роений. Он был убежден, что развитие наук приведет к всеохватывающему познанию универсума, а следовательно, к глубочайшему постижению Бога, его создателя, и к распространению милосердия, источника всех добродетелей925. Мистицизм и филантропия тесно связаны с идеями энциклопедии и универсального исчисления. Если взглянуть на учение Лейбница с этой стороны, то снова напрашивается сравнение с Бруно. В Печатях памяти была скрыта религия Любви, Искусства, Магии и Матезиса. Та же религия любви и всеобщего человеколюбия должна быть провозглашена и осуществлена с помощью универсального исчисления. Если мы удалим Магию, заменим Матезис подлинной математикой, Искусство станем понимать как исчисление, а Любовь оставим как есть, лейбницевские устремления покажутся необыкновенно схожими с бруновскими, хотя и трансформированными сообразно XVII веку.
Фигура Лейбница окутана аурой «розенкрейцерства»; намеки на это обстоятельство часто возникали и гасли без проверки и обсуждения многих пассажей из его трудов, где он упоминает «Христиана Розенкрейца», то есть Иоганна Валентина Андреэ, а также прямо или косвенно ссылается на манифесты розенкрейцеров926. Здесь у нас нет возможности исследовать эту проблему, но допустима гипотеза, что заслуживающие внимания (и, несомненно, существовавшие) связи между Бруно и Лейбницем объясняются посредничеством некоего герметического общества, основанного Бруно в Германии и позднее развившегося в розенкрейцерское. «Тридцать Печатей», опубликованные Бруно в Германии927, и их связь с изданными там же латинскими поэмами могли бы послужить отправной точкой для изучения этой проблемы в том, что касается Бруно. Исследование же ее в части Лейбница должно быть подкреплено полным опубликованием его рукописей и переменами в нынешнем неудовлетворительном положении дел с изданием его трудов. Поэтому нет сомнений, что данная проблема еще долго будет ждать своего решения.
Стандартные курсы по истории новой философии, которые раз за разом повторяют, что термин «монада» Лейбниц заимствовал у Бруно, опускают как выходящее за рамки их компетенции любое упоминание о герметической традиции, из которой Бруно и другие герметические философы Ренессанса извлекли это слово. Хотя Лейбниц как философ XVII века принадлежал уже иной атмосфере и новому миру, его монадология несет на себе явный отпечаток герметической традиции. Поскольку лейбницевские монады суть наделенные памятью человеческие души, их главная функция заключается в репрезентации или отображении универсума, живыми зеркалами которого они являются928, – концепция, очень хорошо знакомая читателю этой книги.
Детальное сопоставление Бруно и Лейбница, проведенное с совершенно новых позиций, лучше всего помогло бы приблизиться к исследованию того, как XVII век вырастал из герметической традиции Ренессанса. И такое исследование, возможно, показало бы, что все наиболее благородные и человеколюбивые устремления науки этого столетия на герметическом уровне уже присутствовали у Джордано Бруно, передавшего их будущему в секрете своих искусств памяти.
Я решила закончить свою историю на Лейбнице, поскольку где-то ведь надо остановиться и поскольку, видимо, именно здесь искусство памяти перестает быть фактором, влияющим на основные направления европейского развития. Но последующие столетия сохранили множество его отголосков. Книги по искусству памяти продолжали издаваться, в них все еще можно было распознать классическую традицию; едва ли были утрачены и традиции оккультной памяти, их влияние на наиболее значительные движения не прекратилось. Чтобы развернуть эту тему на материале позднейших веков, потребовалась бы еще одна книга.
Хотя в этой работе мы попытались каким-то образом представить историю искусства памяти во все ее периоды, ее ни в каком смысле нельзя воспринимать как завершенную или окончательную. Я использовала лишь часть доступного материала, или того, который может стать доступным в ходе дальнейшего исследования этого обширного предмета. Серьезное изучение этого забытого искусства, можно сказать, только началось. Такие предметы все еще не могут опереться на аппарат современного, организованого научного познания; они не входят в обычные учебные курсы и потому не принимаются во внимание. Искусство памяти – типичный случай маргинальной темы, которая не вошла ни в одну из обычных дисциплин и была забыта, поскольку до нее просто никому не было дела. И все же оказалось, что это искусство в каком-то смысле является делом каждого. История формирования памяти соприкасается с жизненно важными точками истории религии и этики, философии и психологии, искусства и литературы, научной методологии. Искусная память как часть риторики принадлежит риторической традиции; память как способность души принадлежит теологии. Когда мы отдаем себе отчет в том, насколько глубоки корни предмета нашего исследования, уже не вызывает удивления, что оно открывает нам новый вид на многие величайшие проявления нашей культуры.
Оглядываясь теперь назад, я сознаю, в сколь малой степени мне удалось понять значение всех путей истории искусства, которое Симонид, по преданию, изобрел после того легендарного гибельного пира.
Иллюстрации
Ил. 1. Мудрость Фомы Аквинского. Фреска Андреа да Фиренце. Дом капитула в церкви Санта Мария Новелла, Флоренция
Ил. 2. Справедливость и Мир. Фреска Амброджо Лоренцетти (деталь). Палаццо Публико, Сиена
Ил. 3a. Милосердие. Фреска Джотто. Капелла дель Арена, Падуя
Ил. 3b. Зависть. Фреска Джотто. Капелла дель Арена, Падуя
Ил. 4a. Умеренность, Благоразумие. Из итальянской рукописи XIV века. Венская национальная библиотека (MS 2639)
Ил. 4b. Справедливость, Храбрость. Из итальянской рукописи XIV века. Венская национальная библиотека (MS 2639)
Ил. 4c. Покаяние. Из немецкой рукописи XV века. Библиотека Казанате, Рим (MS 1404)
Ил. 5a. Аббатство как система памяти. Из книги Иоганна Ромберха Congestorium artificiose memorie, Венеция, 1533
Ил. 5b. Образы для системы памяти аббатства. Из книги Иоганна Ромберха Congestorium artificiose memorie, Венеция, 1533
Ил. 6a. Грамматика как памятный образ. Из книги Иоганна Ромберха Congestorium artificiose memorie, Венеция, 1533
Ил. 6b, c. Наглядные алфавиты для надписей на образе Грамматики. Из книги Иоганна Ромберха Congestorium artificiose memorie, Венеция, 1533
Ил. 7a. Ад как искусная память. Ил. 7b. Рай как искусная память. Из книги Козьмы Росселия Thesaurus artificiosae memoriae, Венеция, 1579
Ил. 8a. Места Ада. Фреска Нардо ди Чоне (деталь). Санта Мария Новелла, Флоренция
Ил. 8b. Аллегория трех частей Благоразумия. Тициан (из частной коллекции в Швейцарии)
Ил. 9a. Реконструкция римского театра Палладио. Из трактата Витрувия De architectura cum commentariis Danielis Barbari, Венеция, 1567
Ил. 9b. Театр Олимпико, Виченца
Ил. 10. Раймунд Луллий с лестницами своего Искусства. Миниатюра XIV века, Библиотека Карлсруэ (Cod. St. Peter 92)
Ил. 11. Система памяти из книги Джордано Бруно De umbris idearum («Тени»), Париж, 1582
Ил. 12a. Образы деканов Овна. Из книги Джордано Бруно De umbris idearum («Тени»), Неаполь, 1886
Ил. 12b. Образы деканов Тельца и Близнецов. Из книги Джордано Бруно De umbris idearum («Тени»), Неаполь, 1886
Ил. 13. Изображения, иллюстрирующие принципы искусства памяти. Из книги Агостино дель Риччо Arte della memoria locale, 1595, Национальная библиотека, Флоренция (MS. II, i, 13)
Ил. 14a. Небеса. «Печати» из книги Бруно Triginta Sigilli, Лондон, 1583
Ил. 14b. Гончарный круг. «Печати» из книги Бруно Triginta Sigilli, Лондон, 1583
Ил. 14c. Система памяти из книги Бруно Figuratio Aristotelici physici auditus, Париж, 1586
Ил. 14d. Система памяти из книги Бруно De imaginum compositione, Франкфурт, 1591
Ил. 15. Первая страница из раздела Ars memoriae в книге Роберта Фладда Utriusque Cosmi… Historia, том второй, Оппенгейм, 1619
Ил. 16. Зодиак. Из Ars memoriae Роберта Фладда
Ил. 17. Театр. Из Ars memoriae Роберта Фладда
Ил. 18a, 18b. Вспомогательный театр. Из Ars memoriae Роберта Фладда
Ил. 19. Примерный вид театра «Лебедь», набросок де Витта. Библиотека университета Утрехта
Ил. 20. Набросок сцены театра «Глобус» по Фладду
ПриложениеТеатр Памяти Джулио Камилло
Диана и одеяния: месяцы и их части
Нептун: искусства, использующие воду; акведуки, фонтаны, мосты, навигация, рыбная ловля
Дафна: сады и искусства, использующие дерево
Гименей: бракосочетания и любовные отношения
Диана с луком: охота
Девушка, нисходящая через созвездие Рака: акушерство, омовение младенцев
Нептун: пересечение водных пространств, омовение, купание
Дафна: естественные занятия с использованием дерева
Диана и одеяния: движущиеся или изменяющиеся вещи
Авгиевы конюшни: загрязняющиеся или портящиеся вещи
Юнона в облаках: скрывающиеся люди или вещи
Прометей с кольцом: действия, связанные с выражением благодарности