Во время обеда она рассматривала хозяев дома. Прекрасная половина семейства не переставала удивлять переводчицу. В первый момент Лизу поразило то, как молодо и шикарно выглядят мать и бабушка Андрея. Сейчас она размышляла, каким образом у хрупкой красавицы Ирины Александровны мог родиться толстый лягушонок — Настя. Сын — вне конкуренции, сердцеед-красавчик, похож на мать, хоть на рекламный плакат его, хоть в американский боевик. А дочь — без слёз не взглянешь!
Но постепенно Лиза поняла, что в этой комнате лишь она одна замечает ущербность Насти. Ни сама девочка, ни её родные явно даже и не подозревали о существовании какой-то проблемы. Ирина Александровна сияла умилением, когда смотрела на дочку, словно всё ещё видела перед собой того розовощёкого младенца, каким Настя когда-то была. Старший брат после Настиных слов несколько раз поворачивался к присутствующим с восторженным замечанием: «Ах, ну разве она не прелесть?» Дед и вовсе растаял, когда девочка обняла его за шею и застыла, положив голову ему на плечо…
Окружённая ореолом всеобщей любви, Настя постепенно перестала казаться Лизе такой уж некрасивой. «Наверное, что-то в ней есть особенное, просто я не вижу!» А обед, приготовленный лягушонком, заслуживал самой высокой оценки. Вечно голодная Лиза наворачивала деликатесы, как солдат срочной службы, и не отказывалась от добавки. Если она не могла поддержать мнение Андрея насчёт прелести его сестры, то еду нахваливала совершенно искренне…
— А я что-то не поняла, Лиза, какую вы сняли квартиру? Неужели ту, где жили Барановы? — уточнила Ирина Александровна.
— Да, именно! — ответил за гостью Андрей.
— Сколько ты с ними ругался! Одна бешеная семейка портила всю картину. У вас ведь очень приличный подъезд. А эти алкоголики… То пьянки, то гулянки. А сами Барановы куда делись?
— Насколько я понял, променяли городскую квартиру на халабуду в отдалённой деревушке. Пропили, в общем.
— Новому владельцу, наверное, пришлось делать капитальный ремонт? Ты же говорил, у Барановых совсем убитая квартира. Хуже, чем после пожара.
— О, это точно. Квартирка та ещё, — кивнула Лиза. Она обвела взглядом роскошную, обставленную изысканной мебелью гостиную, где проходил обед. — Жуть, кошмар. И никакого ремонта владелец не сделал. Прямо так мне её и сдал.
— Боже мой! Как же вы там устроились? — воскликнула Ирина Александровна.
Все с сочувствием посмотрели на девушку.
— Обживаюсь потихоньку. Зато недорого. И ведь не навсегда! Мне бы только полгода перекантоваться.
— Вот, раньше за стеной буянили Барановы. Теперь буянит Лиза, — сообщил Андрей.
— Я?! — вытаращила глаза переводчица. — Но я же не…
— Лиза тоже буянит? — заулыбалась публика.
— Ещё как! — сдал соседку майор. — Врубает постхардкор. От этих звуков вылетают окна и осыпается штукатурка.
— Я не в курсе, что такое «постхардкор», — признался дед.
— Одно из направлений рок-музыки, — пояснила Настя. — Ух ты! Лиза, вы этим увлекаетесь?
— А с виду — приличная девочка, правда? — улыбнулся Андрей. — Как-то устроила вакханалию в три часа ночи. А я уже спал. Подскочил, подумал — война началась, бомбы падают, надо срочно эвакуироваться. Схватил самое ценное — шахматы, папины швейцарские часы — и босиком, в одних трусах выскочил в подъезд.
— Надо было ещё прихватить каску и пулемет, — вставила младшая сестра.
— Я не виновата! — воскликнула Лиза. — Это вышло случайно! Я думала, что слушаю через наушники, а на самом деле, как потом выяснилось, не воткнула штекер в гнездо.
— Вы представьте, какая была громкость, если, даже заткнув уши неработающими наушниками, Лиза не заметила разницы!
— И я не знала, что уже три часа ночи! — продолжала пылко оправдываться Лиза.
— Надо конфисковать у тебя магнитолу, пока соседи не начали возмущаться. Будешь слушать через компьютер или телефон.
— Увы, эффект не тот, — вздохнула Лиза. — Да, кстати, это был вовсе не постхардкор, а индастриал-метал!
— Час от часу не легче! — засмеялась Ирина Александровна. — Сынок, ты обязательно должен помочь Лизе устроиться на новом месте. Хоть она и заставляет тебя бегать по подъезду в трусах и с пулемётом.
— Не с пулемётом, а с шахматами, — строго поправил Андрей. — Лиза, прости. Я даже ни разу не предложил тебе помощь. Ты говори, если что надо.
— «Говори, если что надо»! — передразнила Ирина Александровна. — Вот слова истинного джентльмена. Наверняка Лизе всё надо, причём — уже неделю назад: шкаф подвинуть, гвоздь прибить.
— Я — идиот! — покаялся Андрей. — Лиза, сегодня же вечером я подвину шкаф и прибью столько гвоздей, сколько захочешь. Ты сможешь потом пригласить в гости компанию йогов.
— Он, кстати, отлично всё чинит, — заверила гостью Ирина Александровна. — А не только за преступниками охотится. Очень полезный в хозяйстве мальчик.
— Что и говорить, руки у меня золотые! — подтвердил Андрей. — Миша, помнишь, как я починил стол в нашем кабинете?
— Такое не забывается, — вздохнул Миша. — Но зато мне потом выписали больничный на целую неделю.
— Болтуны вы! — воскликнула Ирина Александровна.
…После обеда Лиза предложила свою помощь по ликвидации последствий банкета, но её отправили к деду, профессору, доктору физико-математических наук. Дмитрий Васильевич — высокий, как и Андрей, поджарый, импозантный, терпеливо выжидал, когда шахматный вундеркинд наконец-то поступит в его распоряжение.
— Ты заметил? Я думаю, твоей маме очень понравилась Лиза, — сказал Михаил другу. Они отошли в сторонку, якобы обсуждая дела.
— Да, заметил, — вздохнул Андрей. — И мамуля уже пытается нас состыковать.
— Так ты не теряйся! Молоток в зубы — и бегом на помощь соседке!
— Да я с радостью ей помогу, мне не трудно. Тем более, там действительно ужасная квартира. Но зачем накидывать фату невесты на каждую мою знакомую?
— Просто твоя мама боится, что ты останешься бобылём, — пояснил Миша. — Возраст-то у тебя уже солидный.
— И не говори! Да я и сам помню, что уже замшелый дедушка. Но как посмотрю на тебя, вовсе не хочется расставаться со свободой. Пойдём, посмотрим, как дед расправляется с Лизой… Или она с ним, — добавил Андрей, подумав.
— О, нет, сам иди. Мне ваши шахматы неинтересны. Я лучше тут с девочками потусуюсь, помогу чай накрыть… Настя! А тортик испекла? — позвал Миша девочку.
— Конечно! «Наполеон»!
— Ух ты!
— Это не ребёнок, а просто какое-то чудо, — сказала Ирина Александровна.
— Как могут быть неинтересны шахматы? — пожал плечами Андрей. — Как? Не понимаю!
Он отправился в кабинет, где в тишине, среди полок, заставленных миллионами книг, на массивном кожаном диване разместились седой профессор и его юная противница. Битва уже началась.
Глава 14Привычная несостоятельность бывшего мужа
— И кто у нас в результате остался? — почесал затылок Миша, рассматривая списки и схемы, нарисованные на бумаге. — Дина Померанцева?
В понедельник утром парни без приглашения оккупировали кабинет следователя Павлова. Геннадий Валерьевич жаловался на инертность сыщиков, и те заявились с докладом. Видимо, их замучила совесть, и они решили доказать, что недаром едят свой хлеб.
Последние полчаса группа мужчин усиленно шевелила извилинами. Вернее, Андрей и Михаил шевелили, а Павлов с затаённой ненавистью прислушивался к рассуждениям парней. У следователя болела голова после воскресного барбекю с друзьями. Возраст Геннадия Валерьевича (ему недавно стукнуло пятьдесят) уже не позволял петь гимн Бахусу с прежним азартом, но следователь всё никак не мог этого понять.
Сейчас внутри его черепной коробки сопело и хлюпало неповоротливое нечто, возилось, сдавливало мозги, причиняло страдания. Поэтому следователю хотелось убить оперативников дыроколом, лишь бы замолчали и не сотрясали воздух. И зачём вообще припёрлись? Кто звал?
— У Дины Померанцевой, конечно, идеальный мотив, — согласился майор. — Если бы Померанцев не отправился на тот свет, она превратилась бы в нищую. А так — миллионерша.
— Но ведь она истеричка. Разве она смогла бы всё это провернуть? Смогла бы хладнокровно выжидать в подъезде?
— Вот она и рассеяла пули по организму бизнесмена, как семена по пашне. Веером раскидала, — превозмогая боль, промычал следователь. — Почерк истерички. Наверное, вся тряслась от ужаса, когда супруга мочила.
— Напомню вам, что каждая из трёх пуль, полученных Померанцевым, была смертельной, — заметил майор. — Возможно, здесь вовсе не игра нервов, а холодный расчёт. Померанцеву не оставили ни одного шанса выжить.
— Почему бы тогда прямо в лоб не засветить? — удивился следователь. — Если ты считаешь, что убийца был хладнокровным и умелым, ну и стрелял бы, как приличный киллер, а не психованная дамочка.
— А чтобы Померанцев умер не сразу. Чтобы помучился, — объяснил Миша.
— Таким образом, мы снова возвращаемся к персоне Дины Померанцевой, — сказал Андрей. — Она возненавидела мужа, когда он решил развестись и оставить её без средств к существованию. Да ещё и завёл красивую любовницу… Викторию… — добавил майор через паузу, посмотрев куда-то вверх. — Должен заметить, Дина Померанцева вовсе не показалась мне истеричкой. Скорее, она пыталась ею прикинуться.
— А если она не сама стреляла? Могла же она кого-то нанять? Вы в этом направлении почву зондировали? — спросил следователь, прикладывая к виску дырокол. Так как использовать прибор по его прямому назначению (для убийства оперативников) не удалось, Павлов решил хотя бы им охладиться. В голове теперь звенели гитарные струны, в висках пульсировало и жгло.
— Безусловно! — воскликнул Миша. — Я же всех её подруг и знакомых опросил!
— И?
— Ну… Конкретно, пока ничего не могу сказать, — развёл руками старлей. — Миллион сведений о Дине Померанцевой, и всё — мимо кассы. Не в тему. Сплошная глупая болтовня.
— Из этой глупой болтовни как раз и удаётся порой выудить что-то очень важное. Как кусок мяса из кастрюли с борщом, — назидательно заметил следователь и тут же сморщился: при упоминании еды Геннадия одолел приступ тошноты. — А этот Кулемза, помощник? С ним что?