До сих пор похожим образом готовят «чичу» – изобретение древних инков. Женщины долго жуют зерна кукурузы, сплевывают массу в чан, доливают воды и убирают надолго в темное место. Примерно так же неприятно японцы делали свое саке.
И вот я думаю, может быть, зернотерка использовалась вовсе не для получения муки, а как «жевательная машинка»?
Ну ладно, чего думать-гадать. Ради пьянства ли, ради еды, или просто от усталости, но человечество сделало огромный шаг, остановившись. У людей наконец-то появилось свободное время, они стали задумываться: а кто мы такие, а куда мы идем. Ученые утверждали, что религия появилась после того, как человек перешел к оседлому образу жизни. Но одна археологическая находка шатнула научные скрепы.
Двадцать лет археологи копали землю на юго-востоке современной Турции. И откопали храмовый комплекс Гебекле-Тепе, построенный задолго до пирамиды Хеопса и Стоунхенджа, задолго до древнейшего города Иерихона и неолитической революции, примерно 12 тысяч лет назад.
Сооружение грандиозное: прямоугольные и округлые помещения, перекладины, колонны и шесть каменных сосудов, напоминающих бочки. Товарищи ученые предполагают, что древние охотники и собиратели приезжали сюда с разных концов земли совершать обряды и богослужения, а позже осели неподалеку, чтобы почаще молиться.
Так вот, шесть каменных сосудов были спрятаны в стены храма. Каждый сосуд вмещал до 160 литров жидкости. Внутри посудин обнаружили белый налет, который образуется, если смешать зерно и воду.
Археологи округлили глаза и ахнули: возможно, древние люди варили здесь пиво! И правильно, надо же им было как-то изменять сознание и расслабляться перед мистическим трансом.
Многие шаманы до сих пор используют галлюциногенные травы, так что пиво – еще цветочки. В одном чане даже нашли плечевую кость дикого осла, которой очень удобно размешивать зелье.
Костями газелей и туров был усыпан вообще весь холм. Возможно, это несчастные жертвы богам. Возможно, здесь проводились пиры: пиво и мясо, веселье и экстаз. Возможно, выпивкой и едой награждали строителей храма, пришедших сюда непонятно откуда и непонятно зачем.
Но в любом случае Гебекле-Тепе был построен до неолитической революции, а значит, религия – это не роскошь, ставшая доступной только после перехода к земледелию и скотоводству. А первобытное пиво – может быть, именно оно заставило неугомонных предков расселиться поближе и начать планомерное и муторное выращивание ячменя.
А то что бы мы иначе делали, по каким прериям сейчас скакали, какие коренья ели на обед – неизвестно.
Китай
Моя первая заграница – Китай. Я был совершенно глуп и несмышлен, а Китай – страна большая и загадочная. Чтобы выдержать эту поездку и не чокнуться от торжественности момента и страха перед неизвестным, решено было пить, мы говорили «бухать». Первую бутылку рома открыли еще в самолете, а чем еще заниматься восемь часов над облаками. Приземлились уже как стеклышки, встали под китайским ноябрьским солнцем, у меня в кармане бутылочка ягермайстера, у приятеля в сумке литр виски, вообще нас тридцать человек, мы на гастролях.
Пять дней мы спали ровно столько, сколько нужно для того, чтобы из состояния «как свинья» прийти к состоянию «издали напоминает человека». Все остальное время – репетиции, спектакли, музеи, много странной еды и банального алкоголя. Нет, конечно, мы купили бутылку местной водки. Цвет – прозрачный, запах – отталкивающе одеколонный, вкус – я так и не решился попробовать. Но все остальное время мы пили пресловутое, затертое до дыр, купленное в аэропорту: виски, ром, джин. Рашен туристен. Кто-то даже привез с собой литровую бутылку стандартной русской водки как напоминание о Родине.
Как мы тогда выжили – не знаю. Китай меня удивил. Но что такое пять дней, не успеешь протрезветь – уже обратно. Только одним глазком и посмотрели, ничего не поняли про великую Поднебесную, где за семь тысяч лет до нашей эры уже готовили рисовое вино.
На месте неолитического поселения Цзяху археологи нашли на глиняных чашах остатки древнейшего алкоголя: перебродившая смесь из риса, винограда, меда и ягод боярышника. Тогдашние китайские фермеры умели готовить довольно сложные коктейли. Кто это пил и не помыл за собой чашку?
Какой желтолицый предок? Ау! – кричим мы в вечность.
Иероглиф «цзю» переводится как «вино» и встречается на гадательных надписях, которые наносили на панцири черепах. Это, между прочим, памятники китайской письменности. Правители гадали и спрашивали у мироздания: молодое или старое вино использовать при жертвоприношении. Что отвечало мироздание – неизвестно, но вино перед ритуалом тщательно фильтровали. Для этого использовали стебли специального тростника цзин-мао, который доставляли вассальные князья – это было их обязанностью. Сохранился даже выговор одному оплошавшему князю:
«Вы не представляете в свертках тростник мао, входящий в число ваших подношений, из-за чего жертвы [духам] ванов не приносятся, так как нечем очищать вино…»
Мне вот иногда нравится думать о том, как древние люди изобретали слова и названия, как они объясняли природу, откуда брали звуки, имена-фамилии и легенды. Вот что мешало просто сидеть и пить рисовую брагу, нет – надо было все оправдать, объяснить, придумать.
По одной версии, записанной в сочинении «Чжаньго цэ» (Стратегии сражающихся царств), вино изобрел некий И-ди, мифический министр мифического императора Юя. Юю вино понравилось, но он холодно произнес: «Между последующими поколениями непременно явятся люди, которые благодаря вину потеряют их царства». И больше пить не стал.
По другой легенде, придумал вино человек с именем Ду Кан, про которого ничего не известно. Но предполагают, что Ду Кан это император Шао Кан – тоже мифический. Просто вот взял и придумал. Без особой мистики.
Ну, понятно, что вино здесь в кавычках. Какое «вино» – просто слабенькое пойло, больше похожее на пиво. Чуть поведет – и то хорошо, и то – чудо.
Но на то китайцы и великий народ, чтобы изобретать небывалое. Вот они и придумали, как свое рисовое недовино сделать крепче. Для этого стали к зерну добавлять плесневый грибок, вырабатывающий особый фермент амилаза.
Амилаза прекрасно взаимодействовала с крахмалом, и напиток в итоге становился по-настоящему опьяняющим.
Этот способ «укрепления» до сих пор используют в азиатских странах. И Китай гордится изобретением плесневой ферментации. И правильно. Заслужили.
Даже когда уже весь мир благополучно напивался вином виноградным, китайцы все равно предпочитали рисовое. Добавляли туда, например, цветы османтуса душистого, а иногда и сульфид мышьяка для разнообразия. Путешественник Марко Поло писал вот так:
«Весь почти народ в области Катай пьет вот какое вино: приготовляют его из риса с другими хорошими пряностями, и питье выходит лучше всякого другого вина: и чисто, и вкусно; вино горячее, и пьянеешь от него скорее, нежели от другого».
Как же я жалею, что был в Китае, почти как Марко Поло, и не попробовал рисового вина. А ведь его до сих пор там производят. И местной фруктовой водки не попробовал. И водку с настоящей коброй в медицинских целях не выпил. Всю мою голову занимала банальщина, огоньки и ветер. Так грустно. Вот поэтому и закончу стихотворением китайского поэта Ду Фу, которому в далеком VIII веке нашей эры тоже было невесело.
Седой старик —
Варю вино из проса.
Стучится дождь
У моего окна.
Я на судьбу
Не взглядываю косо:
В уединенье
Слава не нужна.
Древний Египет
Нет, все-таки я не алкоголик. Забираю свои слова обратно. И среди вас, уважаемые читатели, алкоголиков тоже нет. Даже если вы каждый вечер выпиваете баклаху пива – ничего. Даже если две баклахи.
Все меркнет по сравнению с древними египтянами, вот там была настоящая жажда, жара и веселье. Если однажды изобретут машину времени, я соберу чемодан и отправлюсь прямиком на берега Нила, за несколько тысяч лет до нашей эры.
Пива здесь – залейся. И никто не станет осуждать тебя, отговаривать, косо смотреть – пей, сколько влезет. Ведь напиток этот божественного происхождения, его подарил людям мудрый Осирис. Махнул небесной рукой, сделал знаки жрецам – и потекли неиссякаемые реки.
Но мы, страждущие XXI века, знаем, что никакого Осириса не было. А пиво везли в Египет из Вавилона длинным верблюжьим караваном. Качество во время перевозки понижалось, египтяне же себя уважали и гадость пить отказывались. Так и пришлось им устраивать производство самостоятельно, вот этими самыми руками. Осирис ли нашептал рецепт или сами покумекали, но начали варить пиво из ячменного солода (рецепт отличался от вавилонского), из пшеницы и других прекрасных злаков.
Напиток назывался хек, был сладким и крепким. В него добавляли мандрагору, анис, шафран. Хек считался чуть ли не лекарством, да и пить его было безопаснее, чем сырую воду.
Одной пивоварней владела царица Нефертити. От пивоварни остались только стены, а на стенах – фрески. Нефертити процеживает напиток и раздает его другим красавицам, за спиной царицы – кувшины, чаны, котлы.
Для очистки использовали специальные корзинные сита, которые ставили на высокий сосуд из красной глины. Оставшаяся после процеживания пивная гуща считалась целебной, ее принимали внутрь, использовали в качестве припарок.
Египтяне научились хранить пиво долго, разливая его в тонкостенные сосуды, изнутри обмазанные битумом. Битум закрывал поры, и кислород не проникал внутрь, скисания не происходило. Сосуды закупоривали глиной, пробки опечатывали. В таком виде пиво продавали, раздавали, использовали в качестве платежа.