сказал, что когда он давал мне галлюциногенные растения, то руководствовался прежде всего необходимостью расшатать мою точку сборки и сделать ее подвижной хотя бы в минимальной степени.
– Если ты не сделаешь ее чуточку подвижнее, – продолжал он, – ты либо обретешь еще более высокое мнение о себе, либо превратишься в неуравновешенного мага. Я говорю это тебе не для того, чтобы очернить магов древности, но для того, чтобы оградить тебя от их ошибок. Рано или поздно твоя точка сборки станет более подвижной, но все же не настолько, чтобы ты не рисковал стать либо тщеславным, либо неуравновешенным.
– Как мне избежать всего этого, дон Хуан?
– Существует только один путь. Маги называют его «чистым пониманием». Я называю его романом со знанием. Оно подвигает магов знать, делать открытия, чувствовать замешательство.
Дон Хуан сменил тему разговора и продолжил объяснение фиксации точки сборки. Он сказал, что, увидев точку сборки детей, которая постоянно перемещается как бы под воздействием небольших встряхиваний, легко переходя из одного положения в другое, маги древности пришли к выводу, что обычная позиция точки сборки не присуща ей от природы, а вырабатывается как привычка. Видя также, что точка сборки фиксирована на одном месте лишь у взрослых, они заключили, что с каждой конкретной ее позицией некоторым особым образом связан определенный тип восприятия. Вследствие длительной привычки этот тип восприятия становится системой интерпретации чувственных данных.
Дон Хуан указал, что, поскольку мы вовлечены в эту систему, будучи воспитаны в соответствии с ней, мы продолжаем с самого рождения приспосабливаться к требованиям системы интерпретаций, – системы, которая вводит нас в жизнь. Поэтому маги древности были совершенно правы в том, что верили в возможность отказа от этой системы и непосредственного восприятия энергии, в результате чего человек становится магом.
Дон Хуан с удивлением отметил, что так называемое величайшее достижение нашего воспитания в социуме состоит в том, чтобы навсегда зафиксировать точку сборки в ее привычном положении. Ведь после того, как она замирает в этой позиции, нашим восприятием можно легко управлять и манипулировать. Другими словами, с этого момента нас можно легко заставить воспринимать лишь то, что навязывает нам общепринятая система интерпретаций, а не то, что мы ощущаем в действительности. Он заверил меня, что восприятие людей по всему миру однотипно, поскольку точки сборки у всех представителей человечества фиксированы в одной и той же позиции.
Он сказал, что маги сами убедились во всем этом, когда увидели смещение точки сборки за определенный порог, приводившее к восприятию новых вселенских волокон энергии. При этом в воспринимаемом не было никакого смысла. Непосредственной причиной этого является восприятие органами чувств принципиально новых данных, в результате чего наша система интерпретации оказывается непригодной для объяснения воспринимаемого.
– Восприятие без системы интерпретации, конечно же, хаотично, – продолжал дон Хуан. – Но удивительно, что, когда мы считаем, будто полностью утратили ориентиры, наша старая система оживает вновь. Она приходит нам на помощь и превращает наши бессистемные ощущения в тщательно упорядоченный новый мир. Именно это случилось с тобой, когда ты смотрел на листья мескитового дерева.
– Что на самом деле тогда произошло, дон Хуан?
– В течение некоторого времени твое восприятие было хаотичным. Ты видел все сразу, и твоя система интерпретации мира не работала. Затем хаос упорядочился, и перед тобой предстал новый мир.
– Но, дон Хуан, мы опять вернулись туда, откуда пришли. Существует ли тот мир или его просто-напросто состряпал мой ум?
– Мы опять вернулись туда же, и ответ остался тем же. Он существует в том конкретном положении твоей точки сборки. Чтобы воспринимать его, тебе нужно было сонастроиться с его энергетическими волокнами, то есть удерживать точку сборки фиксированной в нужной позиции, что ты и делал. В результате ты в течение некоторого времени ясно видел этот новый для тебя мир.
– Могли бы другие воспринимать тот же самый мир?
– Если бы у них было то же положение точки сборки и та же степень сонастройки, – они бы могли. Маги прошлого называли эти действия по согласованию позиции точки сборки и достижению сонастройки с миром, лежащим за пределами обычного, сталкингом восприятия.
– Искусство сталкинга, – продолжал он, – как мы уже говорили, означает мастерство фиксации точки сборки. Маги древних времен открыли посредством своей практики, что, как бы ни важно было уметь перемещать точку сборки, еще важнее уметь фиксировать ее в новом состоянии, каково бы оно ни было.
Он объяснил, что, если точку сборки не удается зафиксировать, нет никакой возможности воспринимать связно. В таком случае мы будем воспринимать лишь калейдоскопическую картину никак не связанных друг с другом образов. Вот потому маги прошлого уделяли сталкингу столько же внимания, сколько и сновидению. Одно искусство не может существовать без другого, особенно в отношении тех действий, которые совершали маги древности.
– Какие это были действия, дон Хуан?
– Маги древности называли их лабиринтами второго внимания или же великим приключением в неизвестном.
Дон Хуан сказал, что эти действия основываются на изменении позиции точки сборки. Маги древних времен не просто умели смещать точку сборки в тысячи различных положений на поверхности или внутри своих энергетических тел, но они еще и научились фиксировать свои точки сборки в этих позициях и таким образом поддерживать сонастройку неограниченно долгое время.
– Какая польза была им в этом, дон Хуан?
– Мы не можем говорить о пользе. Мы можем говорить лишь о результате.
Он объяснил, что маги древних времен умели достигать совершенной сонастройки, что делало возможным восприятие всего и физическое превращение во все, что соответствовало конкретному положению их точек сборки. Они могли стать кем угодно или чем угодно из длинного списка, который, по его словам, представлял собой детальное описание восприятия мира различными сущностями, например ягуаром, птицей, насекомым и так далее.
– Мне очень трудно поверить в возможность таких превращений, – усомнился я.
Он ответил, что точки сборки магов древности обладали великолепной подвижностью. Им нужно было лишь слегка сместить их в соответствии с малейшей особенностью ощущения в сновидении, и сразу же с помощью сталкинга восприятия они достигали нужной сонастройки с окружающим миром, становясь животным, другим человеком, птицей или вообще чем угодно.
– А разве душевнобольные не делают то же самое? Разве они не создают свою собственную реальность? – спросил я.
– Нет, это не одно и то же. Сумасшедшие воображают реальность вообще без всякой заранее поставленной цели. Они рождают хаос из хаоса. В противоположность им маги хаос упорядочивают. Их планируемая, трансцендентальная цель – освобождение восприятия. Маги сами не выдумывают воспринимаемый ими мир, они воспринимают энергию непосредственно, а затем обнаруживают, что воспринимают какой-то неведомый новый мир и что он так же реален, как реально все, нам известное.
Затем дон Хуан дал мне новое объяснение моего приключения с мескитовым деревом. Он сказал, что я вначале воспринимал энергию дерева. На субъективном уровне я верил, что сплю, потому что использую для восприятия энергии технику сновидения. Он отметил, что применение этой техники в мире повседневной жизни было одним из наиболее эффективных средств, использовавшихся магами древности. Это давало возможность воспринимать энергию не совершенно хаотично, а точно так, как в сновидении. Затем наступал момент, когда что-то изменяло восприятие, и маг находил себя стоящим лицом к лицу с новым миром – в точности как это случилось со мной.
Я рассказал ему об одной мысли, которую я едва осмелился додумать: увиденная мной картина не была ни сном, ни обычным миром.
– Да, она не была ни тем, ни другим, – сказал он. – Я напоминаю тебе это снова и снова, а ты думаешь, что я просто говорю одно и то же. Я знаю, как трудно уму допустить реальность существования столь безумных возможностей. Но новые миры существуют! Они охватывают друг друга, образуя в целом нечто, похожее на луковицу. Тот мир, в котором мы живем, – это лишь один слой такой луковицы.
– Ты хочешь сказать, дон Хуан, что цель твоего учения в том, чтобы подготовить меня к посещению этих миров?
– Нет. Я хочу сказать совсем другое. Мы отправляемся в другие миры только в качестве упражнения. Такие путешествия были уделом магов древних времен. Мы занимаемся сновидением, как и маги древности, но в то же время исходим из совершенно иных принципов. Маги древних времен предпочитали сдвиг точки сборки, поэтому они всегда чувствовали себя в более или менее известном, предсказуемом положении. Мы же отдаем предпочтение движению точки сборки. Маги древних времен искали человеческое неизвестное. Мы ищем сверхчеловеческое неизвестное.
– Я еще не добрался до него, не правда ли?
– Нет. Ты только начинаешь. Вначале каждый должен пройти по стопам магов древности. Ведь это именно они открыли сновидение.
– Когда я, в таком случае, начну изучать сновидение, открытое новыми магами?
– Перед тобой еще немыслимое количество открытий. Возможно, на это уйдут годы. Кроме всего прочего, я должен быть с тобой очень осторожным. По характеру ты определенно похож на магов прошлого. Я предупреждал тебя об этом, но ты всегда умудрялся пренебрегать моими советами. Иногда мне даже кажется, что в качестве твоего советника выступает какая-то чужая энергия, но сейчас я отбросил эту идею. Ты не двуличен.
– Что ты имеешь в виду, дон Хуан?