— Сделать ты можешь только одно — увидеть точку сборки! — парировал он мою тираду. — Видеть не так уж сложно. Основная сложность состоит в том, чтобы разрушить стену, которая сдерживает нас и не дает сдвинуться с места. Эта стена существует в уме каждого из нас. А чтобы ее разрушить, все, что нам необходимо — это энергия. Как только мы накапливаем достаточное количество энергии, видение приходит само по себе. Просто случается так, что мы начинаем видеть. Весь фокус в том, чтобы выбраться из крепости удовлетворенности собой и ложной безопасности.
— Дон Хуан, я вполне отдаю себе отчет в том, какой огромный объем знаний необходим для того, чтобы видеть. Это — не просто вопрос наличия энергии.
— Это есть лишь вопрос наличия энергии, поверь мне. Самое сложное — убедить себя в том, что это возможно. А для этого необходимо верить нагуалю. Магия тем и чудесна, что каждый маг должен доказать все самому себе на собственном опыте. И я рассказал тебе о принципах магического искусства отнюдь не с надеждой на то, что ты все это запомнишь. Я рассчитываю на практическое применение тобой этих принципов.
Говоря о необходимости верить нагуалю, дон Хуан, несомненно, был прав. На начальных стадиях моего тринадцатилетнего ученичества у него мне труднее всего было принять его мир и его как личность. Ибо это предполагало безраздельную веру и безоговорочное принятие его как нагуаля.
Роль дона Хуана в магическом мире в полной мере описывалась его статусом среди таких же магов, как он. Они звали его нагуалем. Мне в свое время объяснили, что этим понятием обозначается человек — мужчина или женщина — обладающий энергетической конфигурацией особого типа, которую видящий воспринимает как двойной светящийся шар. Видящие считают, что когда такой человек вступает в магический мир, его избыточная энергия превращается в мерило силы и способности к лидерству. Нагуаль, таким образом, является естественным лидером, его призвание — возглавить группу магов.
Поначалу мысль о таком доверии к дону Хуану выводила меня из равновесия, будучи противоестественной. Когда я сообщил ему об этом, он уверил меня в том, что для него проблема доверия к учителю стояла не менее остро.
— Как-то я сказал своему учителю в точности то же самое, что ты мне, — сказал дон Хуан. — Он ответил, что без доверия нагуалю нет возможности испытать облегчение и поэтому нет возможности очистить от мусора нашу жизнь, чтобы быть свободным. Дон Хуан еще раз повторил, насколько прав был его учитель.
Я еще раз выразил свое принципиальное несогласие. Я рассказал ему, что меня воспитывали в гнетущей обстановке религиозного фанатизма, и что это очень плохо на мне отразилось. Его же утверждение, равно как и утверждения его учителя, напоминали мне о догматах смирения и покорности, которые я учил в детстве и к которым питал отвращение.
— Твои слова о нагуале звучат как религиозные верования, — сказал я ему.
— Ты можешь верить во что угодно, — ответил он невозмутимо. — Но факт остается фактом: нет игры без нагуаля. Я это знаю и говорю это так же, как и все нагуали до меня. Но, как и я, они говорили это вовсе не с позиции самозначительности. И когда говорится, что без нагуаля не может быть пути, подразумевается лишь одно: нагуаль — человек особый, потому что он лучше кого бы то ни было способен отражать абстрактное, дух. Только и всего. Все мы связаны с духом напрямую, и лишь по случаю с человеком, который приносит нам послание духа.
Я научился безоговорочно доверять дону Хуану как нагуалю. Как он говорил, это принесло мне чувство огромного облегчения и способность принять все то, чему он меня учил.
При изложении своего учения дон Хуан уделял особое внимание всему, связанному с точкой сборки. Однажды я спросил у него, имеет ли точка сборки какое-либо отношение к физическому телу.
— К тому, что мы обычно воспринимаем в качестве человеческого тела, точка сборки отношения не имеет, — ответил он. — Точка сборки является частью светящегося яйца — нашего энергетического «я».
— За счет чего она смещается? — спросил я.
— За счет воздействия потоков энергии, всплесков энергии возникающих внутри или вне нашей энергетической формы. Эти потоки непредсказуемы и возникают беспорядочно. Однако для магов они полностью предсказуемы и подчиняются их намерению.
— А ты сам ощущаешь эти потоки?
— Их ощущает каждый маг. Их чувствует и любое человеческое существо, но обычные люди слишком заняты своими личными проблемами, чтобы обращать внимание на подобные ощущения.
— На что похоже ощущение энергетического потока?
— Легкий дискомфорт, мимолетная печаль, которая немедленно сменяется эйфорией. Поскольку ни печаль, ни эйфория не имеют объяснимой причины, мы обычно не склонны относиться к ним как к достоверному признаку того, что на нас накатывается неизвестное. Мы списываем это на счет необъяснимых и, в общем-то, не очень здоровых колебаний настроения.
— Что происходит, когда точка сборки сдвигается за пределы энергетической формы? Она зависает снаружи? Или как-то прикрепляется к светящемуся шару?
— Она вытягивает контур светящегося шара вовне, не разрывая его энергетических границ.
Дон Хуан объяснил, что конечным результатом движения точки сборки является полное изменение энергетической формы человеческого существа. Вместо того, чтобы оставаться яйцом или шаром, она трансформируется в нечто, напоминающее по виду курительную трубку. Конец мундштука — это точка сборки, чашка — то, что осталось от светящегося шара. Если точка сборки продолжает движение, то в конце концов наступает момент, когда светящийся шар превращается в тонкую полосу энергии.
Далее дон Хуан объяснил, что трансформация энергетической формы — это достижение, на которое были способны только маги древности. Я поинтересовался, оставались ли эти люди по-прежнему людьми после того, как их энергетическая форма изменялась.
— Конечно же, они по-прежнему оставались людьми, — ответил дон Хуан. — Но я думаю, ты хотел бы знать, оставались ли они людьми здравого смысла, которым можно было бы доверять. На этот вопрос я бы ответил: нет, не совсем.
— Чем они отличались?
— Своими побуждениями. Нормальные человеческие цели, склонности и мотивы ровным счетом ничего для них не значили. Кроме того, их внешность тоже определенным образом изменялась.
— Ты имеешь в виду, что они переставали быть похожими на людей?
— Об этих магах очень сложно сказать что-нибудь наверняка. Выглядели они, безусловно, как люди. На кого еще они могли быть похожи? Но в то же время они отличались от того обычного человеческого образа, который ты или я себе представляем. Но если бы ты попросил меня описать, чем именно они отличались, я не смог бы этого сделать, и ходил бы кругами как собака, которая пытается ухватить себя за хвост.
— Тебе самому приходилось с кем-нибудь из них встречаться, дон Хуан?
— Да, с одним приходилось.
— Как он выглядел?
— На первый взгляд — как обычный человек. Необычным было его поведение.
— Что именно в нем было необычным?
— Могу только сказать, что его поведение было совершенно невообразимым, но не просто в смысле манеры себя вести. Чтобы оценить это, нужно увидеть самому.
— И что, все те маги были похожи на того, которого ты встречал?
— Нет, конечно. Я не знаю, какими были другие. Разве что по магическим историям, передающимся из поколения в поколение. А в этих историях они предстают в очень причудливом виде.
— Чудовищном?
— Да нет. Говорят, что они были очень привлекательными, хотя и крайне пугающими. Они больше были похожи на неких неведомых существ. Все мы — светящиеся шары, и это делает человечество однородным. А те маги не были более шарами, но стали полосами энергии. Они пытались сворачиваться в кольца, но это им не вполне удавалось.
— И что же с ними в конце концов случилось, дон Хуан? Они вымерли?
— В магических историях говорится, что поскольку им удалось растянуть свою энергетическую форму, продолжительность существования их сознания также растянулась. Так что они живы, и по сей день находятся в сознании. Даже ходят рассказы о том, как они периодически объявляются на земле среди людей.
— А сам ты что об этом думаешь, дон Хуан?
— Для меня это чересчур эксцентрично. Меня интересует свобода. Свобода раствориться в бесконечности, сохранив осознание. С моей точки зрения эти древние маги были существами экстравагантными, одержимыми и капризными. Они попались на удочку своих же собственных манипуляций.
Но ты не позволяй моим личным чувствам сбить тебя с толку. Ибо нет ничего, равного достижениям магов древних времен. По крайней мере, они доказали, что потенциальные возможности человека более чем достойны серьезного отношения.
Еще одной темой объяснений дона Хуана была необходимость энергетической однородности и сцепленности[3] для того, чтобы воспринимать. Он утверждал, что человечество воспринимает известный нам мир в том виде, в котором мы его воспринимаем, только благодаря тому, что все мы обладаем одинаковыми характеристиками энергетической однородности и сцепленности. Мы автоматически обретаем соответствующие энергетические характеристики в процессе воспитания и относимся к ним как к чему-то само собой разумеющемуся. И мы не отдаем себе отчета в их жизненно важном значении до тех пор, пока не сталкиваемся с возможностью восприятия миров, отличных от того, который нам известен. Но когда это происходит, мы со всей очевидностью осознаем, что для адекватности и полноты восприятия новой реальности нам требуются новая подходящая энергетическая однородность и сцепленность.
Я спросил, что такое однородность и сцепленность. Он ответил, что под однородностью понимается однородность формы — все человеческие существа на земле обладают формой шара или яйца. А тот факт, что энергия человека удерживается вместе в форме шара или яйца, доказывает существование имеющейся у нее сцепленности. Примером формирования нового типа энергетической однородности и сцепленности может служить трансформация энергетической формы древних магов. Новые характеристики однородности обусловили их превращение в полосу: все они как один сделались полосами. А новая сцепленность позволяет им сохранять новую форму, оставаясь полосами. Сочетание же однородности и сцепленности на уровне полосы позволяет древним магам воспринимать новый непрерывный мир.