— Вот поэтому начальство и суетится. Сверху кто-то давит, и очень сильно давит. А мне по голове стучат.
— По твоей бедной похмельной головушке.
— Вот именно! Так что давай уже заканчивать с этим делом, пока мне черепную коробку не вскрыли, а тебя случайно машина не сбила. Как Захара Сигайлова.
— Думаешь, всё так серьёзно?
— А ты сам не чувствуешь? Тебе ещё не звонили с предложением съездить на Багамы развеяться?
— Нет, к сожалению. Я бы согласился.
— А мне уже намекали… Чтобы не рвал узду, не проявлял активность.
— Честно говоря, мы только-только уцепились за какую-то ниточку.
— Вот и представь, что будет, если ты за эту ниточку потянешь. Волны поднялись уже тогда, когда у нас вообще никаких ниточек не было — сразу после гибели Померанцева.
— Значит, сейчас начнётся шторм. И что? Ты на самом деле предлагаешь забиться в норку и не высовываться? И спустить дело Померанцева на тормозах?
— Да нет, конечно! Наоборот. Я говорю — давай побыстрее заканчивать. Обмозговали, навалились, вычислили, арестовали. Хватит, Андрюша, прохлаждаться и с красивыми бабами развлекаться.
Майор замер. Он и не подозревал, что его связь с Викторией уже стала достоянием гласности. Они никуда не ходили вместе, не появлялись на людях… Встречались конспиративно — или у него, или у Вики. Только ночи принадлежали им.
— Что ты имеешь в виду?
— Знаю-знаю, с какой ты красоткой роман крутишь, — хитро прищурился следователь.
Андрей нахмурился.
— Откуда?
— Разведка донесла. У тебя соседка шикарная. Рыженькая. Главное — чтобы от работы не отвлекала.
— Может быть, она меня, наоборот, стимулирует? — улыбнулся Андрей.
Он выпрямился, расправил плечи. Камень свалился с души: о Вике коллегам ничего не известно.
Майор вовсе не стремился оповестить весь белый свет, что у него роман со свидетельницей по делу Померанцева. Соседка? Да, пусть лучше считают его подружкой Лизу. Хорошенькая зеленоглазая переводчица будет использована в качестве маскировки. Кстати, он сегодня утром починил ей автомобиль, осчастливил девушку. А то она уж собиралась топать на остановку по двадцатиградусному морозу. Ещё отморозит свои уникальные мозги, с кем тогда майору играть в шахматы?
— О чем задумался, боец? — понимающе улыбнулся Геннадий Валерьевич. — Глазки-то затуманились… Всё с тобой ясно. Угодил ты, Андрей, в капкан. Только девушка тебя вовсе не стимулирует, а расхолаживает. Померанцева когда кокнули? Правильно, одиннадцатого января. А сейчас что? Правильно, двадцатое февраля. А у нас конь до сих пор не валялся. Мы стоим на месте. Никуда не двигаемся, буксуем.
— О, я тебя уверяю, прямо сейчас он начнёт активно валяться.
— Кто?
— Конь!
— Хочется верить. Надеюсь, твоя хвалёная интуиция — это не всеобщее заблуждение.
— Моя хвалёная интуиция — стопроцентно натуральный продукт, обогащённый бифидобактериями, — заверил Андрей. — Ты можешь не сомневаться, мы скоро покончим с делом Померанцева.
Прославленное чутьё не обмануло майора. Едва он вернулся из следственного комитета, судьба преподнесла ему подарок в виде трупа пятимесячной давности. Обычный человек содрогнулся бы от такого сюрприза, но сыщика охватило знакомое и радостное волнение: он чувствовал, что они взяли след и сейчас продвигаются по верному пути.
— Артур Коровкин, проводник пятого вагона, убит первого октября прошлого года в ночном клубе «Галактика удовольствий»! — возбуждённо проорал Миша, как только майор возник на пороге рабочего кабинета.
— Коровкин?
— Артур Евгеньевич. Двадцать шесть лет. Проводник поезда номер 402П. Именно он обслуживал пятый вагон, когда Померанцев и Сигайлов возвращались из Оренбурга.
— А ты не ошибаешься?
— Я всё проверил.
— Ночной клуб «Галактика удовольствий»… — Андрей задумался. — А где это? Что-то не припомню. На Краснознамённом проспекте?
— На Краснознамённом — «Галактика развлечений». А «Галактика удовольствий» — немного севернее. В Екатеринбурге. Так как именно в этом городе до недавнего времени обитал Артур Коровкин. Впрочем, он и сейчас там обитает, только на кладбище, — вздохнул старлей. — Вряд ли нам удастся его допросить.
— Да уж, в теперешнем состоянии ему будет трудновато поддерживать беседу, — согласился майор. — С екатеринбургским следователем ты не общался?
— Он сказал, что готов предоставить любую информацию.
— Тогда вставай и помчались.
— Куда?
— В Екатеринбург, куда ж ещё. Послушаем следователя, узнаем, кто и за что угробил проводника. Я на него, между прочим, имел виды…
— Андрей, ты хочешь прилепить юношу к нашим бизнесменам — Померанцеву и Сигайлову? Я думаю, ты искусственно пытаешься увязать эти три смерти в один клубок. Подтасовываешь факты, видишь то, чего нет.
— Три трупа в одном поезде, а тем более — в одном и том же вагоне — это чересчур.
— Андрей, это совпадение!
— Не верю я в такие совпадения.
— Вот скажи, когда господа Померанцев и Сигайлов прокатились в вагоне, обслуживаемом Артуром Коровкиным? Полтора года назад. Артура застрелили в ночном клубе «Галактика удовольствий» первого октября, Сигайлова сбила машина четвёртого октября — и всё это спустя почти год после их совместного путешествия.
— Не забывай, перед смертью Померанцев произнёс: «Всё из-за этого проклятого поезда».
— У него была агония. Это бред, галлюцинации.
— Пусть. Как бы то ни было, мы начали проверять версию с поездом, и мы не должны останавливаться на середине. Напоминаю: в нашей коллекции уже три трупа.
— Хорошо. А возьмём, к примеру, какой-нибудь авиарейс. Представь, что перед нами список пассажиров «Боинга», совершившего полёт из Москвы в Екатеринбург два года назад. Если мы начнём искать всех пассажиров этого рейса, то — вполне возможно — выясним, что один разбился на машине, другой умер от инфаркта, третьего застрелили конкуренты. Но ты же не станешь утверждать, что эти три смерти взаимосвязаны?
— Михаил, ты сегодня чересчур разговорчив! — возмутился майор. — Хватит лясы точить. Я же говорю — едем в Екатеринбург.
— Да ты трубку подними и по телефону всё выясни. Или по скайпу свяжись. Я разговаривал с екатеринбургским следователем час назад, поэтому знаю, что Артур Коровкин нас никаким боком не касается. Зачем ехать в такую даль?
— Тю, мальчик мой! Двести километров — какая же это даль? Экий ты стал, брат, неповоротливый. Неужели не хочешь прокатиться с ветерком? Хорошо, поеду один. Думал скрасить дорогу общением с приятным человеком. Но если ты не хочешь… Тогда займись вот чем: раздобудь-ка мне список всех пассажиров пятого вагона. Всех! Ты сам очень удачно об этом напомнил, рассказывая про «Боинг».
— Да где ж я тебе возьму этот список? — воскликнул Миша. — Полтора года прошло!
— Обратись в дирекцию железной дороги. Сделай официальный запрос. Вспомни, раньше ты любую информацию мог добыть. Раньше — пока не женился. А сейчас тебя словно подменили. Был у меня друг звонкий и боевой, а теперь без слёз не взглянешь. Вялый и скучный.
— Ты скотина, — огрызнулся Михаил. — Что ты меня мордой тычешь в мои недостатки? Как я тебе добуду список пассажиров, если прошло уже полтора года?
— Билеты продаются и оформляются с помощью компьютерной программы. Значит, всю информацию можно вытащить из памяти компьютера.
— Наверняка базы данных полуторагодовой давности уже уничтожены.
— Пусть восстановят. Нет ничего невозможного. У нас три трупа на руках — тут не до шуток. А вдруг смерть выкосила всех пассажиров пятого вагона четыреста второго поезда? Нам же надо выяснить, остался ли кто-нибудь в живых?
— Лучше бы я поехал с тобой в Екатеринбург.
— А я предлагал. Я, можно сказать, умолял поехать со мной. Но ты отказался.
Глава 23Отличный любовник, бездарный сыщик
Бабуля майора огласила бы окрестности гомерическим хохотом, узнав, что внук потратил на дорогу в соседний город целых четыре часа — два туда и два обратно. Сама Люся пролетала эту трассу ласточкой. Внук и бабуля вкладывали разный смысл не только в понятие «рассудительность», но и в понятие «кураж». Андрею казалось сумасшествием летать на запредельной скорости, удовольствие он получал другим способом — от интересной шахматной партии. Люся называла внука занудой и критиковала его образцово-показательную манеру вождения. Сама она обожала давить на газ.
В десять вечера, спеша поделиться новостями, Андрей подъехал к дому коллеги и вызвал Михаила на улицу.
— Куда собрался? — прошипела Надька. — Обязательно шлындать туда-сюда? Ребёнок только уснул, сейчас разбудишь!
Учитывая, что сегодня купанием и укачиванием дочки занимался именно Михаил, забота матери о спокойном сне младенца выглядела особо трогательной.
Миша с готовностью улизнул из квартиры: за три часа, проведённые после работы дома, он офонарел. Надька зудела не переставая, жаловалась на жизнь, проклинала судьбу, коварно бросившую её в цепкие лапы Михаила.
Направляясь к двери, старлей наступил на резинового утёнка, тот взвизгнул. Дочка отреагировала молниеносно — из комнаты донёсся обиженный плач. У малышки лез очередной зуб, но, видимо, проще было Суворову пробиться через Альпы, чем зубу — сквозь опухшую десну младенца. Ребёнку нездоровилось уже третий день.
— Вот видишь! — взвилась Надька. — Я же тебе говорила!
…— Ты чего примчался? — спросил у друга Михаил, усаживаясь в машину майора. В салоне автомобиля было тепло и уютно, красными огнями мерцала в темноте приборная панель, из динамиков лилась тихая музыка.
— А ты не рад?
— Очень рад, — горячо признался Миша. — Хоть на десять минут из этого ада вырваться.
— Ты раздобыл список пассажиров?
— Нет. Это всё очень сложно и не быстро. Но мне обещали сделать всё возможное.
— Отлично. А я заехал рассказать тебе о проводнике.
— Давай!
— Оказывается, Коровкин находился под наблюдением. Имелись сведения, что он вовлечён в наркотрафик.