ико этой рыжей ляльки и понял — надо слазить с телеги и самостоятельно узнавать, что произошло.
— Бернар Клифанг к вашим услугам, контесса, — я учтиво поклонился, старательно оберегая ребра. Девушка была очень молодой, лет шестнадцати не больше. Россыпь веснушек на скулах, носу и щеках делали её еще моложе.
— О, ваше высочество, — девушка побледнела так, что её веснушки просто засияли, я невольно улыбнулся, глядя на них. — Баронесса Эмили Ротгурф, — и она попыталась сделать реверанс прямо в карете. Я еще немного приблизился и аккуратно перехватил её руки, не позволяя делать такую откровенную глупость.
— Не стоит, баронесса, — я покачал головой. — Увы, сейчас я всего лишь принц, лишенный своего королевства, гонимый врагами изгнанник, — я почувствовал, что еще пара таких фраз и меня перемкнет, поэтому, быстро закруглившись, я подвел её к основной цели нашего разговора. — Эмили, вы же позволите называть вас Эмили, прелестное дитя? — она озадаченно нахмурилась и нерешительно кивнула. — Отлично. Тогда скажите, что вы делаете здесь в таком скромном сопровождение?
Я бросил взгляд на кучера, который сидел, держась за голову, к счастью он оказался жив, и над ним склонилась Криспин. Мозес в это время поглаживал огромной ручищей по голове рыдающую у него на груди девушку, которой вроде бы не успели сделать ничего непоправимого, но испугали знатно.
— Меня отправил в это путешествие мой муж, барон Рогтруф, — вздохнула Эмили. — Не стоит называть меня «дитя», ваше высочество.
— Муж? — я почувствовал, как расширились мои глаза. — Позвольте, но, сколько вам лет?
— Через два месяца исполнится семнадцать, ваше высочество, — теперь она немного покраснела, отчего её веснушки стали менее заметны. — Когда началось вторжение, мои родители просили барона взять меня в жены, чтобы защитить. Он согласился, весьма неохотно, но согласился. Видите ли, у меня все ещё не было жениха, я не была популярной дебютанткой, — теперь в её словах звучала горечь, я же невольно оглядел её очень медленно с ног до головы, и задумался: или у местных мужичков не все в порядке с головой, или здесь правят другие каноны привлекательности. Как только эта мысль промелькнула в моей голове, я вздрогнул, это что же, я все-таки не чувствую себя принцем Бертраном? Получается, что не чувствую. Правда, кто я на самом деле — не помню, но, думаю, что это поправимо. Эмили смутилась под моим пристальным взглядом, но затем решительно продолжила. — Когда Гроумен пал, мой супруг велел собирать самое необходимое и ехать ко двору короля Генриха, старшая фрейлина королевы Жиневьевы является моей двоюродной тетей, она позаботится обо мне. Сам же он остался, чтобы защитить наши земли.
— М-да, — я потер подбородок. — А сюда вы свернули, чтобы заночевать в трактире. — Я не спрашивал, а утверждал, и она это поняла, поэтому промолчала. — Вот что, мы тоже направляемся ко двору моего венценосного собрата, поэтому предлагаю составить вам компанию, чтобы вы вновь не попали в подобное положение.
— Я благодарю вас, ваше высочество, — меч в её руке, который она все ещё сжимала, задрожал мелкой дрожью. — А это не будет неприлично?
— Что? То, что мы с вами дышим одним и тем же воздухом? С нами едет моя знахарка Криспин, и ваша служанка, так что все приличия будут соблюдены. По правде говоря, я не прочь для разнообразия проехать не в телеге, а в карете, коль скоро на лошади мне пока не усидеть.
— Почему? — она снова нахмурилась. — Почему не усидеть на лошади?
— Потому что я ранен, и, поверьте, мне с моими сломанными ребрами сейчас не до того, чтобы задумываться о том, как бы половчее сделать вашего муженька рогоносцем, — я поморщился, потерев грудь, а у Эмили даже кончики ушей заалели. Что это с ней? Знатные дамы довольно спокойно относятся к завуалированным пошлостям. — Я вас не помню, так же, как и вашего мужа. Барон не представлял вас ко двору?
— Ехать в столицу было в тот момент уже небезопасно, да и слишком дорого, — Эмили, наконец, увидела, что продолжает сжимать в руке меч, и быстро спрятала его за спину. Я, увидев этот жест усмехнулся. Ну, я так и думал, благородная бедность, а её супруг — тот ещё козел, отправил девчонку практически на верную смерть. Есть и более милосердные способы остаться вдовцом. Ей безумно повезло, что она вообще досюда доехать умудрилась.
— Умеете? — я кивнул на меч, и в который раз усмехнулся.
— Немного, — она явно смутилась. — Меня братья учили.
— Волшебно, — я повернулся к подошедшему Гастингсу. — Знакомьтесь, капитан, баронесса Эмили Ротгруфт, капитан Гастингс. — Он сдержанно кивнул и повернулся ко мне.
— Можно ехать, ваше высочество, дорога свободна.
— Замечательно. Так что, баронесса, пустите бедного раненного человека понежиться на подушках кареты? — Эмили в очередной раз покраснела и кивнула, я повернулся к Криспин. — Ты готова оставить своего пациента в нежных ручках того прелестного создания, которое скоро своими слезами вызовет коррозию доспехов Мозеса, и составить нам с баронессой компанию в её карете? — Криспин не удержалась и прыснула в кулак, затем придала своему лицу выражение ханжеского достоинства и прошествовала к указанной карете. — Мозес, хватить лапать красотку, на козлы, вихрем, а то мы тут зазимуем, а я не хочу тут зимовать, я хочу в ванну и спать на кровати.
Все-таки командирский голос — великая вещь. Не успел я заткнуться, как все засуетились и буквально через десять минут мы въезжали на двор таверны, которая находилась действительно подозрительно недалеко от места происшествия.
Глава 10
Рука соскользнула с борта чугунной ванны и плюхнулась в воду, вырывая меня из дремоты. Вот дьявол, я едва не уснул в ванной, хотя больше всего я боюсь заснуть, чтобы не оказаться во власти довлеющих надо мной кошмаров. Не представляю, что мне может присниться в следующий раз, и будет ли это просто сон или очередная порция… чего? Воспоминаний? И если воспоминаний, то чьих? Чьи это, вашу мать, воспоминания, если абсолютно все, включая солнце, луну и звезды на небе отличаются от тех, что я вижу здесь каждый раз, когда смотрю вверх? С другой стороны, совсем не спать нельзя, можно и с катушек слететь, хотя мне, похоже, немного осталось до столь знаменательного момента. Одно радует, то, что я развалился, изображая из себя умирающего лебедя, на подушках в карете спасенной баронессы, которая была все же слишком юной, чтобы представить ее чьей-то женой, окончательно успокоило моих людей. Они больше не посматривали на меня с любопытством и тревогой, а только закатывали глаза, когда думали, что я не вижу. Ну правильно, время геройства прошло, мы миновали опасный участок и принц Бертран Клифанг снова стал самим собой, то есть неприспособленным к походной жизни истинного воина аристократом, который сделает все, даже покажет свою слабость перед всеми, лишь бы хотя бы ненадолго его от этой самой походной жизни истинного воина избавили. Меня же это положение пока вполне устраивало. Не говорить же всем подряд, что я уселся в карету по двум причинам: во-первых, меня все еще беспокоила вроде бы залеченная рана, а во-вторых, проведя время за приятной беседой, я мог узнать что-то, что моя память отказывалась мне предоставлять о том, что в конце концов здесь творится, и не уснуть при этом.
Трактир, который оказался так близко к месту происшествия, что Мозес долго стоял, почесывая затылок, в попытке разобраться в подобном феномене идиотских действий местных робингудов, оказался вполне себе ничего, номера довольно приличными, ванны чугунными и даже с нормальной горячей водой, текущей по водопроводу. Правда, этот водопровод был не таким, какой я по каким-то причинам ожидал увидеть — воду подогревали, поддерживая постоянный огонь под огромным баком в подвале, куда подавали ее специальные рабочие ведрами, но мне было на самом деле плевать, кто и как ее греет, вода из крана текла и была приятно горячей, и это было самым главным.
Поужинав и оплатив комнату баронессе, я сразу же поднялся сюда и, с большим трудом дождавшись, когда ванна наполнится хотя бы немного, чтобы не сидеть голой задницей на холодном металле, залез отмокать. Невольно вспомнилось, как мило возмущалась Эмили, когда я запросил комнаты, чтобы сразу же их оплатить, но видно было, что озвученная хозяином заведения цена ее сразу едва не вырубила, так что я просто заплатил за все, не слушая нелепые оправдания, про себя добавив еще одно очко к козлиной сущности барона, который не просто отправил юную жену на смерть, но еще и отправил ее туда совсем без денег.
Завтра с утра нужно будет затариться как следует разными не слишком скоропортящимися продуктами, чтобы больше не останавливаться в сомнительных тавернах слишком уж часто. Конечно, Эмили будет сложно, но чем быстрее я сдам ее с рук на руки тетке, тем меньше будет поводов для разных слухов и сплетен, которые все равно пойдут, как бы я не старался убедить ее, что при наличии дуэний ее честь полностью защищена. Так что слухи все равно пойдут, но то, что она замужем, снизит их накал до приемлемого уровня, а там злые языки найдут себе другой повод для того, чтобы позлословить. Хотя баронесса хороша, и будь мы в другом месте и в другое время, я, пожалуй, приударил бы за девчонкой.
Вылезать из ванны не хотелось, но вода совсем остыла, поэтому я неохотно поднялся, обернул бедра полотенцем и прошел к кровати. Упав на довольно широкий матрас, застеленный свежими простынями, поперек, я почувствовал, как глаза сами собой закрылись. Сдерживаться больше не было ни сил, ни желания, и я провалился в сон, с мазохистским интересом гадая при этом, что именно мне приснится на этот раз.
— Привет, Санек, уже майор? — я повернулся к окликнувшему меня человеку и расплылся в улыбке. Я так давно его не видел, что даже успел всерьез соскучиться.
— Колька, а ты я гляжу, стал весь такой солидный, — мы крепко обнялись, и я снова с легкой завистью посмотрел на дорогую машину, выглядевшую под стать шикарно упакованному Кольке — школьному приятелю, с которым были просто не разлей вода, даже в универ один вместе когда-то поступали, но он его закончил, в отличие от меня, потому что всегда ненавидел армию до такой степени, что даже предпочел отлично учиться, лишь бы не попасть туда. У меня же тогда был странный период в жизни, который закончился тем, что на осень остались пара зачетов. Тут пришла повестка… Косить было лень и, привет спецназ. А Колян, в отличие от меня ленивым никогда не был и просто не допустил даже мысли о том, что его можно забрить.