Приведем пример этого феномена. Очевидно, в наши дни не впервые мужская мода словно подражает женской. И молодые люди, на лице у которых написано уныние, появлялись в истории Японии уже не раз. В период Гэнроку (а Дзете ушел от мирских забот и жил в уединении в течение тринадцати лет эпохи Гэнроку, начиная с 1700 да) сердцами самураев овладела изысканность, которая проявилась не только в одежде но и в форме мечей, и рисунках на ножнах.
Достаточно одного взгляда на стилизованные свитки Моноробу Хисикава (мастера укие-э того времени) с изображениями роскошных доспехов и аристократических манер тех времен, чтобы увидеть, как сильно барские традиции купцов и горожан повлияли тогда на образ жизни самураев.
Если в наши дни поговорить с подростками или молодыми людьми двадцати-тридцатилетнего возраста, можно убедиться, что все их интересы сводятся к тому, чтобы модно одеваться и производить хорошее впечатление на других. Однажды я зашел в кафе, в котором исполняли джазовую музыку. Не успел я как следует расположиться за столиком, как молодой человек, сидевший рядом, устроил мне настоящий допрос: — Где вы купили такие туфли? Или может быть, вам их сделали на заказ?
А манжеты — где вы взяли манжеты? Где вы приобретали материал для своего костюма? А кто вам его пошил? — Он обрушил на меня целый поток столь бестактных вопросов, что забеспокоился даже сидевший рядом с ним товарищ.
Эй, прекрати, — сказал он другу. — ты выглядишь нищим, когда задаешь такие вопросы. Ты ведь можешь молча посмотреть на этого мужчину, а затем поискать в магазинах что-то подобное для себя?
Нет, лучше я открыто расспрошу его обо всем — не соглашался первый.
Для них вся жизнь сводится к тому чтобы разбираться в мужской одежде и показывать себя с лучшей стороны. Вот отрывок из «Хагакурэ», описывающий похожее отношение: За последние тридцать лет обычаи сильно изменились. В наши дни самураи собираются только для того, чтобы поговорить о деньгах, об удачных покупках, о новых стилях в одежде и о своих любовных похождениях. Старые традиции умирают на глазах. Можно сказать, что раньше, когда человек достигал возраста двадцати или тридцати лет, он не носил в своем сердце таких презренных мыслей и никогда не говорил на такие темы. Когда другой случайно упоминал о чем-то подобном, он считал это оскорблением в свой адрес. Этот новый обычай появился потому, что люди теперь уделяют слишком много внимания своей репутации и ведению домашнего хозяйства. Чего только не достиг бы человек, если бы он не стремился во всем подражать другим! (Книга Первая)
Кроме того, в современной Японии мы постоянно слышим о феминизации мужчин. Очевидно, феминизация происходит вследствие подражания американскому образу жизни с его установками наподобие принципа: «Пропустите женщин вперед!». Но в прошлом мы уже сталкивались с этим явлением. Феминизация японских мужчин началась еще тогда, когда правительство Токугава, отказавшись от услуг великих воинов, прекратило вести боевые действия и начало мирно управлять страной. Чтобы убедиться в этом, достаточно посмотреть на оттиски мастера укие-э XVIII века Харунобу Судзуки. На многих изображениях парочки сидят в обнимку на верандах и наблюдают за цветением слив. При этом мужчина и женщина так похожи друг на друга своими прическами, одеждой и выражением лица, что, как бы вы ни приглядывались, под каким бы углом вы на них ни смотрели, вы не можете понять, кто из них кто. В эпоху написания «Хагакурэ» эта тенденция уже давала о себе знать. Обратите внимание на язвительный отрывок из этой книги, известный также под названием «Предание о женском пульсе»: По словам одного человека, несколько лет назад Мацугума Кеан рассказал такую историю: «В практике медицины известно разделение лекарств на инъ и ян, в соответствии, с мужским и ‘женским началами. Женщины отличаются от мужчин также пульсом. Но в последние пятьдесят лет пульс мужчин стал таким же, как пульс женщин. Заметив это, я применил одно женское глазное лекарство при лечении мужчин и обнаружил, что оно помогает. Когда же я попробовал применить мужское лекарство для женщин, я не заметил улучшения. Тогда я понял, что дух мужчин ослабевает. Они стали подобны женщинам, и приблизился конец мира. Поскольку для меня в этом не может быть никаких сомнений, я хранил это в тайне».
Если теперь посмотреть на мужчин нашего времени, можно видеть, что тех, чей пульс похож на женский, стало очень много, тогда как настоящих мужчин почтии не осталось… (Книга Первая)
То же самое можно сказать о появлении в прошлом аристократов-счетоводов, которые приходятся предками современным налоговым инспекторам. Во времена Дзете уже начали появляться самураи-счетоводы, которые не могли точно провести грань между своими деньгами и деньгами своего хозяина. Тогда они работали не в промышленных корпорациях, а в имении дайме — но точно так же, как и теперь, они часто не заботились о благосостоянии своего правителя, а преследовали лишь собственные интересы.
Когда молодые люди занимают свое внимание денежными вопросами, меркнет героический блеск в их глазах, и они начинают смотреть на мир «подлыми взглядами карманных воров».
Большинство молодых самураев, которые служат в наши дни, одержимы мелочными устремлениями. Они смотрят на людей «подлыми взглядами карманных воров». Большинство из них думают только о себе и заботятся только о том, чтобы прослыть умными. И даже те из них, кто выглядят спокойными, всего лишь притворяются. В этом нет ничего хорошего. Самурай должен готовить себя к тому, чтобы отдать жизнь за своего господина, чтобы в любое время без промедления умереть и стать духом. Если он постоянно не думает об усилении клана и не заботится о благосостоянии своего дайме, его нельзя назвать подлинным самураем на службе, у господина (Книга Первая).
Дзете не скупится на порицания тем, кто достиг успеха в ремесле или искусстве, и говорит, что в его век появилась тенденция идеализировать людей, которые стали знаменитыми.
В наши дни мы видим, как становятся пулярными киноактеры и спортсмены.
Те, кому удалось пленить аудиторию, перестают быть обычными человеческими личностями, а становятся хорошо выученными куклами. Можно сказать даже, что популярность — это идеал нашего времени. Все это в равной мере относится к людям искусства и ученым.
Мы живем, в эпоху технократии и науки, но с другой стороны, это век знаменитых людей искусства. Тот, кто достигает успеха в искусстве, получает признание общества. Но чтобы добиться признания, люди понижают свои жизненные цели, напускают на себя вид и играют на публику. Они забывают об идеале полноценного человека, стараются стать уникальными и выполнять в обществе какую-то особую функцию. Если мы обратимся к «Хагакурэ», мы найдем довольно красноречивые слова: Принцип: «Искусства помогают заработать человеку на жизнь» справедлив для самураев других провинций. Для самураев клана Набэсима верно то, что искусства разрушают тело. Поэтому искусствами под стать заниматься людям искусства, а не самураям (Книга Первая).
Если репутация человека ничем не запятнана, и он стоит перед выбором, жить или умереть, лучше продолжать жить (Книга Первая).
Такой подход к жизни, конечно, существовал во времена «Хагакурэ». Когда мы становимся перед выбором, жить или умереть, человеческие инстинкты заставляют нас отдать предпочтение жизни. Но мы должны понять, что если человек пытается жить красиво и умереть достойно, излишняя привязанность к жизни может помешать этому. Трудно жить и умереть красиво, но не менее трудно жить и умереть достойно Таков удел человека.
Атмосфера терпимости в наше время основывается на том, что люди, которые пытаются жить и умереть красиво, в действительности выбирают достойную смерть, а те, кто желает жить и умереть достойно, выбирают красивый образ жизни. В отношении жизни и смерти, в «Хагакурэ» есть великолепное суждение. Здесь мы снова приходим к самым известным строкам этой книги: «Я постиг, что Путь Самурая — это смерть». Дзете идет дальше и говорит: В ситуации «или-или» без колебаний выбирай смерть. Это нетрудно.
Исполнись решимости и действуй (Книга Первая).
«Хагакурэ» обсуждает также романтическую любовь. По мнению Бунсо Хасикава, «Хагакурэ», возможно, является единственным произведением классической японской литературы, в котором содержится последовательная теория романтической любви. Идеал любви, сформулированный в «Хагакурэ», коротко можно выразить словами «тайная любовь», потому что высказанная любовь неизбежно теряет свое достоинство. Подлинная любовь достигает высочайшего и благороднейшего идеала, когда человек уносит с собой в могилу ее тайну.
Искусство романтической любви, процветающей в Америке, подразумевает признания, а также ухаживание за объектом любви и его преследование. При этом люди не акапливают в себе энергию любви; ее постоянно излучают вовне.
Но как это ни парадоксально, любовный трепет угасает в момент передачи.
Современная молодежь может позволить себе любовные и сексуальные приключения, о которых предыдущие поколения не могли и мечтать. Но в то же время в сердцах молодежи не осталось больше места для того, что мы называем романтической любовью. Даже если в сердце рождается романтическая любовь, она всегда действует прямолинейно. Она повторяет процесс достижения цели до тех пор, пока не угасает совсем. При этом страсть умирает и сполна проявляется неспособность любить — о чем приходится часто слышать в наш век. Не будет ошибкой, если мы скажем, что основная причина этого заключается в противоречивости современного идеала романтической любви.
До войны молодежь имела представление о различии между романтической любовью и сексуальным желанием и всегда находила разумную середину между ними. Молодые люди поступали в университет, и их друзья-старшекурсники вели их в публичный дом, где они учились удовлетворять вожделение. Но в то же время эти молодые люди не осмеливались прикоснуться к женщине, которую подлинно любили.