сталкингом восприятия[11].
— Искусство сталкинга, — продолжал он, — как мы уже говорили, имеет дело с фиксацией точки сборки. Древние маги посредством своей практики открыли, что как бы ни было важно уметь перемещать точку сборки, еще важнее было уметь фиксировать ее в новом положении, каково бы оно ни было.
Он объяснил, что если точку сборки не удается зафиксировать, нет никакой возможности воспринимать связно. В таком случае мы будем воспринимать калейдоскопическую картину не связанных друг с другом образов. Вот почему древние маги прошлого уделяли сталкингу столько же внимания, сколько и сновидению. Одно искусство не может существовать без другого, особенно в отношении тех действий, которые совершали маги древности.
— Что это были за действия, дон Хуан?
— Древние маги называли их тонкостями второго внимания или великим приключением в неизвестном.
Дон Хуан сказал, что эти действия основываются на смещении точки сборки. Древние маги не просто умели смещать точку сборки в тысячи различных положений на поверхности или внутри своих энергетических масс, но они еще и научились фиксировать свои точки сборки в этих положениях, и, таким образом, поддерживать сцепленность неограниченно долгое время.
— Какая от всего этого была польза, дон Хуан?
— Мы не можем говорить о пользе; мы можем говорить лишь о конечных результатах.
Он объяснил, что сцепленность древних магов была таковой, что позволяла им становиться — как с точки зрения восприятия, так и физически — всем, что диктовалось специфическими позициями их точек сборки. Они могли превратиться во что угодно из всего того, для чего они имели специфическую инвентаризацию. Инвентаризация, — сказал он, — является всеми деталями восприятия, вовлеченными в становление, к примеру, ягуаром, птицей, насекомым и т. д.
— Мне очень трудно поверить, что такие превращения возможны, — сказал я.
— Они возможны, — заверил он меня. Не столько для тебя или меня, сколько для них. Для них это было ничто. Древние маги обладали исключительной текучестью. Все, что им было нужно, это незначительный намек о восприятии из их сновидения, и они немедленно выслеживали свое восприятие, реорганизуя свою сцепленность и превращаясь в животное, птицу, другого человека или во что угодно.
— А разве душевнобольные не делают то же самое? Разве они не создают собственную реальность? — спросил я.
— Нет, это не одно и то же. Сумасшедшие воображают себе реальность вообще без всякой заранее поставленной цели. Они рождают хаос из хаоса. Маги, в отличие от них, упорядочивают хаос. Их заранее поставленной целью является освобождение восприятия. Маги не выдумывают воспринимаемый ими мир. Они воспринимают энергию напрямую, а затем обнаруживают, что воспринимаемое ими является новым неизвестным миром, способным полностью поглотить их. Ведь он настолько же реален, насколько реально все, что ты знаем как реальное.
Затем дон Хуан дал мне новое объяснение происшедшего со мной, когда я смотрел на мескитовое дерево. Он сказал, что я начал с восприятия энергии дерева. Однако на субъективном уровне я верил, что сновижу, потому что использовал для восприятия энергии технику сновидения. Он отметил, что использование этой техники в мире обыденной жизни было одним из наиболее эффективных средств, использовавшихся старыми магами. Это давало возможность воспринимать энергию напрямую, так же, как и во сне, а не всецело хаотично. Затем наступал момент, когда что-то реорганизовывало восприятие, и маг обнаруживал, что находится лицом к лицу с новым миром — в точности как это случилось со мной.
Я сказал ему об одной мысли, о которой едва осмеливался думать: панорама, увиденная мной, была и не сном, и не обычным миром.
— Да, она не была ни тем, ни другим, — сказал он. — Я повторяю тебе это снова и снова, а ты думаешь, что я просто говорю одно и то же. Я знаю, как трудно уму допустить реальность существования безумных возможностей. Но новые миры существуют! Они обернуты вокруг друг друга, как слои луковицы. Тот мир, в котором мы живем, — это лишь один слой луковицы.
— Ты хочешь сказать, дон Хуан, что цель твоего учения в том, чтобы подготовить меня к посещению этих миров?
— Нет. Я хочу сказать совсем другое. Мы отправляемся в другие миры только в качестве упражнения. Эти путешествия — прошлое современных магов. Мы занимаемся сновидением, как и маги древности, но в некоторый момент мы вышли на новый путь. Старые маги предпочитали сдвиг точки сборки, поэтому они всегда чувствовали себя в более или менее известном, предсказуемом положении. Мы же отдаем предпочтение движению точки сборки. Древние маги искали человеческое неизвестное. Мы ищем нечеловеческое неизвестное.
— Я еще не добрался до него, не правда ли?
— Нет. Ты только начинаешь. Вначале каждый должен пройти по стопам старых магов. Ведь в конце концов это они изобрели сновидение.
— Когда я, в таком случае, начну изучать сновидение новых магов?
— Тебе еще предстоит многое сделать. Возможно, на это уйдут годы. Кроме всего прочего, я должен быть с тобой очень осторожным. По характеру ты определенно похож на магов прошлого. Я предупреждал тебя об этом, но ты всегда умудряешься пренебрегать моими советами. Иногда мне даже казалось, что какая-то чужая энергия выступает в качестве твоего советника, но сейчас я отбросил эту идею. Ты — искренний человек.
— Что ты имеешь в виду, дон Хуан?
— Ты нечаянно совершил два поступка, которые меня чертовски взволновали. В первом же сновидении ты путешествовал в энергетическом теле за пределами этого мира. И прогуливался там! А затем ты посетил в энергетическом теле еще одно место за пределами этого мира, но отправившись туда из осознания повседневного мира.
— Почему это беспокоит тебя, дон Хуан?
— Сновидение слишком легко для тебя. И в этом твое проклятие, если мы не уделим этому вопросу надлежащего внимания. Это ведет к человеческому неизвестному. Как я говорил тебе, современные маги стремятся прийти к нечеловеческому неизвестному.
— Чем может быть это нечеловеческое неизвестное?
— Свободой от того, чтобы быть человеком. Непостижимыми мирами, находящимися вне человеческой полосы, но которые мы все же можем воспринимать. Именно здесь современные маги выбрали другую дорогу. Их предрасположением является то, что лежит вне человеческой сферы. А вне ее находятся полностью завершенные миры. А не просто сферы птиц, животных или человека, даже если это неизвестный человек. Я говорю о мирах, подобных тому, в котором живем мы, завершенных мирах с безграничными областями.
— Где находятся все эти миры, дон Хуан? В различных положениях точки сборки?
— Правильно. В различных положениях точки сборки, но эти положения доступны для магов вследствие движения точки сборки, а не ее сдвига. Вхождение в эти миры и является тем видом сновидения, которым занимаются сегодняшние маги. Маги древности держались от него подальше, так как оно требует огромной отрешенности и полного отсутствия самозначительности. Старые маги не могли позволить себе такой цены. Для магов, практикующих сновидение в наши дни, сновидение является свободой воспринимать миры за пределами воображаемого.
— Но какой смысл их воспринимать?
— Ты уже спрашивал меня сегодня об этом. Ты рассуждаешь, как настоящий купец. «Это опасно? — спрашиваешь ты. — На сколько процентов увеличиться сумма моего вклада? Будет ли так лучше для меня?» На эти вопросы невозможно ответить. Ум купца настроен на подсчет прибылей. Но свобода не может быть вложением. Свобода — это приключение, которому нет конца, в котором мы рискуем жизнью и многим, многим больше, во имя нескольких мгновений чего-то превыше слов, мыслей и чувств.
— Я спрашивал, имея в виду другое, дон Хуан. Я хотел узнать, что может вынудить такого никудышного бездельника как я, достичь всего этого?
— Поиск свободы — это единственная побуждающая сила, которую я знаю. Это свобода внезапно улететь в бесконечность, которая где-то там. Это свобода растворится, оторваться от всего. Это свобода быть подобным пламени свечи, которая вместо того, чтобы подняться против света миллиардов звезд, остается неугасимой потому, что никогда не претендует на то, чтобы быть чем-то большим, чем она есть на самом деле, — всего лишь свечой.
5Мир неорганических существ
Верный своему согласию ждать, пока дон Хуан сам решит продолжить свои объяснения сновидения, я обращался к нему за советом только в случае крайней необходимости. Однако он, как правило, производил впечатление человека, который не просто не желает обсуждать сновидение, но еще и недоволен моим отношением к этому предмету. По моему мнению, подтверждением его недовольства мной было то, что всегда, когда мы начинали обсуждать мою практику сновидения, он преднамеренно преуменьшал важность достигнутого мной.
В то время самой важной чертой моей практики стали постоянные свидетельства в пользу существования живых неорганических существ. После того, как я встретился с ними в своих сновидениях, и особенно после столкновения с ними в пустынных окрестностях дома дона Хуана, у меня были веские основания считать их существование подлинным фактом. Но все эти случаи возымели на меня обратное действие. Я упрямо и яростно отрицал возможность их существования.
Затем мое настроение изменилось, и я решил провести объективное исследование вопроса, связанного с ними. Метод исследования предполагал, что я, прежде всего, буду вести регулярные записи того, что случается в моих занятиях сновидением, а затем на основании этих записей сделаю вывод, подтвердились ли на практике мои предположения по поводу неорганических существ. Фактически, я исписал сотни страниц скрупулезными, но бессмысленными описаниями, в то время как достаточные свидетельства в пользу их существования были получены мной почти в самом начале моих изысканий.