме и цвету. Крайние имеют форму круглую и цилиндрическую; срединная колонна будет составлять шестиугольную фигуру; и те, что между крайними и центральной, — квадратные»[796]. Здесь рисунок также соответствует тексту, поскольку формы колонн расположены в указанном порядке.
Колонны, продолжает Фладд, различаются по цвету и соответствуют «цветам дверей напротив них». Двери используются как loci памяти и должны запоминаться по различию в цвете. Первая дверь будет белой, вторая красной, третья зеленой, четвертая синей, пятая черной[797]. На соответствие дверей и колонн, возможно, указывает и зубчатая форма террасы, изображенной на рисунке. Мне непонятно, как это соответствие должно осуществляться в деталях, однако ясно, что главная центральная дверь первого уровня должна соответствовать главной центральной колонне шестиугольной формы, а остальные четыре двери — четырем круглым и квадратным куполам.
Расположение десяти мест, пяти дверей и пяти колонн во всех театрах предназначено для запоминания слов и вещей во фладдовой магической системе памяти. Хотя он не упоминает в этой связи правил Ad Herennium, очевидно, что он удерживал их в уме. Промежутки между дверьми оставлены, чтобы удобно было создавать места памяти. Колонны различны по форме, и поэтому они не будут смешиваться в памяти. В Ad Herennium не говорится, что запоминание различных по цвету loci придаст памяти четкость, однако замечания по этому поводу часто встречаются в трактатах о памяти.
Система работает, будучи сцеплена со звездами, или, вернее, с «принципиальными идеями», как Фладд называет их в главе об отношении планет со знаками зодиака[798]. Эта глава дает системе небесное основание; и она идет сразу за главой о пяти дверях и пяти колоннах в театрах памяти. Небеса действуют вместе с театрами, и театры причастны небесам. Круглое и квадратное искусства соединяются, чтобы скрепить память, то есть необычайно сложную систему памяти, печатью. Фладд никогда не употребляет слова «печать», однако несомненно, что его система носит бруновский характер.
В тексте даны иллюстрации к еще двум «театрам» (ил. 18а, b). Они не составлены из сцен различных уровней, как главные театры, но больше похожи на комнаты без одной стены, так что наблюдатель может видеть их внутреннее пространство. Параллельно они связаны с главными театрами — башенки на их стенах выполнены в том же стиле, что и зубчатые террасы последних. Эти второстепенные театры также должны выполнять роль мест памяти. В одном из них три двери, в другом — пять; в последнем имеется также похожая система колонн, обозначены их основания, колонны связаны с дверями, как в главных театрах. Второстепенные театры связаны с основными, и посредством них — с небесами.
Мы рассказали о «местах» в системе Фладда; ее основное «место» — это небеса, с которыми, в роли комнат памяти, связаны театры. Однако что же со вторым аспектом памяти, с «образами»? Что о них говорит Фладд?
В качестве основных или небесных образов Фладд использовал талисманные или магические образы, подобные тем, которые Бруно поставил в центральный круг «Теней». На плане небес показаны образы зодиакальных знаков и характеров планет, но здесь отсутствуют образы декад, планет, домов и т. д. Мы, однако, можем предполагать, что Фладд представлял себе непрерывной линию этих образов, когда в той же главе о «порядке начал идей в сферах планет» он, разбирая прохождение Сатурна по зодиаку, приписывает этой планете различные образы в разных знаках и говорит, что то же самое можно проделать и с другими планетами[799]. То есть в «круглой» части искусства следовало использовать небесные или магически действенные образы.
Вслед за главой об образах «принципов идей» идет глава о «менее принципиальных образах», которые должны располагаться на дверях и колоннах театров. Эти образы предназначены для использования в «квадратной» части искусства. Создавать их следует в соответствии с правилами построения броских образов Ad Herennium, который Фладд цитирует, но в его магической системе эти образы должны наделяться магическими свойствами. Среди ряда театральных образов существует, например, такой: Ясон, изображаемый с золотым руном в руках, Медея, Парис, Дафна, Феб. Другая пятерка, это: Медея, собирающая магические гербы, — на белой двери; Медея, убивающая своего брата, — на красной; и Медея в других ее аспектах — на остальных дверях[800]. Есть и другой ряд пяти образов Медеи[801]; так же с образами Цирцеи. Чары этих колдуний призваны оказать системе значительную поддержку.
Как и Бруно, Фладд глубоко погружается в сложносплетения древних трактатов о памяти, которые встраиваются в магическое средоточие системы и делают ее еще более непроницаемой. В алфавитном порядке даются перечни имен и вещей, в манере, напоминающей о книгах Ромберха и Росселия, но здесь подобные перечни порождают таинственность, поскольку принадлежат оккультному искусству. В перечнях, которые дает Фладд, перечисляются все основные мифологические фигуры, а также пороки и добродетели — перечни последних сквозь завесу этой невероятной путаницы напоминают нам об искусной памяти Средневековья.