Что поддается прогнозированию, а что нет? Наверное, я не сильно просчитаюсь, предсказывая, каким будет мой вес через год. Но чем сложнее система и чем дальше временной горизонт, тем туманнее становится будущее и тем легче возникает обман зрения. Потепление климата, цены на нефть, биржевой курс валют предсказать почти невозможно. Изобретения в принципе непрогнозируемы. Если бы мы могли знать, какие технологии осчастливят нас в будущем, все эти вещи были бы изобретены прямо сейчас.
Вывод: смотрите на прогнозы критически. Лично я натренировал условный рефлекс: любой прогноз рассматриваю с усмешкой, независимо от его мрачности. Так снижается ощущение его важности, значимости. Затем я ставлю два вопроса. Во-первых: какая система стимулов у этого эксперта? Если он просто служащий, то может лишиться работы – промахнувшись или спрогнозировав нечто определенное. Или передо мной сейчас некий самозваный гуру, генерирующий доход за счет лекций, выступлений и книг? Тогда он, конечно, заинтересован в том, чтобы привлечь к себе внимание СМИ. И значит, его прогнозы должны выглядеть сенсационно. Второй вопрос: насколько высока степень точности прогнозов у данного эксперта или гуру? Сколько предсказаний давал этот человек за последние пять лет? Сколько из них подтвердились и сколько нет? Мое пожелание к СМИ: пожалуйста, больше не публикуйте прогнозов без указания данных о предшествовавших достижениях предполагаемого авгура.
Под конец – уж очень точно сказано – процитирую бывшего английского премьер-министра Тони Блэра: «Я не делаю прогнозов. Я никогда их не делал и делать не буду».
42. Ошибка конъюнкции. Почему нас легко соблазняют истории с деталями
Клаусу 35 лет. Он изучал философию и, будучи еще в гимназии, заинтересовался странами Третьего мира. После учебы он два года работал в Красном Кресте в странах Западной Африки, а затем три года в Женевском центре, где стал руководителем отделения. После этого он прошел курс МВА и защитил диплом по теме «Социальная ответственность предпринимателей». Вопрос: что вероятнее? А. Клаус работает в крупном банке. Б. Клаус работает в крупном банке и отвечает там за принадлежащий банку фонд Третьего мира. А или Б?
Если вы рассуждаете как большинство людей, то выберете вариант Б. К сожалению, это неверно, поскольку тут утверждается не только то, что Клаус работает в крупном банке, но и есть еще дополнительное условие. Количество людей, работающих в банках и отвечающих за принадлежащие им фонды Третьего мира, гораздо меньше числа тех, кто просто работает в банках. По этой причине ответ А гораздо более вероятен. Если, несмотря на это, вам показалась более вероятной версия Б, то это ошибка конъюнкции. Этот тип ментальной ошибки был изучен лауреатами Нобелевской премии Даниэлем Канеманом и Амосом Тверски.
Почему мы так легко совершаем подобные ошибки? Потому что у нас на уровне интуиции есть понимание «доходчивых» и «достоверных», «непротиворечивых» историй. Чем убедительнее и правдоподобнее описан жизненный путь Клауса, тем сильнее опасность совершить ошибку конъюнкции (conjunction fallacy). Если бы я сформулировал задачу так: «Клаусу 35 лет. Что вероятнее? А. Клаус работает в банке. Б. Клаус работает в банке во Франкфурте на 24-м этаже в офисном помещении № 57», вы бы такой ошибки не сделали.
А вот еще один пример. Что вероятнее? А. Аэропорт во Франкфурте закрыт. Разрешения на полеты аннулированы. Б. Аэропорт во Франкфурте закрыт по причине нелетной погоды. Разрешения на полеты аннулированы. А или Б? В этот раз вы, конечно, ответите правильно: версия А более вероятна, поскольку версия Б содержит дополнительное условие, которое снижает ее вероятность. Аэропорт может быть закрыт из-за угрозы теракта, из-за случившейся там катастрофы или по причине забастовки. Но нам с вами это уже все равно, во всяком случае когда ваша чувствительность к выстроенным историям не затронута – как сейчас. Но проделайте этот тест со своими друзьями. И вы увидите: большинство из них выберут вариант Б.
Даже эксперты высокого уровня не могут избежать ошибки конъюнкции. В 1982 году на Международном конгрессе по прогнозированию присутствующие специалисты – сплошь академики – были разделены на две группы. Даниэль Канеман предложил группе А оценить вероятность такого прогноза на следующий, 1983 год: «Потребление нефти снизится на 30 %». Группе Б был предложен немного иной сценарий: «Резкий рост цен на нефть приведет к сокращению ее потребления на 30 %». Участники конгресса должны были оценить вероятность одного и того же события с определенной степенью точности. Итог оказался однозначным: группа Б оценила вероятность события по предложенному им описанию намного выше, чем группа А.
Канеман исходит из того, что существует два типа мышления. Первый – интуитивное, автоматическое, непосредственное. Второй – осознанное, рациональное, медленное, трудоемкое, логическое. К сожалению, интуитивное мышление мчится потоком и преодолевает все шлюзы гораздо быстрее, чем логическое успевает тронуться с места. У меня, например, такое случилось после теракта 11 сентября 2001 года в Нью-Йорке, когда было совершено нападение на башни-близнецы. Мне надо было оформить страховку на предстоящее путешествие. Одна хитрая компания воспользовалась ситуацией и подтолкнула клиентов к ошибке конъюнкции – предложив «страховку на случай терроризма». И я попался на эту удочку, хотя остальные компании предлагали страхование от всех возможных неприятностей при поездках (включая теракты). Вершиной моего идиотизма стал тот факт, что я охотно заплатил больше за эту особую услугу – сумму, которая существенно превышала обычную страховку, включая любые теракты.
Вывод: забудьте все разговоры на модную тему «о левом и правом полушариях нашего мозга». Гораздо важнее различие между интуитивным и сознательным мышлением. Интуитивное имеет слабый критический порог – оно слишком легко включается в ответ на любую фантазийную, но выглядящую достоверной историю. При приеме важных решений вы поступите мудрее, если откажетесь следовать этим путем.
43. Эффект фрейминга. Музыку делает тон
«Эй, мусорное ведро полным-полно!» Или так: «Мой дорогой, было бы очень мило с твоей стороны, если бы ты сейчас смог вынести мусор». C’est le ton qui fait la musique – тон делает музыку. По сути одно и то же, но выраженное по-разному, производит совершенно разное впечатление. На жаргоне психологов это называется фреймингом, или обрамлением (framing).
Эффект фрейминга означает: мы по-разному реагируем на одно и то же сообщение в зависимости от того, как оно представлено. Даниэль Канеман, удостоенный в 2002 году Нобелевской премии по экономике, вместе с коллегой Амосом Тверски в 1980-е проводил опросы, на которых были представлены два варианта стратегии мер по борьбе с чумой. Тут и там речь шла о жизни 600 человек. Формулировки такие: «Вариант А позволяет спасти жизнь 200 человек» и «Вариант Б с вероятностью одна треть допускает, что будут спасены все 600 человек, и с вероятностью две трети – что никто не будет спасен».
Хотя варианты равноценны и равновесны (ожидаемое количество спасенных составляет треть – 200 человек), большинство опрошенных выбрали А – вероятно, по принципу «лучше синица в руках, чем журавль в небе». Особенно интересным этот результат стал после второго опроса, когда те же варианты были сформулированы иначе: «А ведет к смерти 400 человек» и «Б с вероятностью одна треть ведет к тому, что никто не умрет, и с вероятностью две трети – к смерти всех 600 человек». На этот раз мало кто выбрал вариант А, а большинство склонились в пользу Б. Выбор слов – «спасать» или «умирать» и «смерть» – стал причиной того, что опрошенные изменили решения в пользу одного из идентичных вариантов.
Другой пример. Исследователи предложили тестируемым два типа мяса на выбор: «без жира на 99 %» и «содержащее 1 % жира». Опрашиваемые сочли первый кусок мяса более полезным – хотя оба были одинаковыми. Даже при выборе между вариантами «без жира на 98 %» и «содержащее 1 % жира» большинство предпочли первый, где «нездорового жира» вдвое больше.
Приукрашивание – излюбленный трюк в игре слов при фрейминге. Так, падение курса акций называют «корректировкой». При вербовке клиентов и покупателей им предлагают внести больше денег – «по доброй воле». На курсах менеджмента нас учат, что не бывает «проблем», но в каждой «проблеме» есть «шанс». Уволенный менеджер – человек, начинающий «новую жизнь». Павший солдат – и неважно, что стало причиной его гибели: неудача или глупость, – «герой войны». Уничтожение целых народов – «этническая чистка». А удачная (вынужденная!) посадка самолета – например, на реку Гудзон в Нью-Йорке – громко провозглашается «триумфом авиации». (Разве не правильнее было бы считать истинным триумфом отсутствие необходимости в вынужденной посадке?)
Вы когда-нибудь держали в руках проспект биржевого финансового продукта, например ETF[55]? Прочтите его внимательно. Там обычно сообщают о том, что происходило с акциями за последние несколько лет. И сколько же лет показано в кредитной истории? Ровно столько, чтобы кривая на схеме развития шла вверх. Это тоже обрамление. Или совсем другая история, когда кусок обыкновенного хлеба подавался как «символическое» или «истинное» тело Христово, что привело к расколу среди верующих христиан. Так проявил себя эффект фрейминга в XVI веке.
Все мы подчиняемся фреймингу, когда сосредоточиваемся на одном или нескольких аспектах целого. Например, при покупке подержанного автомобиля мы концентрируемся на пробеге машины, а не на том, в каком состоянии его двигатель, тормоза или интерьер. Тогда решение зависит в основном от пробега. И это естественно, ведь мы не можем хорошо оценить все аспекты технического состояния автомобиля. Но если направить наше внимание на что-то другое, то