В то время, как я собирал команду для продвижения своего проекта застройки, власти города и штата проталкивали собственный альтернативный вариант: разместить конгресс-центр на самой южной оконечности Манхэттена в районе Бэттери-парк, прямо напротив Всемирного торгового центра. Я считал, что оба предполагаемых места для этого строительства – и на 44-й улице, и в Бэттери-парк – до абсурда нелепы. Другое дело – мой участок. Я хотел публично выиграть борьбу за местоположение конгресс-центра, но я все еще был никому не известен. Если бы мне удалось привлечь к этому делу внимание публики, да еще и победить, это сильно укрепило бы мой авторитет.
Я решил созвать первую в своей жизни пресс-конференцию. Ведущая нью-йоркская фирма по связям с общественностью, компания Louise and Howard Rubenstein, помогла мне заручиться поддержкой нескольких влиятельных персон, в том числе Манфреда Оренштейна, лидера большинства в сенате штата, и Теодора Хила, могущественной политической фигуры Нью-Йорка, который специализировался на посредничестве при заключении коллективных договоров. На пресс-конференции Хил избрал классическую позицию, заявив, что поместить новый конгресс-центр в Бэттери-парк – все равно что построить ночной клуб на кладбище. Со своей стороны, мы, защищая нашу позицию, повесили в зале огромный плакат со словами «Чудо на 34-й улице», а я перед целой толпой журналистов объявил, что смогу построить конгресс-центр всего за 110 млн долл., т. е. по крайней мере на 150 млн долл. дешевле, чем, по подсчетам городских властей, обошлось бы его строительство на Западной 44-й улице.
Неудивительно, что подобное заявление заставило удивиться многих и привлекло внимание прессы. Однако со стороны политиков не было ни малейшей реакции. Так что я в первый раз, хотя и далеко не в последний, убедился: политики не особенно беспокоятся о том, что сколько стоит, когда речь идет о чужих деньгах.
Отстаивая свой проект везде, где бы я ни был, я прежде всего доказывал важность строительства в Нью-Йорке нового конгресс-центра. Многие же утверждали, что в условиях финансового кризиса самым правильным было бы вообще похоронить эту идею.
С моей точки зрения, это классический пример близорукости. Вот, например, когда доход от продаж падает, многие компании первым делом урезают расходы на рекламу, хотя на самом деле, если ваш товар не покупают, то вы более, чем когда-либо, нуждаетесь именно в его рекламировании. В сущности, я приводил аналогичные доводы в пользу проекта строительства. Я убеждал всех, что именно в это критическое для города время следует построить новый конгресс-центр, чтобы как-то возродить имидж Нью-Йорка, перевести сюда крупные международные мероприятия и, в конечном итоге, поправить экономическое положение.
Кроме того, я расписывал каждому, кто соглашался меня слушать, каким чудесным является предлагаемый мною участок и как ужасны другие два. Я отмечал, что если выбрать 44-ю улицу, то придется вести строительство на платформах над водой, что гораздо более дорого, проблематично и, в конце концов, займет куда больше времени. Я говорил, что участок на Западной 44-й слишком мал, там отсутствуют возможности для дальнейшего расширения. И, помимо всего прочего, из-за того, что здание будет находиться практически на острове, чтобы туда попасть, придется перевозить строительные материалы под осыпающимся Вестсайдским шоссе. Наконец, я широко использовал свою козырную карту, а именно тот факт, что для строительства на участке 44-й улицы придется получать так называемое разрешение на прекращение судоходства в этом районе. Я очень скоро стал чуть ли не экспертом по этому вопросу, выяснив, что это разрешение федерального уровня, которое Конгресс США утверждает как закон.
Не менее яростно я нападал на проект строительства в Бэттери-парк, доказывая, что это еще более нелепое предложение. Я говорил, что размещать конгресс-центр городского масштаба на самой южной оконечности города, вдали от делового центра, от гостиниц и развлекательных заведений – крайне глупо, да к тому же неудобно, поскольку туда почти не ходит городской транспорт. Я также ссылался на подготовленный на уровне штата доклад, свидетельствовавший о необходимости существенной реконструкции Вестсайдского шоссе, ведущего к Бэттери-парк, а также дополнительного строительства гостиниц не менее чем на 2 тыс. мест.
Но больше всего усилий я, естественно, тратил на рекламу преимуществ предлагаемого мною проекта. Это было самое лучшее место для сооружения подобного масштаба, расположенное на восточном берегу Гудзона и, следовательно, имевшее отличные подъездные пути. Кроме того, оно было гораздо ближе к остановкам автобусов и станциям городской подземки. Я упирал на то, что строительство на Западной 34-й обойдется гораздо дешевле, что оно не связано с необходимостью выселения жильцов соседних многоквартирных домов. Помимо этого, участок настолько велик, что впоследствии можно будет без проблем расширять комплекс. Группа аспирантов Роберта Вагнера, тогдашнего члена муниципального совета, провела небольшое исследование преимуществ всех трех предлагаемых вариантов размещения конгресс-центра и сделала однозначный вывод, что наш участок на 34-й улице – самый лучший из них. Я повсеместно упоминал это исследование, которое тут же окрестил докладом Вагнера, почти не погрешив против истины.
Вскоре мои старания принесли плоды, я практически всех убедил в выгодах своего проекта. Но, к сожалению, мне не хватало одобрения нескольких самых важных людей, первым среди которых был мэр Бим. Заморозив строительство на 44-й улице, Бим ухватился за проект в Бэттери-парк и, несмотря на все мои доводы, не желал сдвинуться со своей точки зрения. Другим серьезным оппонентом был его заместитель Джон Зуккотти. Он изо всех сил пытался очернить мой проект. Думаю, что причина заключалась в том, что он не желал признавать, что потратил несколько лет работы и такое огромное количество денег из городской казны на заведомо абсурдный вариант.
Именно этот довод я чаще всего озвучивал на публике. Я обвинял Зуккотти в том, что он недальновиден, печется только о личных интересах, а также во многих других грехах. Он просто лопался от гнева. Наша борьба широко освещалась в прессе, и, думаю, это пошло на пользу моему проекту. Оказалось, что это один из способов обеспечить бесплатную рекламу его преимуществ.
В итоге мы победили, просто изнурив всех нашей настойчивостью. Мы ни на минуту не прекращали борьбы, и оппозиция постепенно стала сдаваться. В 1977 г. Бим назначил очередную комиссию по изучению альтернативных вариантов размещения конгресс-центра, которая пришла к выводу, что наше предложение наилучшее. Только на основе этого решения, как раз перед тем, как покинуть свой пост, Бим наконец осчастливил нас своим одобрением, хотя и неофициальным.
В январе 1978 г. пост мэра Нью-Йорка занял Эд Кох, который тут же решил провести собственное исследование данной проблемы. Я было начал опасаться, что мы опять отброшены к началу. Но все было сделано очень быстро, и предлагаемый нами участок был признан самым удачным. Наконец, в апреле 1978 г. город и штат объявили о решении приобрести участок на Западной 34-й улице под строительство городского конгресс-центра. Это была моя победа, хотя скорее символическая, нежели финансовая. За все время, что я вкладывал деньги в этот проект, я получил гораздо меньше, чем рассчитывал, и намного меньше того, что могло бы финансово оправдать мои усилия.
Поскольку моя сделка с Penn Central была официально оформлена, мне выплатили общую компенсацию в 833 тыс. долл., исходя из стоимости сделки между городом и Penn Central, которая составляла 12 млн долл. После этого я объявил, что готов вообще отказаться от компенсации, если конгресс-центр назовут именем моей семьи. Я подвергался сильной критике за это предложение, но не отступал. Городу не видать нового конгресс-центра, если он не будет назван в честь Трампов.
Еще более важно то, что, доверив мне строительство, чего я сам очень желал, город остался бы в крупном финансовом выигрыше. Вместо этого Эд Кох, руководствуясь логикой, до сих пор мне не вполне понятной, решил, что, раз я способствовал приобретению городом этого земельного участка, мне не следует поручать застройку. В конце концов, я ведь предложил городу сделку, которая была мне совершенно невыгодна. Я предлагал выполнить все работы менее чем за 200 млн долл., а в случае перерасхода средств брался покрыть разницу из собственного кармана. Не много вы найдете застройщиков, готовых добровольно поставить себя в такие условия.
Вместо этого город и штат решили пересмотреть весь проект, результатом чего были, наверное, самая крупная задержка строительства и самый большой перерасход средств в истории строительного бизнеса. Во главе Корпорации городского развития был поставлен человек по имени Ричард Кэхан, так что пересмотром проекта в конечном итоге пришлось заниматься ему. Ричард Кэхан – прекрасный человек, но возомнил себя новым Робертом Мозесом[2], хотя было непонятно, обладает ли он соответствующим опытом и талантом.
Первым делом Кэхан нанял в качестве архитектора проекта И.М. Пея. Известно было, что Пей – человек с прекрасной репутацией, хотя я считаю, что он всегда умудряется выбрать наиболее дорогостоящее решение проблемы, что практически невозможно проконтролировать. Так что Пей тут же предложил создать для центра пространственную несущую конструкцию. Про нее каждый грамотный строитель скажет, что она крайне сложна в изготовлении и ее возведение чревато дополнительными затратами. Что особенно верно, если вы имеете дело с таким огромным объектом, как конгресс-центр.
С самого начала я твердил Кэхану и людям из его команды, что необходимо одновременно строить и парковочные места. Что же это за конгресс-центр без вместительной стоянки для автомобилей? Они отвечали, что парковка замедлит получение разрешения от городской экологической службы. «Но послушайте, – убеждал я, – позже получить такое разрешение будет еще труднее, а вы в крайнем случае можете подать два запроса на получение разрешения, отдельно на здание и на стоянку. Так вы, по крайней мере, хоть начнете действовать». Но они игнорировали мои слова, и вот теперь у города есть конгресс-центр без автостоянки, которой не предвидится и в ближайшем будущем.