Если ты знаешь, что умрешь через два года, эти два года можно посвятить медитации. Иначе люди продолжают откладывать; они собираются медитировать завтра – а завтра никогда не приходит. Есть столько других вещей, которые нужно сделать; у тебя нет времени для медитации. Но человек, который полностью осознает, что теперь никакого другого пути нет, что с завтра все кончено, и все, что есть у него в руках, – это мгновение… Это реальность, болен ли ты смертельно или нет, но знание того, что ты умрешь, заставляет тебя это очень глубоко почувствовать, и это может быть скрытым благословением. Пришло время для медитации. Теперь ты можешь забыть все мелкие, глупые вещи, которыми занимался.
Есть миллионы людей, которые играют в карты, смотрят футбольные матчи, – совершенно не осознавая, что делают. Если их спросить, они скажут, что убивают время. Великолепно! Время убивает вас, а вы продолжаете думать, что убиваете время. Как можно убить время? Вы даже никогда его не видели. Никакие мечи не могут его разрубить, и даже ваше ядерное оружие не может его коснуться. Как вы собираетесь убивать время? Но время с каждым мгновением убивает вас.
Твою ситуацию следует понимать как великое благословение. Теперь ты можешь перестать играть в карты, перестать валять дурака и смотреть дурацкие футбольные матчи. Теперь все время – твое, и теперь единственное, что тебе остается, пока не придет смерть, это узнать себя. Смерть так близка, что ты не можешь позволить себе оставаться в невежестве относительно собственного существа. Сама близость смерти делает возможным, чтобы ты понял бессмертное, которое у тебя внутри.
Именно в этом заключается все искусство медитации: идти как можно глубже вовнутрь, в самый центр своего существа. Ты будешь удивлен и изумлен тем, что в центре твоего существа ты вечен. Там нет никакой смерти и никогда не было никакой смерти. В реальности ничто не умирает, все только меняет формы. Болезнь может разрушить твое тело, но оно будет разрушено в любом случае; в этом нет большой проблемы. Лучше тебе знать, что ты не можешь надеяться выжить; с диагнозом врача эта твоя надежда умерла. Теперь лекарства нет – ты должен посмотреть в лицо факту. Никакая помощь снаружи невозможна; ты должен полагаться на то, что у тебя внутри. Ты остаешься в одиночестве.
Фактически, все и каждый всегда в одиночестве.
С рождения до смерти, все путешествие одиноко.
Ты можешь быть в толпе, но твое одиночество разрушить нельзя. Оно остается. Ты прикладываешь все усилия, чтобы замаскировать одиночество, но никто никогда в этом не добивался успеха: истина есть истина. Ты можешь ее ненадолго отложить…
Хорошо, что ты осознал, что смерть есть и абсолютно определенна. Теперь настало время найти в себе то, что бессмертно, что за пределами смерти. Нельзя найти лучшего времени для медитации.
И не чувствуй серьезности, потому что смерть естественна; то, что ее причиняет, бессмысленно. Не приходи в паранойю. Фактически, наслаждайся тем, что ты один из немногих избранных; все остальные находятся в тьме относительно своей смерти, все, кроме тебя. И сам факт, что ты знаешь, что приходит смерть, неизбежно создаст тебе пространство, чтобы узнать самого себя.
Знание своего вечного существа, знание того, что ты был всегда и всегда будешь, – безмерное откровение. В этом откровении и состоит празднование.
Столько разных терапий, из которых можно выбрать; столько эмоций всего за один день. Это оставляет меня в состоянии полного замешательства и недоумения. Что делать? Как найти какую-то ясность?
Замешательство – это великая возможность.
Проблема людей, которые не в замешательстве, почти неразрешима – они думают, что знают, ничего не зная. Люди, которые верят, что у них есть ясность, на самом деле в большом затруднении; их ясность очень поверхностна. Фактически, они ничего не знают о ясности; то, что они называют ясностью, – просто глупость. Идиоты очень ясны – ясны в том смысле, что у них недостаточно разума, чтобы прийти в замешательство. Чтобы чувствовать замешательство, нужен огромный разум.
Только разумные люди чувствуют замешательство; посредственный человек продолжает двигаться в жизни, улыбаться, смеяться, накапливать деньги, бороться за большую и большую власть и славу. При виде их ты чувствуешь некоторую зависть; они выглядят такими уверенными, они даже выглядят счастливыми. А ты просто стоишь в замешательстве, не зная, что тебе делать, чего не делать, что правильно, что неправильно. Но так было всегда; посредственность остается уверенной в себе. Испытывать замешательство и хаос – прерогатива высшего разума.
Замешательство – это великая возможность. Оно просто говорит, что путем ума выхода нет. Если ты действительно в замешательстве – как ты говоришь: «Я в полном замешательстве» – если ты действительно в полном замешательстве, ты блажен. Теперь что-то возможно, что-то безмерно ценное; ты на самой грани. Если ты в полном замешательстве, это означает, что ум потерпел полное поражение; теперь ум больше не может предоставить тебе уверенности. Ты подходишь ближе и ближе к смерти ума.
Это величайшее, что только может случиться с человеком в жизни, величайшее благословение – потому что, как только ты видишь, что ум в замешательстве, и путем ума выхода нет, сколько ты можешь продолжать цепляться за ум? Рано или поздно тебе придется его отбросить; даже если ты его не отбросишь, он отпадет сам собой. Замешательство будет слишком сильным, и ум станет таким тяжелым, что отпадет из сущей собственной тяжести. И когда ум отпадает, замешательство исчезает.
Я не могу сказать, что ты достигнешь уверенности, нет, потому что и это слово применимо только к уму и миру ума. Когда есть замешательство, может быть и уверенность; когда замешательство исчезает, исчезает и уверенность. Ты просто ясен – ни в замешательстве, ни в уверенности… просто ясность, прозрачность. И в этой прозрачности есть красота, эта прозрачность благословенна; она изысканна.
Это самый красивый момент в человеческой жизни – когда нет ни замешательства, ни уверенности. Человек просто есть; зеркало, отражающее то-что-есть, без направления, никуда не идущее, без всякой идеи о том, чтобы что-то делать, без будущего… просто всецело в моменте, безмерно в моменте.
Когда ума нет, не может быть и будущего, не может быть никакой программы на будущее. Тогда этот миг – все, что есть, все и вся; этот миг – все твое существование. Все существование начинает сходиться в одной точке в этом мгновении, и это мгновение становится безмерно важным. В нем есть глубина, в нем есть высота; в нем есть тайна, и в нем есть интенсивность. В нем есть огонь, и оно ближе, чем кожа. Оно охватывает тебя, овладевает тобой и трансформирует.
Но я не могу дать тебе уверенности; уверенность дается идеологией. Уверенность – это не более чем заштопывание твоего замешательства. Ты в замешательстве: кто-то говорит: «Не беспокойся», и говорит это с большим авторитетом, убеждает тебя аргументами, священными писаниями, заштопывает твое замешательство, прикрывает его красивым покрывалом – какой-нибудь библией, кораном, гитой. Тебе становится легче, но это временно, потому что внутри кипит замешательство. Ты от него не избавился; оно было только подавлено.
Именно поэтому люди цепляются за верования, церкви, писания, доктрины и системы мысли. Почему люди делают такую ставку на системы мысли? Почему кто-то должен быть христианином или индуистом? Почему кто-то должен быть коммунистом? Ради чего? Этому есть причина, и большая причина. В замешательстве находятся все и каждый, и поэтому нужно, чтобы кто-то пришел и предоставил уверенность. Разумный человек колеблется и размышляет, в нерешительности. Глупец никогда не колеблется и не раздумывает. Когда мудрый шепчет, дурак просто кричит с крыш домов.
Лао-цзы говорит: «Может быть, я в этом мире единственный слабоумный. Все, кроме меня, кажутся такими уверенными». Он прав. Он так безмерно разумен, что ни в чем не может быть уверенным.
Я не могу тебе обещать уверенности, если ты отбросишь ум. Я могу обещать только одно: что ты будешь ясен. Будет ясность, прозрачность, и ты сможешь видеть вещи такими, как они есть. Ты не будешь ни в уверенности, ни в замешательстве. Уверенность и замешательство – это две стороны одной монеты.
Существование просто есть; выбирать не из чего. И помни, когда выбирать не из чего, ты становишься нераздвоенным. Когда есть из чего выбирать, это раздваивает и тебя. Раздвоение – это обоюдоострый меч: он разделяет реальность снаружи, он разделяет реальность внутри. Вообще выбирая, ты выбираешь раздвоенность, выбираешь быть расщепленным, выбираешь шизофрению. Не выбирая, зная, что нет ничего хорошего и ничего плохого, ты остаешься в здравом уме.
Ничего не выбирать значит выбрать остаться в здравом уме, не выбирать значит быть здоровым, потому что теперь снаружи нет никакого разделения; как ты можешь быть раздвоенным внутри? Внутреннее и внешнее идут рука об руку. Ты становишься неделимым, ты становишься индивидуальностью. Это процесс индивидуализации. Ничто не хорошо, ничто не плохо. Когда это озаряет твое сознание, внезапно ты собран воедино; все фрагменты исчезли в одном единстве. Ты кристаллизован и центрирован.
Мои доктора, друзья и семья дают мне всевозможные советы о том, что делать, что есть, что не есть: я не знаю, как решить, что делать. Кому следовать?
Слушай, но не следуй. Слушай хорошо, но следуй своему собственному прозрению, не следуй советам других. Слушай, конечно, очень медитативно; попытайся понять, что они хотят тебе передать. Они могут в самом деле желать всего самого лучшего, но если ты начнешь следовать слепо, то никогда не достигнешь своего собственного разума. Ты останешься зависимым от костылей; ты всегда будешь смотреть на других, чтобы они тебе сказали, что делать, чего не делать. Тебе всегда нужны будут лидеры, а это на самом деле нездоровое состояние – нуждаться в лидерах.