Однако знание — это не вся практика, а понимание не единственное, что требуется для трансформирования личности. И поэтому нам необходимо продвигаться дальше в своих рассуждениях.
Третье средство трансформирования характера, как уже предполагалось в предыдущей главе, — это влияние, проистекающее из эмпатических взаимоотношений. Две личности входят в состояние единения, и на клиента от консультанта неизбежно изливается его влияние. Это означает, что консультант может вызвать некоторую трансформацию характера в другом человеке, просто управляя собственными настроением и желанием в процессе эмпатических взаимоотношений.
Ранк указывает, что его метод в терапии заключается в том, чтобы дать пациенту возможность идентифицироваться с положительной волей терапевта, таким образом пациент набирается сил для преодоления собственной отрицательной воли. Как результат, пациент учится положительным и конструктивным желаниям. Я допускаю, что это во многом тот же самый процесс, который мы объясняли, говоря об эмпатии.
Занимаясь консультированием, ближе к концу интервью я использую особый прием — намеренно проявляю смелость, зная, что эта смелость будет подхвачена клиентом. За время исповеди мы оба стали пессимистами, ибо его отчаяние было перенесено в мое настроение. Позже в интерпретации мы прогрессировали до проясненного видения ситуации, а по мере того как на горизонте появились разрешение проблемы и новая форма поведения, место отчаяния заняла смелость. Я знаю, что моя смелость как консультанта станет его смелостью, независимо от моих конкретных утверждений о ней, поскольку наши психические состояния в некоторой степени тождественны. Эта расположенность к смелости может создать впечатление награждения клиента «психологической поддержкой», V но если это так, то такая «поддержка» является относительно глубокой функцией в личности.
Проиллюстрируем все вышесказанное простым примером. Студент во время торжественного мероприятия стоит в углу, смущается, он скован и в целом переживает не лучшие моменты своей жизни. Как консультант, вы намерены помочь ему выйти из негативного настроения. Положим, вы пробуете метод совета: вы хлопаете его по плечу и говорите с энтузиазмом: «Встряхнись, старик, улыбайся и развлекайся». Тогда он делает слабую попытку встряхнуться, натянуто улыбается, чувствует еще большую вину из-за своей робости и таким образом доходит до еще большего смущения. Его второе состояние оказывается хуже прежнего. Или положим, что вы пробуете метод предложения; вы замечаете: «Здесь много интересных людей. Это хороший шанс познакомиться с ними». К этому моменту он уже успел об этом подумать — по крайней мере, подумал, что ему следует над этим поразмыслить, — и таким образом предложение может вызвать в нем некие позитивные сдвиги. Однако лучшим методом является эмпатия. Сперва вы позволяете вашим психическим состояниям слиться, принимая его настроение, и в связи с этим вы можете сделать какое-нибудь замечание: «Как ужасно, что в этих встречах так много официального. Трудно почувствовать себя как дома». У застенчивого мальчика светлеет лицо, и он отвечает с подлинным энтузиазмом: «О да, как вы правы!», поскольку именно эта мысль не давала ему покоя. Эмпатия достигнута, однако для ее достижения вы отказались в некоторой степени от собственного счастья, чтобы принять его несчастье. Но после короткого разговора вы заново открываете возможности, которые имеются на вечеринке, и к вам возвращаются оптимизм и смелость. На этот раз он принимает ваше настроение, что преодолевает его робость и смущение. И в завершение всего он сдвигается со своего места, идет к людям, проявляя смелость и интерес к ним.
Четвертый фактор в трансформировании характера — использование страдания. Консультант может направить страдание невротического клиента в определенное русло, чтобы обеспечить его силой для осуществления трансформации характера.
Человек не изменит свой личностный паттерн, когда уже все сказано и сделано, пока его собственные страдания не вынудят его сделать это. Совет, внушение, просьбы извне будут вносить лишь временные перемены в личине человека. И именно здесь обнаруживается, что обычное рациональное понимание неадекватно, ибо оно дает больше динамики, чем просто абстрактная идея о том, что другим способом было бы «лучше» осуществить реальную перемену. Человеческое эго непокорно и упрямо; оно отталкивает то, что может его потревожить, из-за сильной боязни глубокой неуверенности, приходящей в тот момент, когда стиль жизни человека оказывается в шатком положении. Фактически, многие невротики предпочитают стойко выдерживать несчастье своей настоящей ситуации, чем рисковать неуверенностью, которая наступает с переменой. Неважно, насколько ясно пациент видит, что его невроз основан на абсолютном обмане, он может не сдаваться до тех пор, пока страдание не станет невыносимым.
К счастью, механизм жизни со скрипом, но все же без устали вертится и выдает очередную порцию страдания, как пенальти, за любую невротическую установку. Когда эта печаль настолько захлестывает человека, что он готов сдать свои ошибочные позиции или заплатить любую цену, тогда он входит в такое состояние отчаяния, которое, по словам Кункеля, является предпосылкой любого лечения. Мы можем согласиться с необходимостью этого состояния отчаяния; однако, обычно имея дело в консультировании с незначительными случаями личностных проблем, мы можем ограничить отчаяние рамками конкретной проблемы.
К счастью, любая ошибочная установка приносит свое страдание, но, к несчастью, большинство людей не используют это страдание конструктивно. Невротик будет обращать свое страдание в порочный круг. К примеру, клиент — скажем, робкий студент — страдает от мучительного смущения при социальном функционировании в колледже и пытается решить это тем, что не появляется ни на одной вечеринке. Это, естественно, лишь ухудшает его проблему. Функция консультанта состоит в том, чтобы направить страдание в конструктивное русло, т. е. связать его с ошибочной установкой. В данном случае следует сказать студенту на вечеринке, что на самом деле причиной страдания является его эгоцентричность, отсутствие социального интереса, и этот уход от проблемы будет проявлением еще большей эгоцентричности и, следовательно, сделает его страдание в конечном итоге еще сильнее.
Страдание — это одно из самых мощных творческих сил в природе. Связь силы некоторых характеров с их страданиями не является сентиментальной. Подобно жемчугу, вырабатываемому моллюском в стремлении снять раздражение песчинок, великие творения По и Шелли, Ван Гога и Достоевского постижимы лишь в связи со страданиями, испытанными этими художниками.
Поистине был прав Юнг, когда сказал: «Однако все творчество в области духа, так же как любой психический прогресс человека, возникает из состояния ментального страдания»[54]. И Кункель, глубже всех исследовавший значение страдания в развитии личности, говорит, что порочный круг страдания может стать конструктивным: «Когда мы видим, что боль — это первый шаг на пути к возрождению, и все случившееся — неважно, насколько оно безрадостно, — является лишь необходимым шагом к прояснению, то нет печали в мучении, и даже в тщетном бывает радость»[55].
Тогда люди должны наслаждаться страданием, как ни странно это звучит, ибо в нем есть признак достаточного наличия энергии для трансформирования характера. Страдание — это метод указания природой ошибочной установки или поведения, и для объективной и не эгоцентричной личности любой момент страдания является возможностью для роста. В этом смысле мы можем «радоваться, что мы невротики», то есть радоваться способности использовать страдание.
Здесь возникает принцип консультирования: консультанту следует не освобождать клиента от страдания, но, скорее, перенаправлять страдание в конструктивное русло. Он должен использовать страдание как мощь воды, которая, если задать ей правильное направление, генерирует динамическую способность влияния на личностную трансформацию.
Консультант не должен принимать на себя ответственности индивида за его спасение. В тяжелых случаях ему позволительно временно допустить некоторую степень ответственности, но лишь с тем, чтобы в конечном итоге вернуть ее клиенту в более определенной форме. Этот принцип является основой мер предосторожности от любых близких социальных взаимоотношений с клиентом в течение периода консультирования — допустим, несколько недель. Имея социальный контакт с консультантом, клиент почти наверняка будет вовлекать того в паутину своих обязанностей, бессознательно считая, например, что он настолько нравится консультанту, что тот не допустит его ошибок. И таким образом он перекладывает некоторую часть своей ответственности на плечи другого. Спокойная объективность является лучшей позицией во время консультативного периода.
Иногда говорят, что клиент всегда должен уходить от консультанта более счастливым, чем до консультации. Однако такое положение вещей свидетельствовало бы о том, что при консультировании была просто оказана поддержка его прежнего стиля жизни. Если, фигурально выражаясь, просто по-приятельски похлопывать клиента по спине, это может причинить ему явный вред и отложить окончательное преодоление проблемы. После интервью он должен чувствовать больше смелости, однако необходимо также мучительное осознание того, что ему придется трансформировать свою личность. При поверхностно проведенном консультировании он может почувствовать потрясение и, вероятно, будет еще более несчастен в своей настоящей ситуации.
В завершение интервью клиент может испытывать глубокий гнев (возможно, даже не осознавая этого в данный момент) по отношению к консультанту, человеку, открывшему для него неприятные истины, которые он старался прятать так много лет. Однако этот гнев вскоре будет перенаправлен на его собственный ошибочный личностный паттерн, и тогда он будет чувствовать глубокую признательность за помощь консультанта. Подобная смена чувств, вероятно, типична: недавно на конференции мне с клиенткой удалось раскопать некоторые истины, которые она нашла весьма неприятными. Впоследствии, в течение нескольких дней после интервью, она проявляла негативную позицию по отношению ко мне. Конечно, я заметил это и истолковал как возможный признак того, что мы наткнулись на основную проблему. И естественно, еще через полнедели она пришла ко мне с извинениями за свой негативизм (который, как она все же считала, я не заметил!) и объяснила, что приняла наш диагноз и искренне осознала необходимость трансформировать свою личность.