«Я любуюсь ею! — ужаснулся вдруг Андрей. — Что со мной?»
— Вы необычный, — нарушила молчание Виктория.
— Почему? — вздрогнул майор, вырываясь из сладкого сна.
— Вы — сыщик, в вашем обществе любой человек должен чувствовать себя неуютно, скованно.
— Любой? Даже если он ни в чём не виновен?
— Да. У вас работа такая — выискивать, выслеживать. И всех подозревать.
— Вас я ни в чём не подозреваю, — пылко заверил Андрей.
— Да нет, пожалуйста, не ограничивайте себя, — улыбнулась Виктория. — И тем не менее мне в вашем обществе как-то… спокойно.
— Я рад.
— Поэтому я и сказала, что вы необычный, — пояснила Виктория.
— А, ясно…
Майор явно не блистал красноречием. Впрочем, ему это и не требовалось. Он скорее претендовал на лавры упорного молчуна, чем бойкого говоруна. Если дело касалось работы — тут необходимо задавать чёткие вопросы и внимательно выслушивать ответ. Когда речь шла о девушках — сдержанность Андрея и отсутствие стремления кого-либо очаровать всегда играла ему на руку. В приложении к его внешности и манерам это действовало на женщин как сладкий яд — они теряли волю и способность себя контролировать.
Официантка принесла заказ, стрельнула в майора глазками. А он не сводил взгляда с пленительной спутницы.
— О, еда! — оживилась Виктория. — Я только сейчас поняла, что умираю с голоду.
— Действительно. Я тоже.
Они принялись за работу. Майор, само собой, уничтожал драгоценный супчик, больше похожий на воздушный розовый соус. Андрей вылавливал из тарелки то мидию, то пупырчатое щупальце каракатицы.
Арматурному менеджеру достался блинчик с грибами.
— Виктория, а разве удобно встречаться с клиентом в кафе? Не лучше ли где-нибудь на заводе? Вы же должны представить товар лицом — все эти ваши задвижки, фланцы…
— Я смотрю, вы ориентируетесь в вопросе!
— Безусловно. Я кропотливо собираю информацию. Даже узнал, что задвижки бывают шиберные, клиновые, шланговые, параллельные…
— Плюс ещё несколько разновидностей, — удовлетворённо кивнула Виктория. — И все образцы я ношу с собой, — менеджер указала на два портфеля — один кожаный, другой пластиковый. — Тут компьютер, а здесь портфолио. Но и на завод мы тоже ездим. Соблазнение клиента — долгий процесс.
— Меня вы соблазнили бы шланговой задвижкой в два счёта, — признался майор. — Если честно, я от них без ума!
— Понимаю… Раньше я активно этим пользовалась. Когда была заинтересована в деньгах.
— Чем вы пользовались?
— Тем, какое впечатление произвожу на мужчин, — усмехнулась молодая женщина. — Что-то мне подсказывает, если бы вы действительно нуждались в трубопроводной арматуре, я бы легко раскрутила вас не только на партию задвижек, а на что-нибудь более дорогостоящее.
— Это верно, — признался Андрей. — Вы меня раскусили, Виктория.
— И знаете… Да, раньше я хотела очаровать заказчика, а теперь ко всему равнодушна. И трудно сказать, что действует на клиентов эффективнее. Вы, мужчины, загадочный народ.
— Сейчас, получается, вы не заинтересованы в деньгах? Они вам не нужны?
— Зачем они мне? Последние полтора года я не живу, а сплю. И это мучительный, нескончаемый и болезненный сон.
Виктория отвела взгляд в сторону, у неё на глаза навернулись слёзы.
— Я вам безумно сочувствую, — сокрушённо покачал головой Андрей. — Я знаю, какую трагедию вы пережили.
— Вы знаете, что случилось с моей семьёй?
— Да.
— У вас есть дети?
— Нет.
— Тогда вы не сумеете меня понять.
— Да, наверное… Но всё равно мне очень жаль…
Андрей придвинулся к столу и накрыл ладонью руку Виктории. Затем, повинуясь внезапному порыву, наклонился и поцеловал её тонкие пальцы. Эта незапланированная эскапада гораздо больше удивила самого майора, нежели Викторию.
Официантка доставила к столу новый транш их заказа. Она аккуратно сгрузила на стол бокалы с ирландским кофе и тарелки с вафлями, стараясь не задеть переплетённые руки посетителей. Официантка подумала, что у этой парочки, очевидно, романтическое свидание, но непонятно, почему девушка выглядит такой расстроенной. Рядом с ней — шикарный спутник с внешностью героя боевика и манерами английского дипломата, предел мечтаний любой женщины. А посетительница печальна, как осенний дождь…
Майор Вершинин заговорил о Викиной работе.
— А каким образом вам удалось устроиться на работу в «Арматику»? По знакомству? Или по объявлению? Не сомневаюсь, если они вывешивали объявление о вакансии, то наверняка указывали там, что им требуется мужчина с техническим образованием.
Виктория с готовностью переключилась на другую тему.
— Совершенно верно! Мужчина с техническим образованием… Тогда у меня был на руках маленький ребёнок, а мама жила в другом городе, она постоянно болела, ей тоже требовалась помощь. Я работала в районной поликлинике, сидела на приёмах, бегала по участкам… И просто с ума сходила от безденежья, мне никак не удавалось свести концы с концами.
— Могу себе представить.
— Не можете, Андрей! — отрезала Виктория. — Разве вы знаете, что такое нищета? Беспросветная, выматывающая?
— Не сталкивался. Но вы зря отказываете мне в воображении, оно у меня отлично развито.
— Ну, если только так, — усмехнулась Виктория. — Извините, я резка с вами. Просто у вас вид чрезвычайно благополучного молодого человека. И я видела, на какой машине вы ездите.
— Да, хорошо, сдаюсь! — воскликнул Андрей, поднимая вверх руки. — Я — «золотой» мальчик из далеко не бедной семьи. И я уже тысячу раз получил за это нагоняй от коллег и друзей. Только ленивый не напомнил мне, насколько мой материальный уровень отличается от уровня товарищей. Но я продолжаю совершать чудовищное преступление — езжу на дорогой машине, потому что она мне нравится, покупаю дорогую одежду, потому что мне в ней удобно.
— С другой стороны, когда ваша голова свободна от мыслей, как прокормить семью, где раздобыть денег, вы можете всецело отдаться работе.
— Вот это правильно!
— А я в те трудные времена получала зарплату и едва не плакала, потому что не знала, как её делить. Кроила-перекраивала, выгадывала, складывала-вычитала — нет, ничего не получалось. Надо было выбирать — или оплачиваешь счета, или покупаешь одежду ребёнку, или еду. На всё сразу не хватало. Жизнь матери-одиночки, знаете ли, протекает в волшебном раю, куда надо отправлять на экскурсию правительственных чиновников. Пусть хотя бы недельку там покайфуют! От государства я получала ежемесячное пособие на ребёнка — сто семьдесят рублей.
— Безумные деньги!
— Покупала на эти безумные деньги три баночки детского питания. В конце концов, сломалась, ушла из медицины. Подружка позвала на кастинг продавцов ювелирного магазина.
— Кастинг? — удивился Андрей. — Это же для моделей!
— Крутой ювелирный магазин набирал для работы девушек с эффектной внешностью. Я им понравилась, подруга — нет, — улыбнулась Виктория. — Вот так из врача, чей труд был так необходим людям, я переквалифицировалась в торговку золотом. Ой, но ведь я вам уже всё это рассказывала!
— Нет, нет! В прошлый раз вы только вкратце коснулись этой темы. Говорите, говорите!
— Почему-то так приятно с вами беседовать. Вы хорошо слушаете.
— Всегда пожалуйста.
— На чём я остановилась? Ах, да… Я ужасно страдала из-за своего грехопадения — считала, что совершила предательство, когда отказалась от любимой профессии. Но только до первой зарплаты. В магазине в первый же месяц я заработала в четыре раза больше, чем получала в поликлинике. Это была зарплата и проценты. В следующем месяце проценты увеличились — я подучилась и стала продавать ещё лучше. Начала разбираться в покупателях, видела, с кем стоит повозиться, а у кого в кармане пусто. Освоила нехитрые уловки.
— Например?
— Научилась смотреть на женщин с завистью, а на мужчин — с восторгом. Ах, какой мужчина, готов потратить на любимую девушку целое состояние! Бриллиантовые кольца и жемчужные серьги просто разлетались у меня из рук, — тихо рассмеялась Виктория. — Я быстро выбилась в отличницы капиталистической торговли. Кто бы мог подумать! Мама не признавалась подругам, что дочь ушла из медицины и превратилась в обычную продавщицу. Она стыдилась моего нового занятия, да и я не прыгала от восторга.
— Зато вы решили свои материальные проблемы.
— Сначала — да. А потом аппетит разгулялся, и денег опять перестало хватать. Тут один знакомый пригласил в фирму, торгующую медтехникой. Я уже была опытным продавцом. Вскоре я вовсю торговала медоборудованием и радовалась, что это хоть как-то соответствует моему образованию. Затем меня занесло в компанию, продающую софт, программное обеспечение.
— У вас богатый послужной список.
— Сама удивляюсь. Как выяснилось, до поры до времени во мне дремал талант продавца. А это, похоже, единственная профессия, которой можно прокормиться в наши дни… В общем, к тому моменту, когда меня сосватали в компанию «Арматика», я уже была корифеем продаж, гуру, прижизненным классиком, — грустно улыбнулась Виктория.
— Вы добились высот в совершенно незнакомой сфере, это похвально.
— Я бы предпочла всю жизнь оставаться врачом, лечить людей, — возразила Виктория. — Мама постоянно пилила меня, что я отказалась от призвания, переквалифицировалась в торгашку. Так меня и называла. Но ничего не имела против моей зарплаты. Я отправляла маму в санатории, капитально отремонтировала ей квартиру. Но мама, безусловно, была права: когда я ушла из медицины, я предала и профессию, и саму себя. Я с детства мечтала стать врачом… Теперь я всё время думаю… Возможно, весь этот ужас со мной и произошёл, потому что я совершила предательство? Это наказание?
— Я думаю, не стоит связывать одно с другим. Вы ушли из медицины вынужденно, вы терпели до последнего, но сделали этот шаг, потому что у вас на руках была маленькая дочка и больная мама.
— Правда?
— Конечно! — пылко заверил майор. — Кроме того, вы открыли в себе новый талант и феноменально его развили и использовали. А это тоже плюс.