Мы разыгрывали нашу партию примерно так же, как когда-то я обхаживал Пальмьери. Я говорил о солидной Trump Organization и о ее достижениях, особо упирая на то, что мы умеем строить в срок и при этом не выходим за пределы бюджета. Я уже знал, что банкиры пуще смерти боятся перерасходов, которые могут «убить» даже очень выгодный заем. Мы демонстрировали предварительные чертежи, рисунки и масштабный макет отеля, который я планировал построить. Мы говорили о том, как работа по проекту поможет преобразовать и возродить прилегающий городской район, создать тысячи новых рабочих мест. Мы снова и снова расписывали, какой фантастической, несравненной, мощной и солидной компанией является Hyatt, и даже намекали, что город готов предоставить нам освобождение от уплаты налога на длительный срок. Обычно этот пункт всегда привлекал внимание банкиров, но в данном случае мы, к сожалению, попадали в замкнутый круг: пока не будет гарантировано финансирование, городские власти не будут заинтересованы в предоставлении нам крупных налоговых льгот, а банкиры, в свою очередь, не будут заинтересованы дать нам кредит, пока мы не договоримся с городской администрацией о льготах по налогам.
В конце концов мы решили предпринять еще одну атаку на банкиров. Убедившись, что наступление с позитивных позиций не удалось, мы стали апеллировать к их ответственности, страху и чувству вины. Забудьте о нас лично, говорили мы, вспомните о том, что вы обязаны помочь Нью-Йорку. Сейчас город испытывает огромные трудности, но это великий город и это ваш город. Если вы не будете верить в него, вкладывать в него деньги и поддерживать его, то чем это может обернуться для вас? Если уж вы предоставляете миллионные кредиты странам третьего мира, компаниям, строящим огромные загородные супермаркеты и торговые центры, то не кажется ли вам, что вы должны дать хоть что-нибудь и собственному городу? Разве это не ваш долг, не ваша обязанность помочь Нью-Йорку?
Но даже это не принесло плодов. Как-то раз мы уже было нашли банк, который вроде бы согласился нас поддержать. Но в последний момент какой-то малый из правления вдруг придрался к мелкому техническому пункту, и это похоронило сделку. Я называю таких людей «бумажными крысами», они практически лишены эмоций. Для них дело – это только их обязанности. Все, о чем они мечтают, – вернуться домой в пять вечера, укрыться от внешнего мира за своей дверью и выбросить из головы все дела. Проще найти общий язык с убийцей-психопатом. Если он скажет «нет», его еще можно попытаться разубедить: вы будете орать и неистовствовать, он будет так же орать и неистовствовать, и в конце концов есть вероятность, что вы сможете договориться. Но когда «нет» говорит какой-нибудь сухарь, бесчувственный автомат – это конец. Мы предоставили ему все возможные аргументы и даже больше, ответили на каждое его замечание, но нам так и не удалось прошибить его каменное спокойствие. Он даже не пошевелился, а только медленно и отчетливо сказал, пристально глядя на меня: «Отвечаю: нет, Дональд, нет, нет и еще раз НЕТ».
Помню, после этого холодного душа я, отчаявшись, сказал Генри: «Давай просто спустим этот проект в унитаз». Но Генри не намерен был сдаваться так легко. Вместе с моим юристом Джерри Шрагером он не давал мне пасть духом, и мы продолжали бороться.
Становилось все более понятно, что единственный способ получить деньги под проект – это добиться, чтобы городские власти предоставили мне освобождение от уплаты налога на длительный срок. Я возлагал большие надежды на Программу поощрения бизнес-инвестиций, которую приняли в начале 1975 г. Она была призвана стимулировать коммерческое строительство в неблагоприятных рыночных условиях путем временного освобождения застройщиков от уплаты налога. И вот в середине года я все же решил обратиться к властям города. Многим могло показаться полной нелепицей, что я, фактически не имея за душой ни цента, дерзнул на подобный шаг. Я имел нахальство просить не что-нибудь, а беспрецедентную льготу – освобождение от уплаты налога на собственность. Исходил я из того, что если не добьюсь снижения налоговой ставки, то хотя бы смогу получить временную отсрочку от уплаты налога. Это до смешного напоминало партию в покер с высокими ставками, когда ни один из партнеров не имеет сильной карты, и поэтому оба вынуждены блефовать. К тому же у меня не было другого выхода – в это время я уже не мог просто так отказаться от этой сделки, поскольку на карту были поставлены мое имя и деловая репутация. Город же отчаянно нуждался в новом строительстве, и муниципальные власти готовы были пойти на что угодно, лишь бы стимулировать застройщиков.
Впервые я обратился к муниципальным властям со своим предложением в октябре 1975 г. Я говорил откровенно: «Отель “Коммодор” несет огромные убытки и быстро деградирует. Район Гранд Сентрал постепенно превращается в трущобы. Мощная сеть отелей “Хайатт” готова сделать “Коммодор” своим ведущим отелем в Нью-Йорке, но мы не можем позволить себе выбросить миллионы долларов на его возрождение, пока город не предоставит нам на некоторый срок освобождение от налога на собственность».
Муниципальные экономисты согласились разработать программу сотрудничества, в рамках которой мы и город становились партнерами. Городские власти соглашались предоставить мне освобождение от уплаты налогов на недвижимость на 40 лет. За это я должен буду ежегодно выплачивать в городской бюджет установленную сумму плюс долю прибыли от отеля.
Механизм этой программы был довольно сложным. Сначала я должен был купить «Коммодор» у железнодорожной компании Penn Central за 10 млн долл., из них 6 млн должны были немедленно пойти на покрытие налоговой задолженности отеля за прошлые годы. Затем необходимо было продать отель за символическую сумму в один доллар городу, который тут же сдаст мне его в аренду на 99 лет. Арендная плата, которую я должен платить вместо всех налогов на недвижимость, вначале составит 250 тыс. долл. с последующим повышением к концу 40-го года до 2,7 млн долл. Кроме того, я должен буду отдавать городу долю прибыли от отеля. К моменту окончания периода налоговой льготы я буду платить в бюджет города Нью-Йорка сумму, эквивалентную всем налогам на недвижимость исходя из оценочной стоимости отеля на 1974 г., т. е. на момент подписания договора с городскими властями.
Условия сделки должна была утвердить городская Счетная комиссия, которая в первый раз рассматривала их на заседании, проходившем в конце декабря 1975 г. За неделю до рассмотрения я обратился к Виктору Пальмьери и объяснил, что, если мы хотим заставить городские власти всерьез отнестись к вопросу об освобождении от налогов, следует показать им, что отель «Коммодор» находится в отчаянном положении и долго не протянет. Он согласился с моими доводами. И вот 12 декабря Пальмьери официально объявил, что за истекший год убытки отеля «Коммодор» достигли 1,2 млн долл., причем, поскольку на будущий год прогнозируются еще более крупные потери, принято решение о закрытии отеля.
Двумя днями позже пришло еще одно неожиданное сообщение. После двух лет бесплодных попыток получить поддержку банков компания Portman Associates объявила о закрытии проекта строительства огромного нового отеля на Таймс-сквер. С одной стороны, эта новость была неблагоприятна для меня, поскольку мне необходимы были любые доказательства целесообразности инвестирования капитала в городское строительство. Но с другой стороны, в своих попытках добиться у городских властей налоговых льгот я мог использовать фиаско Portman Associates как аргумент в пользу того, что для меня единственной возможностью получить банковский заем является разрешение на временное освобождение от налогов.
Зимой 1976 г. по ряду чисто процедурных соображений Счетная комиссия приняла решение изменить структуру программы освобождения от налогов. Вместо того чтобы продавать городу Нью-Йорку отель «Коммодор», а потом брать его в аренду, я должен был осуществить всю сделку через Корпорацию городского развития (КГР). Меня это изменение вполне устраивало. В отличие от городских властей КГР обладала законными полномочиями выносить постановление о непригодности недвижимости, иными словами, правом эффективно и в короткие сроки выселять жильцов из непригодного жилого фонда, на что у частных застройщиков иногда уходят месяцы или даже годы.
Однако к апрелю 1976 г. Счетная комиссия все еще продолжала рассматривать мою просьбу о предоставлении освобождения от налогов. Тем временем начало нарастать противодействие принятию этого решения. Громче всех возражали, естественно, владельцы отелей. Глава Городской ассоциации гостиниц Альберт Формикола утверждал, что освобождение от налогов даст мне незаслуженное преимущество перед другими операторами гостиничного бизнеса, которые вынуждены платить налоги в бюджет города полностью. Ему вторил управляющий компании Hilton Альфонс Саламон, считавший, что освобождение от налогов на 10 лет еще можно понять, но на 40 – это уже нечестно. В конце концов, конкуренция должна осуществляться на равных условиях. Даже Гарри Хелмсли, самый удачливый и потому менее завистливый из всех моих конкурентов, заявил, что, по его мнению, это уж слишком.
Накануне заседания Счетной комиссии трое членов муниципального совета собрали журналистов прямо перед входом в «Коммодор», чтобы осудить намечающуюся сделку. Но я не принимал этих нападок на свой счет. Это были политические игры, где каждый преследует личные цели. Эти деятели за милю чуют, чем потрафить избирателям и прессе, и всегда норовят принять сторону победителя.
Я должен был публично принять вызов и не давать спуска тем, кто пытался критиковать меня. Когда один из репортеров, уже после этого, спросил меня, по какой такой причине мне удалось получить освобождение от налогов на целых 40 лет, я нахально ответил: «Только потому, что я не просил отсрочки на 50 лет».
Главным в выдвигавшемся против нас обвинении было то, что город предоставляет мне слишком уж выгодные условия сделки. И срок действия крупной налоговой льготы был только одним из его пунктов. Кроме того, по словам критиканов, неприемлемо было устанавливать верхний предел прибыли, которой я должен был делиться с городским бюджетом. Если уж максимальный уровень арендной платы увязывался с оценочной стоимостью отеля по состоянию на 1974 г., говорили они, следовало хотя бы оговорить порядок ее корректировки с учетом того, что с течением времени цены на недвижимость могут возрасти.