Подружка замерла.
— Ты что? — осипшим от волнения голосом сказала она. — Оно же страшно дорогое!
— Главное, что оно тебе нравится! — великодушно объявил арабский шейх.
Продавщица с благожелательной улыбкой наблюдала за покупателями, готовая в любой момент включиться в работу — исполнить арию о специальной рождественской скидке, о бесподобном качестве выбранного изделия, о славных традициях фабрики-изготовителя…
— Ты мне его купишь? — изумлённо выдохнула Ксюша. — Нет, правда? Ты посмотри сначала, сколько оно стоит!
Она перевернула маленький картонный прямоугольничек и показала его Сергею. Тот бросил на ценник небрежный взгляд и пожал плечами.
— Раз оно тебе нравится… Мне хочется сделать тебе что-то приятное!
Продавщица и Ксюша — по разные стороны прилавка — замерли, потрясённые щедростью мужчины. У каждой остановилось сердце. Одна и не надеялась за полчаса до закрытия магазина продать что-то крупное, вторая не могла поверить в удачу.
Малышка завизжала, запрыгала на месте, а потом повисла у Сергея на шее, осыпая парня поцелуями. Её радость была настолько буйной и безудержной, что свидетели этого неистовства оборачивались и улыбались.
— Значит, берёте? — уточнила продавщица, сияя.
— Да! Да! Oh, my God! — закричала Ксюша. — Сергей, я тебя обожаю, ты классный, ты суперский, ты обалденный! Ты самый-самый-самый!
Переезд нарушил привычный Лизин распорядок и подорвал её финансовую базу. У девушки было несколько постоянных учеников, и все приходили к ней домой, принося в клюве деньги.
С одной стороны, теперь она платила за квартиру гораздо меньше, но с другой стороны — сразу потеряла двух учеников: им стало далеко ездить. Третий студент изъявлял желание летать хоть на Луну, лишь бы не прекращать занятий с Лизой. Однако девушка не могла пригласить его в квартиру, ещё не отмытую до конца и к тому же заставленную коробками.
Поэтому сегодня трудолюбивая пчёлка вернулась с работы с твёрдым намерением превратить квартиру в версальский дворец — насколько это возможно, когда речь идёт о жилье, где долгое время жили запойные пьяницы.
Уже десять дней Лиза жила на новом месте, но всё ещё сидела на чемоданах, как на вокзале. Осматривая бардак, Лиза утешала себя мыслью, что многие товарищи не могут навести порядок после переезда в течение года. А некоторые выбрасывают ёлку в мае, перед Днём Победы. А кто-то десятилетиями любовно хранит баночки из-под крема или лекарств, пожелтевшие газеты, стельки, дырявые зонтики и изъеденные молью шерстяные кофты…
Лиза являлась счастливой обладательницей здоровой нервной системы. Она не изводила себя бесплодными упрёками слишком долго и в глубине души всегда считала себя умницей. Да, сейчас в квартиру стыдно приглашать гостей, но вовсе не потому, что Лиза лентяйка или незнакома с принципами тайм-менеджмента. Если кто и виноват в ситуации, то собственник жилплощади, Николай Антонович. Он перекупил однокомнатную квартиру у Барановых, но, прежде чем сдавать, даже не потрудился её отремонтировать.
«Но тогда бы и цена была в два раза выше! — напомнила себе Лиза. — Хватит рассуждать, пора действовать!»
Значит, генеральная уборка.
Обычно после работы, перекусив рыбным паштетом, Лиза сразу садилась к компьютеру — переводить тексты. Сегодня она не позволила себе ни поесть, ни припасть к компу, а схватилась за тряпку и флакон с дезинфицирующей жидкостью.
Помощниками выступали талантливые ребята из группы «Dope». Лиза всегда старалась слушать их музыку через наушники, чтобы не провоцировать массовый исход соседей и появление наряда полиции. Но сегодня девушка разрешила себе включить динамики.
Квартира содрогалась от зубодробительного ритма, солист рычал, хрипел, визжал… Любимая Лизина композиция сотрясала стены. Называлась она «Сдохни, ублюдок, сдохни!» — и это ещё мягко сказано. На самом деле в названии фигурировало нецензурное слово.
Все десять дней, проведённых в злачной квартире, Лиза каждый день когда удавалось выкроить минутку и оставались силы — мыла, скребла, драила. Сегодня был произведён заключительный залп.
«А если хотя бы обои поменять? — размышляла Лиза. Она ожесточённо тёрла губкой жёлтую ванну и ощущала, как приливает к голове кровь и начинает ломить от напряжения руки. — О, нет, это же огромные деньги! Несколько рулонов обоев, плюс клей, плюс кисточка… Тогда сразу надо и линолеум менять, он такой страшный… Но сколько стоит квадратный метр линолеума? И кто его будет стелить? Надо человека приглашать, платить ему… Нет, не буду даже и думать. Нет никакого смысла тратить безумные тысячи на эту берлогу!»
Несмотря на яростное сопротивление материала, Лиза всё же придала квартире более-менее приличный вид. Повесила нарядные шторы, заклеила плакатами особо живописные пятна на обоях.
Да, теперь сюда можно звать учеников. И даже пригласить Лизиного импозантного соседа.
Едва Лиза с волнением подумала об Андрее, как в дверь громко постучали.
— Чёрт! — вырвалось у девушки. — Похоже, я переборщила с децибелами!
Она метнулась к магнитоле и выключила музыку. Потом вернулась в прихожую и распахнула входную дверь, готовая извиниться за музыкальный апокалипсис. Лиза взглянула на часы.
О боже! Десять часов вечера!
На пороге красовался её сосед. Он осмотрел с ног до головы Лизу. Та была в мыле: с красным лицом, растрёпанными волосами и в пропитанной потом футболке.
— Выглядишь ослепительно, — заверил майор. — Но что ты устроила? Музыка грохочет на весь подъезд!
— Извиняюсь! — воскликнула Лиза. — Увлеклась!
— Бедные соседи. Сначала их терроризировали Барановы, теперь — ты!
— Я больше не буду!
— Смотри у меня! — майор погрозил пальцем. — Но вообще-то я по другому вопросу. Замутим партейку? На ужин у меня шаурма размером с бревно. Уговорил?
— Сейчас приму душ и сразу к тебе. Я тут генералила.
— Душ — это долго. Мы же не сексом будем заниматься. Просто личико умой и приходи.
— А вдруг? Да я быстренько!
— Смотри, поторапливайся, шаурма остынет, — предупредил сыщик. — Не вздумай наводить марафет! Не трать время, ты и так куколка.
«Как ему не терпится выиграть у меня в шахматы», — думала Лиза, поливая себя сначала горячей, а потом прохладной водой. Струи воды смывали пот и усталость. Мысли о приятном вечере — майор, ужин, шахматы — наполняли душу ликованием.
Как здорово, что у неё такой чудесный сосед!
Как же ей повезло с этой квартирой!
Потом Лиза подумала о шаурме — тугой, увесистой, сочной, нафаршированной жареным мясом и овощами, завёрнутой в тонкий лаваш… Желудок сразу свело от голода. Ведь сегодня она отказала себе даже в банке рыбного паштета — торопилась приняться за уборку. Лиза уже ненавидела этот мерзкий паштет и мечтала, чтобы он поскорее закончился. Но благодаря ему ей удавалось расходовать на питание не больше тридцати рублей в день.
Если коллеги звали в кафе, Лиза всегда отказывалась: «У меня нет денег!» Но если приглашали выпить чаю с тортом прямо на рабочем месте — охотно соглашалась. Её мало волновало, что среди коллег за ней закрепилась репутация жадины и скряги.
Шаурма-а-а-а!
— Наверное, красавчик надеется опять меня обыграть? Что ж, посмотрим!
Лиза коварно улыбнулась и вышла из квартиры.
Глава 11Восстание грибочков
— Значит, так, мой юный друг. В воскресенье у родителей, как обычно, семейный обед. Ты едешь со мной, — предупредил майор.
Старлей Скворцов поднял голову от документов, полностью поглотивших его внимание в последние полчаса.
— Спасибо за приглашение! — обрадовался он.
Мише нравилось бывать в гостях у родителей Андрея. Они жили за городом в коттеджном посёлке. В их большом доме, наполненном солнечным светом, царила атмосфера всеобщей любви и гармонии. Именно этого ужасно не хватало Михаилу в собственной семье. Каждый вечер он возвращался не в тёплый дом, где тебя ждут и любят, а в камеру психологических пыток.
Анализируя поведение и характер старшего товарища, а также присутствуя на семейных обедах, Михаил постепенно сделал вывод, что марсианские замашки друга, его качества — интеллигентность, порядочность, неумение хитрить и выкручиваться — прямой продукт семейного воспитания.
Да и сам Миша каждый раз возвращался из загородного дома господ Вершининых обновлённым. Он словно расцветал, становился шире в плечах, красивее лицом, добрее в помыслах.
«Неужели они никогда не ссорятся?» — думал Михаил.
Жена держала парня на перманентной диете из ссор и склок. Сегодня Миша попытался улизнуть из дома в семь утра, но не успел. Надька выползла на кухню земноводной гадиной с подрагивающим жалом и начала зудеть… Денег мало, другие живут гораздо лучше, а у них ничего нет, она вышла замуж за идиота, не способного достойно содержать семью… И так далее по кругу.
Ей всегда не хватало денег: и раньше — когда зарплата была копеечной, и сейчас — когда её увеличили в три раза.
— Может быть, дело не в деньгах? — предположил Андрей. — Наверное, она с тобой несчастлива.
— Конечно, — хмыкнул Миша. — Сделал открытие, тоже мне Зигмунд Фрейд! Это видно невооружённым взглядом. Надька — самая несчастная женщина на планете. Потому что у неё нет шубы, нет трёхкомнатной квартиры, нет машины. А муж-неудачник не в состоянии всё это купить.
— Не понимаю, как можно считать тебя неудачником? По-моему, ты перспективный и талантливый молодой мужик, способный составить счастье любой женщины.
— Спасибо. Но для Надьки я всем плох. Денег-то не зарабатываю.
— Да нормально ты зарабатываешь. И если ты купишь всё, что сейчас перечислил, начнутся другие претензии: нет бриллиантов, нет двухэтажного особняка, а машина непрестижной марки. И опять Надежда будет недовольна.
— Одного не понимаю… Куда исчезла та милая девушка? Куда она испарилась? Я знал совсем другую, и она была классной. А после свадьбы словно подменили, — расстроенно пожаловался Миша.