Искусство заводить врагов — страница 38 из 56

— Ну вот, ещё и наркотики для комплекта.

— Ты прав. В деле Померанцева уже фигурируют итальянские томографы, железная дорога, схемы махинаций, подставные фирмы, фиктивные сделки, крупные бизнесмены, владельцы несуществующих компаний, один проводник, один адъютант, один министр…

— И один менеджер по продаже трубопроводной арматуры, — вставил Михаил. — Ты не забыл про Викторию Петерс? Она у нас главный свидетель.

Миша и представить себе не мог, до какой степени майор Вершинин «не забыл» Викторию. Они виделись прошлой ночью, и их встреча по температуре конкурировала с раскалённым песком чилийской пустыни.

— Не будем отвлекаться, — строго напомнил Андрей. — Сейчас нас интересует Артур Коровкин. Регулярно отправляясь в рейс на поезде, проходящем по приграничной с Казахстаном территории, Артур мог выступать в качестве курьера и перевозить партии наркотиков. Однако пока это не было доказано. Его подозревали, за ним следили, надеясь через проводника-шестёрку выйти на более крупные фигуры наркотрафика. Первого октября прошлого года юноша отправился в ночной клуб «Галактика удовольствий», где проходила «Революционная вечеринка». Наверное, в субботу Артур планировал хорошенько развеяться, прежде чем отправиться в очередной рейс. Или же собирался встретиться с кем-то из подельников. Клуб тоже давно на примете у наркоконтроля.

— Что-то я не очень понимаю. Клуб — на примете, Артур — под наблюдением… Как же парень пулю схлопотал, если за ним так тщательно присматривали?

— Ты сам знаешь, обычно всё именно так и происходит. В одиннадцать вечера Артур выходил из клуба на улицу — покурить и поболтать с девицами. Одну из них запомнили — яркая брюнетка с причёской каре и в алом платье.

— Вот она-то и грохнула Артура.

— Или кто-то из ста пятидесяти других посетителей клуба. Или брюнетка специально выманила Артура на улицу, а там его поджидали.

— Клюнул, значит, на заметную девицу в алом платье.

— И сам Артур, между прочим, был в красной рубашке. В тот вечер в клубе рябило в глазах от красной одежды — таков был дресс-код «Революционной вечеринки».

— Дресс-код? И что — все, как дурачки, вырядились в красное?

— Точно. Когда Артура нашли у мусорных баков на задворках клуба, не сразу поняли, что он ранен. Красная рубашка пропиталась кровью, но этого не было заметно… Следователь уверен, убийство Артура Коровкина связано с его участием в транспортировке наркотиков.

— Вот видишь! Я же говорил, что убийство проводника — это отдельная тема. И наши два красавца — Померанцев и Сигайлов — тут ни при чём. Они занимались более изысканными махинациями и не стали бы пачкать руки о наркотики. Ты совершенно зря мотался в Екат! А я тебя предупреждал!

— Торжествуешь? — догадался Андрей. — Упиваешься собственной проницательностью?

— Ага.

— Но я ещё не всё сказал. На всякий случай я сравнил результаты баллистической экспертизы. И выяснилось, что проводник Коровкин и бизнесмен Померанцев были убиты из одного и того же оружия.

— Не может быть! — ахнул Миша. — Обоих застрелили из одного и того же ствола?

— Вот именно. Тут фигурирует тот же самый пистолет ТТ. Но где он — мы не знаем, и будет ли использован в дальнейшем — тоже.

— Да, пистолета у нас нет. Убийца Померанцева его не оставил на месте преступления. Или выбросил куда подальше, или приберёг на будущее, для нового убийства.

— Ну как? Теперь ты не сомневаешься, что я был прав?

— Да, ты был прав, — покорно согласился Миша. — Ты не зря прицепился к этому проводнику. Там в вагоне явно что-то произошло.

— Нам необходим список пассажиров, — напомнил Андрей. — Очень.

— Я его раздобуду. Нет, подумать только… Проводника и бизнесмена застрелили из одного ствола! Вот это новость!.. Подожди, но Сигайлов? Его-то сбила машина. Ты, Андрюша, сейчас обязательно скажешь, что в этой машине сидел убийца и держал наготове тот самый ствол. Но увидев, что Сигайлов и так тюкнулся затылком о каменные ступеньки, не стал стрелять и поехал дальше?

— Не надо изображать меня сказочником.

— Но если Сигайлов — третий участник заварушки, почему и его не грохнули из того же самого пистолета?

— Выясним, — твёрдо пообещал майор. — Возможно, преступник специально менял почерк, чтобы нас запутать.

— Тогда Артура Коровкина ему надо было зарезать, а не мочить из того же самого оружия.

— Разберёмся, — вздохнул Андрей. — Одно мне ясно — мы по уши увязли в болоте.

— Ещё бы. Трупы множатся в геометрической прогрессии.

— А кстати, Михаил… Не ты слил нашему следователю информацию о моей соседке? Он утверждает, что я уделяю Лизе больше времени, чем работе.

— Наверное, у Гены уже началась белая горячка. Допился мужик. У тебя всегда работа на первом месте, — льстиво заметил Миша. — Вон, понёсся за тридевять земель сломя голову, чтобы разузнать про Артура Коровкина… Полуразложившиеся трупы тебя привлекают гораздо больше, чем аппетитные девушки.

— Ты не ответил на вопрос, — холодно процедил майор.

— Да ничего я не говорил Геннадию о вас с Лизой! Просто он поинтересовался, почему ты в последнее время какой-то шальной и с чёрными кругами под глазами. Чем, мол, по ночам занимаешься и нет ли у тебя энергичной подруги, способной воспрепятствовать спокойному сну.

— И ты сказал, что подруги нет, но есть соседка.

— Хоро-о-о-о-шенькая! — мечтательно протянул Миша.

— Ну, ты и болтун! Кто за язык-то тянул?

— Извини… Везёт тебе, брат. Подумать только! Я всегда был зациклен на девушках, а ты ими никогда особо не интересовался… И…

— У меня узкая специализация — полуразложившиеся трупы, — напомнил Андрей.

— …И в результате? Ты — свободный и независимый, да ещё к тебе за стенку переезжает обалденная девчонка. А я — муж сварливой толстой бабы.

— Ладно, топай домой, несчастный семьянин. Вон, Надя в окне маячит, того гляди вывалится вместе с рамой.

В ярком окне на втором этаже действительно вырисовывался Надин силуэт. Даже по очертаниям можно было понять, что женушка недовольна. Она истомилась, ей, как голодному коршуну, хотелось что-нибудь поклевать, желательно — печень мужа.

* * *

Проговорив полчаса, друзья отправились каждый к своей женщине: бедняга старлей — к пропитанной желчью и ядом Надьке, счастливчик майор — в волнующие объятия Виктории.

Андрей усмехнулся: работа действительно всегда занимала первое место в его системе приоритетов. Даже Вика являлась элементом его профессиональной деятельности — ведь она была главной свидетельницей по делу Померанцева. Он терроризировал бедняжку вопросами, причём задавал их в самый неподходящий момент:

— а кстати, не знает ли она Захара Сигайлова? (зарывшись лицом в волосы Виктории);

— а кстати, не видела ли она когда-нибудь Померанцева и Сигайлова вместе? (целуя правую коленку);

— а кстати, не рассказывал ли Померанцев об оренбургской авантюре? (переворачивая любимую на живот)…

В конце концов рассерженная Виктория избила друга подушкой и ввела мораторий на разговоры в спальне.

Но майор, конечно, относился к девушке иначе. Незаметно Вика стала его манией, а сам майор превратился в шального от любви восьмиклассника. Андрей был готов часами сидеть напротив и смотреть на Викторию, упиваясь её печальной красотой. Но времени на подобную медитацию у него не было. Они встречались урывками, по ночам, когда у обоих уже закрывались глаза от усталости.

Сегодня Андрей проехал четыреста километров по трассе и сотню — по городу, а прелестный арматурный менеджер — и того больше.

— Пришлось сгонять в Магнитогорск, — сообщила Вика. Она лежала поперёк кровати полностью одетая и смотрела в потолок. Майор партизанил на дальних рубежах, изнывая от желания прилечь сверху. Но не решался — на Вике был красивый деловой костюм, блузка — не следовало их мять. В прихожей девушка сняла куртку и сапоги, добрела до спальни и рухнула как подкошенная.

— Ничего себе, куда тебя занесло!

— Да уж, далековато. Но так удачно съездила! Подписала волшебный контракт, и моё начальство танцевало джигу от радости.

— Мы обязаны это отметить.

— Давай отметим. Если ты меня разденешь, а потом отнесёшь в ванную, я буду признательна, потому что самостоятельно сделать это не в силах…

Андрей с энтузиазмом принялся за работу.

— Костюм — на плечики и в шкаф, — слабым голосом руководила Вика.

…Спустя час, приободрившись, они сидели на кухне и ковыряли вилками лазанью, купленную в супермаркете.

— Ты не спрашиваешь, как продвигается расследование, — напомнил Андрей.

— Думаю, результатов пока нет.

— Похоже, мы окончательно увязли в этом деле.

— Да, как я поняла, любовник ты гораздо более ловкий, нежели мент, — съехидничала Вика. — Ничего у тебя не получается. Когда я впервые тебя увидела в тот день, одиннадцатого января, то подумала: молодой, но серьёзный и основательный. Он в два счёта раскроет это преступление. Но ты, наверное, чересчур основательный, слишком тяжеловесный. Всё что-то рассуждаешь, просчитываешь… А результатов — ноль!

Андрей удивлённо замер над тарелкой, даже перестал жевать. Он не планировал нарваться на обвинение. Ничто не предвещало бури — они так славно развлеклись сначала в ванной, потом — в спальне, затем — на кухне, пока разогревалась лазанья…

Впрочем, Вика так и сказала: он ловкий любовник.

А опер — никакой.

Андрей смотрел на подругу. Он видел красивое, любимое лицо. Но что у Вики в голове? О чём она думает? Две вещи Андрей знал точно: в её мыслях всегда присутствуют фланцы, задвижки, вентили — и всё это окутано серым туманом тоски по дочери.

Сюда же майор самонадеянно вписал собственную фигуру. Он полагал, что тоже является неотъемлемой частью Викиных мыслей. Не могла же девушка не думать о мужчине, который доставлял ей столько удовольствий и даже умел развеселить — её, вечно печальную царевну-несмеяну!

Итак, вентили, дочка, майор… Но дальше начинались неизученные территории. Сейчас, когда Вика живо отреагировала на слова о расследовании, Андрея вновь ужалила змея ревности: как ни противно об этом дума