— Я даже не могу представить себе масштаба того, что ты сделал, — наконец сказал мне с недоумением в голосе дон Хуан. — Ты угодил в ловушку, но это была не такая ловушка, о которой я тебя предупреждал. Твоя ловушка была задумана только для тебя и была более смертоносной, чем все то, что я мог себе представить. Я опасался, что ты можешь стать жертвой лести и прислуживания тебе. Но я не мог учесть, что существа мира теней поставят ловушку, которая использует присущее тебе отвращение к цепям.
Как-то дон Хуан сравнивал свою и мою реакции в мире магов на то, что давит на нас сильнее всего. Он говорил, и это не прозвучало как жалоба, что хотя он желал этого и неоднократно пытался, но так никогда и не смог возбуждать в людях такое чувство любви, которое возбуждал в других его учитель, нагуаль Хулиан.
— Моей беспристрастной реакцией, которую я предлагаю тебе на рассмотрение, является быть способным сказать и действительно иметь в виду то, что это не моя судьба — вызывать слепую и безоглядную любовь. Да будет так!
— Твоя беспристрастная реакция в том, — продолжал он, — что ты не можешь вынести цепей и отдашь свою жизнь за то, чтобы разорвать их.
Я искренне возразил ему, что он преувеличивает. Мои взгляды не были настолько ясными.
— Не беспокойся, — сказал он, смеясь, — магия — это действие. Когда наступит время, ты будешь действовать со всей своей страстностью, так же, как и я. Моим путем было покориться судьбе, но не пассивно, как идиот, а активно, как воин. Твоим действием будет броситься, но без капризности или предварительного обдумывания, чтобы разорвать цепи кого-нибудь другого.
Дон Хуан пояснил, что когда я слил свою энергию с лазутчиком, я поистине перестал существовать. Моя физическая часть была перенесена в мир неорганических существ и, если бы не этот лазутчик, который провел дона Хуана и его соратников туда, где я находился, я бы умер или остался навсегда затерянным в том мире.
— Но почему лазутчик провел вас туда, где я находился? — спросил я.
— Лазутчик — это живое существо из другого измерения, — сказал он. — Сейчас — это маленькая девочка, и как таковая она рассказала мне, что для того, чтобы обрести энергию, необходимую для разрушения барьера, удерживающего ее в мире неорганических существ, она должна была забрать всю твою энергию. Теперь это ее человеческая часть. Ее привело ко мне что-то вроде чувства благодарности. Когда я увидел ее, я мгновенно понял, что ты для нее сделал.
— Что ты сделал потом, дон Хуан?
— Я собрал всех, кого смог найти, особенно Кэрол Тиггс, и все мы бросились в мир неорганических существ.
— Почему именно Кэрол Тиггс?
— Во-первых, потому что она обладает безграничной энергией, а, во-вторых, потому что она должна была познакомиться с этим лазутчиком. Из этого опыта каждый из нас получил нечто бесценное. Ты и Кэрол Тиггс получили лазутчика. Другие же использовали это, как возможность собрать нашу физическую составляющую и поместить ее в наши энергетические тела. Мы стали энергией.
— Как все вы смогли это сделать, дон Хуан?
— Мы синхронно сместили наши точки сборки. Всю работу сделало наше безупречное намерение спасти тебя. Этот лазутчик в мгновенье ока доставил нас туда, где ты лежал полумертвым. И Кэрол вытащила тебя оттуда.
Его объяснение не имело для меня никакого смысла. Дон Хуан засмеялся, когда я попытался высказаться по этому поводу.
— Как ты можешь понять это, если у тебя нет энергии даже для того, чтобы встать с кровати? — возразил он.
Я признался ему, что определенно знаю бесконечно больше, чем могу допустить разумом, но что-то держит мою память закрытой.
— Недостаток энергии — вот что держит ее закрытой, — сказал он. — Когда у тебя будет достаточно энергии, твоя память будет работать прекрасно.
— Считаешь ли ты, что я смогу вспомнить все, если захочу, дон Хуан?
— Не совсем. Ты можешь захотеть все что угодно, но если твой уровень энергии не соответствует важности того, что ты знаешь, тогда ты можешь сказать своему знанию «до свидания» — оно никогда не станет для тебя доступным.
— Но, что же мне тогда делать, дон Хуан?
— Энергия имеет тенденцию накапливаться; если ты безупречно следуешь пути воина, то наступит момент, когда твоя память раскроется.
Я признался ему, что пока слушал его рассказ, у меня возникло абсурдное ощущение, что я лишь индульгирую в жалости к себе и что со мной все в порядке.
— Ты не просто индульгируешь, — ответил он. — Ты действительно был энергетически мертв четыре недели назад. Сейчас ты просто оглушен. Оглушенность и недостаток энергии заставляют тебя прятать свое знание. Ты, конечно же, знаешь намного больше нас об этом мире неорганических существ. Этот мир особенно интересовал древних магов. Все мы говорили тебе, что мы знали об этом мире только из рассказов древних магов. Я должен признаться, что тот факт, что ты сам стал героем одной из наших магических историй, является для меня более чем странным.
Я снова повторил, что не могу поверить в то, что смог сделать нечто, чего не делал он. Но я не могу поверить и в то, что он просто ублажает меня.
— Я не льщу тебе и не ублажаю тебя, — сказал он с некоторым раздражением. — Я сообщаю тебе магический факт. То, что ты знаешь об этом мире больше, чем каждый из нас, не должно служить причиной для того, чтобы чувствовать себя польщенным. В этом знании нет никакого преимущества; на самом деле, несмотря на свои знания, ты не смог уберечь себя. Мы спасли тебя, потому что смогли найти тебя. Но если бы не помощь этого лазутчика, не было бы смысла даже пытаться искать тебя. Ты бы настолько безнадежно затерялся в этом мире, что я содрогаюсь при одной мысли об этом.
Я совсем не удивился, когда увидел волну эмоционального возбуждения, которая прокатилась по соратникам дона Хуана и по ученикам. Единственной, кто остался спокойным, была Кэрол Тиггс. Она словно полностью приняла свою роль. Она была со мной одним целым.
— Ты действительно освободил лазутчика, — продолжал дон Хуан, — но отдал свою жизнь. Или, что еще хуже, ты отдал свою свободу. Неорганические существа позволили лазутчику уйти в обмен на тебя.
— Мне трудно поверить в это, дон Хуан. Не то чтобы я сомневался в твоих словах, но, понимаешь, ты описал такой хитрый маневр, что я просто ошеломлен.
— А ты не считай его хитрым и тогда поймешь его суть. Неорганические существа всегда ищут осознания и энергии; если ты им даешь в руки и то и другое, что, по-твоему, они станут делать? Посылать тебе воздушные поцелуи с другой стороны улицы?
Я знал, что дон Хуан прав. Однако я не смог удержать эту уверенность слишком долго; ясность продолжала ускользать от меня.
Соратники дона Хуана продолжали задавать ему вопросы. Они хотели узнать, думал ли он о том, что делать с лазутчиком дальше.
— Да, думал. Это самая серьезная проблема, которую должен решить этот нагуаль, — сказал он, указывая на меня. — Он и Кэрол Тиггс единственные, кто может освободить лазутчика. И лазутчик тоже знает об этом.
Естественно, что я задал ему единственно возможный вопрос:
— Как я могу освободить его?
— Вместо того, чтобы сказать тебе как, я предложу тебе куда более точный путь выяснить это, — произнес дон Хуан, широко улыбаясь. — Спроси эмиссара. Ты же знаешь, неорганические существа не лгут.
8Третьи врата сновидения
Ты достигаешь третьих врат сновидения, когда обнаруживаешь себя во сне смотрящим на другого спящего человека. И когда этот другой человек оказывается тобой, — сказал дон Хуан.
Мой энергетический уровень в это время был так высок, что я приступил к выполнению этого третьего задания сразу же, хотя дон Хуан не сообщил мне о нем никакой дополнительной информации.
Первым, что я обнаружил в своей практике сновидения, было то, что прилив энергии немедленно сместил фокус моего внимания сновидения. Теперь оно было сосредоточено на том, чтобы проснуться во сне и увидеть себя спящим; путешествия в мир неорганических существ больше не были моей целью.
Вскоре после этого я обнаружил себя во сне смотрящим на себя спящего. Я сразу же сообщил об этом дону Хуану. Это случилось как раз тогда, когда я был в его доме.
— Для каждых врат сновидения существует два этапа прохождения через них, — сказал он. Первый, как ты уже знаешь, состоит в том, чтобы подойти к ним; второй — пересечь их. Если ты видишь во сне, что спишь, — ты подходишь к вратам. Второй этап состоит в том, чтобы после того, как ты увидел себя спящим, начать двигаться.
— У третьих врат сновидения, — продолжал он, — ты начинаешь преднамеренно сливать в одно целое свою реальность сновидения и реальность обыденного мира. Это упражнение, которое маги называют завершением энергетического тела. Слияние двух реальностей должно быть настолько полным, что тебе нужно быть более текучим, чем когда-либо. Исследуй все, что встречаешь у третьих врат очень тщательно и с любопытством.
Я пожаловался, что его рекомендации слишком загадочны и кажутся мне бессмысленными.
— Что ты имеешь в виду, когда говоришь «очень тщательно и с любопытством», — спросил я.
— У третьих врат мы склонны терять себя в деталях, — ответил он. — Рассматривать вещи с большой тщательностью и любопытством означает противостоять почти непреодолимому стремлению погрузиться в детали. Данное упражнение у третьих врат, как я уже сказал, заключается в укреплении[16] энергетического тела. Сновидящий начинает выковывать энергетическое тело, выполняя задания первых и вторых врат. Когда он достигает третьих врат, его энергетическое тело готово к выходу, или, пожалуй, лучше будет сказать, что оно готово к тому, чтобы действовать. К несчастью, это также означает, что оно готово попасть под очарование деталей.