— Предлагаю тебе выполнять одно бессмысленное действие, которое поможет событиям принять другой оборот, — сказал он. — Постоянно повторяй про себя, что суть магии — в тайне точки сборки. Если ты достаточно долго будешь это повторять про себя, какая-то незримая сила возьмет верх и вызовет в тебе нужные изменения.
Дон Хуан никак не показал, что его слова являются шуткой. Я знал, что он имел в виду в точности то, что сказал. Больше всего меня беспокоило его настойчивое требование, чтобы я постоянно повторял про себя эту формулу. Я поймал себя на мысли, что все это просто глупо.
— Измени свое циничное отношение к этому, — перебил он мои сомнения. — Повторяй эти слова самым добросовестным образом.
— Тайна точки сборки — это все в магии, — продолжал он, не глядя на меня. — Или, пожалуй, так — все в магии основано на манипулировании точкой сборки. Ты все это знаешь, но ты должен повторять это.
Слушая его замечания, мне на миг показалось, что я сейчас умру от страдания. Невероятное чувство физической печали сжало мою грудь и заставило меня закричать от боли. Мой желудок и диафрагма, казалось, давили вверх, заполняя мою грудную клетку. Это давление было таким интенсивным, что мой уровень осознания изменился и я вошел в свое обычное состояние. Все, о чем мы говорили, стало туманной мыслью о том, что могло случиться, но не случилось, согласно мирской логике моего повседневного осознания.
В следующий раз, когда мы с доном Хуаном говорили о сновидении, мы обсуждали причины, по которым я не мог продолжать свою практику сновидения уже на протяжении нескольких месяцев. Дон Хуан предупредил меня, что для объяснения моего положения ему придется пойти окольным путем. Он, прежде всего, указал на то, что между мыслями и действиями людей древности, с одной стороны, и современных людей — с другой, существует громадное различие. Затем он отметил, что люди былых времен обладали очень реалистичным взглядом на восприятие и осознание. Потому что их видение проистекало из их наблюдений окружающей вселенной. Современные люди, в отличие от них, обладают до абсурдности нереалистичным взглядом на восприятие и осознание, потому что их взгляды основываются на их наблюдении общественного порядка и собственного взаимодействия с ним.
— Зачем ты говоришь мне это? — спросил я.
— Потому что ты — современный человек, сталкивающийся с мировоззрением и наблюдениями людей древности, — ответил он. — И они тебе совершенно не знакомы. Теперь, больше чем когда-либо, тебе нужно быть трезвым и настойчивым. Я пытаюсь построить прочный мост, по которому ты мог бы пройти, мост между взглядами людей древности и взглядами современного человека.
Он отметил, что я был лишь с одним из множества трансцендентальных наблюдений людей древности, дошедшим до наших дней. Речь шла об идее продажи своей души дьяволу в обмен на бессмертие. Он признался, что эта идея звучит для него как эхо отношений между магами прошлого и неорганическими существами. Он напомнил мне, как эмиссар в сновидении пытался вынудить меня остаться в его мире, предлагая мне за это возможность сохранить индивидуальность и самосознание на почти бесконечное время.
— Как ты знаешь, уступка обольщению неорганических существ — это не просто идея; это — реальность, — продолжал дон Хуан. — Но ты еще не понял до конца, чем чревата эта реальность. Сновидение тоже реально; это состояние порождения энергии. Когда ты слышишь мои слова, ты, конечно, понимаешь, что я имею в виду, но твое осознание все еще не ухватило полного смысла всего этого.
Дон Хуан сказал, что моя рациональность знала, что означает подобное понимание, и поэтому во время нашего последнего разговора она вынудила мое осознание изменить уровни. И я оказался в своем обычном состоянии сознания, так и не разобравшись в тонкостях своего сна. В дальнейшем моя рациональность продолжала защищаться, приостановив мою практику сновидения.
— Уверяю тебя, что я полностью осознаю, что такое состояние[31] порождения энергии, — сказал я.
— А я уверяю тебя, что не осознаешь, — возразил он. — Если бы это было не так, ты бы относился к сновидению с большим вниманием и ответственностью. Но так как ты уверен, что всего лишь спишь, — ты делаешь выбор вслепую. Твои ошибочные суждения говорят тебе, что независимо от происшедшего в сновидении сон когда-нибудь закончится, и ты проснешься.
Он был прав. Несмотря на все то, что я наблюдал в ходе своей практики сновидения, каким-то образом я все еще сохранял основное чувство того, что все это было сном.
— Я рассказывал тебе о взглядах людей прошлого и современных людей, — продолжал дон Хуан, — потому что твое осознание, являясь осознанием современного человека, имея дело с незнакомыми концепциями, предпочитает рассматривать их в качестве пустой идеализации.
— Если бы я оставил это на твое усмотрение, ты бы рассматривал сновидение как некую абстрактную идею. Конечно же, я уверен, что ты относишься к нему серьезно, но ты не полностью веришь в реальность сновидения.
— Я понимаю, о чем ты говоришь, дон Хуан, но не понимаю, зачем.
— Я говорю все это потому, что ты сейчас впервые находишься в положении, подходящим для того, чтобы понять, что сновидение является состоянием порождения энергии. В первый раз ты можешь сейчас понять, что обычные сны — это подготовительные средства, используемые нами для тренировки точки сборки в целях достижения ею позиции, которая создает это, порождающее энергию состояние, называемое нами сновидением.
Он предупредил меня, что поскольку сновидящие соприкасаются и входят в реальные миры, способные всячески на них воздействовать, они должны постоянно находиться в состоянии непрерывной и напряженной бдительности. Любое отклонение от полной бдительности подвергает сновидящих более чем ужасающей опасности.
Я начал в этот момент снова ощущать движение в моей грудной клетке, точно такое же, как в тот день, когда мой уровень осознания самопроизвольно изменился. Дон Хуан сильно встряхнул меня за руку.
— Рассматривай сновидение как очень опасное занятие! — приказал он мне. — Начинай прямо с этого дня! И не начинай никаких из своих странных маневров.
Тон его голоса был таким настойчивым, что я прекратил делать то, что непроизвольно делал.
— Что это со мной происходит, дон Хуан? — спросил я.
— С тобой происходит то, что ты можешь смещать свою точку сборки быстро и легко, — сказал он. — Однако этой легкости присуща тенденция к беспорядочным смещениям. Приведи свою легкость к порядку. И не позволяй себе ни малейшего отклонения.
Я бы мог легко начать спор, что я не знаю, о чем он говорит, но я знал. Я также знал, что у меня есть лишь несколько секунд, чтобы собрать свою энергию и изменить свое отношение к его словам, что я и сделал.
На этом тогда наше общение закончилось. Я уехал домой и в течение почти года добросовестно и регулярно повторял то, что дон Хуан просил меня произносить. Результат моих молитвоподобных взываний был невероятен. Я был твердо убежден, что они имело такое же влияние на мое восприятие, какое физические упражнение оказывают на мышцы тела. Моя точка сборки стала более подвижной, а это означало, что видение энергии в сновидении стало главной целью моей практики. Мое умение намереваться видеть возрастало пропорционально моим усилиям. Настало время, когда я стал способен, не произнося ни слова, лишь намереваться видеть и сразу же достигать того же результата, что и в случае высказывания своего намерения вслух.
Дон Хуан поздравил меня с этим достижением. Естественно, я счел, что он надо мной насмехается. Но он подтвердил, что действительно считает мои занятия успешными. Все же он попросил меня продолжать выкрикивать намерение, по крайней мере, тогда, когда я сомневался. Его требование не оказалось для меня странным. И поэтому я вопил в своих снах во весь голос каждый раз, когда мне это казалось необходимым.
Я открыл, что энергия нашего мира колеблется. Она мерцает. Не только живые существа, но и все вообще в нашем мире тускло светится своим собственным внутренним светом. Дон Хуан объяснил, что энергия нашего мира состоит из слоев мерцающих цветов. Верхний слой — белесый; следующий за ним — зеленовато-желтый[32], а за ним — янтарный.
Я обнаружил все эти оттенки, или, лучше сказать, что я видел их мерцание, когда предметы, встречаемые мной в сноподобных состояниях, меняли свои очертания. Однако белое сияние было первым при видении чего-либо, порождающего энергию.
— Существует только три оттенка? — спросил я дона Хуана.
— Их бесконечное число, — ответил он, — но в целях поддержания порядка в начале, ты должен интересоваться только этими тремя. Позднее ты усложнишь это, насколько захочешь, и выделишь десятки оттенков, если, конечно, сможешь.
— Белесоватый слой — это оттенок, свойственный нынешнему положению точки сборки человечества, — продолжал дон Хуан. — Будем говорить, что это современный цвет. Маги считают, что все, совершаемое человеком, в наши дни отмечено этим беловатым сиянием. В одно время положение точки сборки человечества привело к тому, что господствующая энергия в мире была зеленовато-желтая; а еще раньше она была янтарной. Цвет энергии магов — тоже янтарный, что означает их энергетическую связь с людьми, жившими в далеком прошлом.
— Думаешь ли ты, дон Хуан, что современный белый цвет энергии когда-нибудь изменится?
— Если человек окажется способным эволюционировать. Великая задача магов состоит в том, чтобы распространить идею, согласно которой для эволюции человека ему вначале необходимо освободить свое осознание от оков общественного порядка. Как только его осознание станет свободным, намерение направит его на новый путь развития.