Так вещал в храмах и на площадях, так вопил, надрываясь, низенький человек с козлиным профилем, в дырявом плаще и нахлобученном капюшоне, монах по имени Савонарола из монастыря Сан Марко, стены которого были расписаны Фра Беато Анджелико. Он обличал пороки и преступления власть имущих, но и отвергал всю культуру Ренессанса, он был врагом Медичи и врагом папы, за ним шли толпы приверженцев. Папа отлучил его от церкви, в ответ он сам отлучил папу. На короткое время он стал истинным хозяином Флоренции. По его приказу сжигали на кострах книги и произведения искусства. Но в конце концов сожгли его самого.
Утонченная патрицианская культура медичийского двора - и тут же исступленные проклятия этой культуре, всем ее представителям, особенно же государям! Не два ли друг друга исключавшие мира: Флоренция Лоренцо Великолепного и Флоренция Савонаролы?
И тем не менее был человек, который по своему духовному складу, по своему темпераменту и своим устремлениям принадлежал и той и другой Флоренции.
Этим человеком был великий живописец Сандро Боттичелли.
Мы мало знаем о его жизни, но его близость ко двору Медичи и влияние, оказанное на него окружением Лоренцо Великолепного, не подлежат сомнению. Равно как и то, что он стал затем ревностным почитателем Савонаролы; есть даже сведения, что он нес на костер собственные картины.
Нет живописи более поэтичной, чем живопись Сандро Боттичелли. Но как нам определить ее очарование, которому не найти другого примера в мировом искусстве?
«Как хорошо идет тебе эта юбка, словно как в поле красивый шатер! Ты белее грудного молока, ты краснее драконовой крови! Когда ты подходишь к окну, всякий готов сказать: „Солнце взошло!"». Нет, такими словами народной жизнерадостной песни, звучавшей в тогдашней Италии, никто бы не обратился к женским образам Боттичелли, будь то мадонна или Венера!
«Как молодость прекрасна, однако она проходит» - а это слова самого Лоренцо Медичи, чьим любимым художником был Боттичелли, слова, в которых важнее всего конечная печальная оговорка. Предчувствие страшных бед, предреченных Савонаролой, не было чуждо блестящему кружку флорентийских гуманистов. И это предчувствие - мысль о неизбежности увядания - неотвратимо вплетается в живопись Боттичелли. Так что вся поэзия его картин овеяна печалью, одновременно и щемящей и сладостной.
Какими же средствами воплощает он в живописи свое поэтическое вдохновение? Красками не очень яркими, подчас даже тусклыми, и, главное, линией, не только рождающей узор, но и определяющей всю композицию, в основе которой - движение. Боттичелли иногда сравнивают с художниками стран Востока: Индии, Китая, Японии. Как раз под пером известного японского искусствоведа Юкио Ясиро мы находим такое интересное суждение о его творчестве: Боттичелли воспринимал видимый мир как своеобразную «архитектуру линейных ритмов». И со своей стороны мы склонны его считать величайшим поэтом линии в нашей части света, с которыми, пожалуй, могут сравниться лишь гениальные мастера древнерусской живописи.
«Рождение Венеры» Боттичелли в Уффици - одна из самых знаменитых картин в мире. Неописуемо ее очарование. Вглядитесь в эту Венеру, в эту стыдливую девушку, в глазах которой блуждает какая-то робкая печаль. Проникнитесь ритмом композиции, который и в изгибе ее юного тела, и в крученых прядях ее золотистых волос, так красиво рвущихся по ветру, и в общей согласованности линий ее рук, чуть отставленной в сторону ноги, поворота головы и в фигурах, которые ее обрамляют.
Боттичелли. Благовещение.
А как прекрасна каждая группа в другой прославленной его картине «Весна» (тоже в Уффици), слитная, исполненная ритмического движения, всеми линиями блаженно спрягающаяся с соседними фигурами. Возможно, античные сцены этих композиций были подсказаны поэтом Полициано, подвизавшимся при дворе Лоренцо. Но ритм их и очарование чисто боттичеллиевские.
В поздних картинах Боттичелли - уже не робкая печаль, а вопль отчаяния, как, например, в его двух «Оплакиваниях Христа» (в Милане, и Мюнхене), исполненных глубокой скорби. Тут линии фигур подобны беспощадно нарастающим волнам. В картине же «Покинутая» (Рим) мы видим женскую фигуру, одиноко сидящую на каменных ступенях, с горем которой Боттичелли, возможно, отождествляет свое собственное горе.
Боттичелли-Рождение Венеры. Фрагмент. Около 1485 г.
Творчество этого художника стоит особняком в искусстве итальянского Возрождения. Боттичелли был сверстником Леонардо да Винчи, который ласково называл его «наш Боттичелли». Но трудно его причислить к типичным мастерам как Раннего, так и Высокого Возрождения. В мире искусства он не был ни гордым завоевателем, как первые, ни полновластным хозяином жизни, как вторые.
И без того раздираемая противоречиями душа Боттичелли, чувствовавшая красоту мира, открытого Ренессансом, но боявшаяся ее греховности, не выдержала тяжелого испытания. Проповеди Савонаролы сделали свое дело. В последние годы жизни (он умер шестидесяти четырех лет в 1510 г.) Боттичелли уже ничего не писал.
В этих кратких очерках об искусстве треченто и кватроченто мы постарались отметить основные этапы на пути к совершенству, т. е. к искусству Высокого Возрождения. Очень многие школы, очень многие мастера подчас не были нами даже упомянуты. Назовем некоторых из наиболее известных: современники Дуччо сиенские живописцы братья Пьетро и Амброджо Лоренцетти; флорентийский живописец, скульптор и архитектор треченто Орканья; флорентийские живописцы Мазолино (учитель Мазаччо) и Беноццо Гоццоли (цветистые росписи которого напоминают пестрый ковер); умбрийский живописец Джентиле да Фабриано; Пизанелло (родом из Пизы), живописец и прославленный медальер (в Эрмитаже несколько его превосходных портретных медалей); флорентийские скульпторы Гиберти (автор знаменитых дверных рельефов флорентийской крещальни), Якопо делла Кверча, Мино да Фьезоле, Дезидерио да Сеттиньяно (полюбуйтесь в Эрмитаже его совсем маленькой головой младенца Христа), Антоньо Росселино (представленный в Эрмитаже одной из своих самых лирических «мадонн»); флорентийские живописцы Филиппино Лип-пи (сын Филиппо Липпи), ученик Боттичелли (хорошо представленный в Эрмитаже) и Пьеро ди Козимо; умбрийские живописцы Пинтуриккио (любимый художник семьи Борджиа), Мелоццо да Форли и Лука Синьорелли, последние два - ученики Пьеро делла Франческа (первый - автор больших пространственных композиций, второй - «предшественник Микеланджело», создатель грандиозных фресок в соборе в Орвьето на тему «Страшного суда»); феррарские живописцы Козимо Тура (учившийся у Скварчоне), Франческо дель Косса, Эрколе Роберти и Лоренцо Коста (в Эрмитаже его превосходный женский портрет); крупнейший зодчий Луча-но да Лаурана (родом хорват, строитель великолепного герцогского дворца в Урбино со знаменитыми парадными залами и двором).
И все это - кроме Венеции, о которой мы скажем особо, а между тем список далеко не полный!
Добавим два слова еще об одном живописном жанре, процветавшем во Флоренции XV в. Это - нарядные сундуки или ларцы (кассоне), в которых хранились излюбленные вещи, платья, в частности приданое девушек. Вместе с резьбой их покрывали живописью, подчас очень изящной, дающей яркое представление о модах той поры, иногда со сценами, заимствованными из классической мифологии. В Эрмитаже имеется несколько прекрасных кассоне.
Порог чинквеченто.
Золотой век итальянского искусства - это век свободы. Живописцы Высокого Возрождения владеют всеми средствами изображения - острым и мужественным рисунком, вскрывающим остов человеческого тела, колоритом, передающим уже и воздух, и тени, и свет. Законы перспективы как-то сразу осваиваются художниками словно без всякого усилия. Фигуры задвигались, и гармония была достигнута в их полном раскрепощении.
Движение становится более уверенным, переживания - более глубокими и страстными.
Овладев формой, овладев светотенью, овладев третьим измерением, художники Высокого Возрождения овладели видимым миром во всем его бесконечном разнообразии, во всех его просторах и тайниках, чтобы представить нам его уже не дробно, не по складам, а в могучем обобщении, в полном блеске его солнечной красоты.
Четыре гения сияют в тогдашней Италии. Четыре гения, каждый из которых - целый мир, законченный, совершенный, впитавший в себя все знания, все достижения предыдущего века и вознесший их на ступени, человеку до тех пор недоступные: Леонардо да Винчи, Рафаэль, Микеланджело, Тициан.
Остановимся же подробнее на их творчестве и на их индивидуальности, нашедшей в нем свое яркое отражение.
ЛЕОНАРДО ДА ВИНЧИ
Пещера
«Подчиняясь жадному своему влечению, желая увидеть великое множество разнообразных и странных форм, произведенных искусной природой, блуждая среди темных скал, я подошел ко входу в большую пещеру. На мгновение я остановился перед ней пораженный… Я наклонился вперед, чтобы разглядеть, что происходит там в глубине, но великая темнота мешала мне. Так пробыл я некоторое время. Внезапно во мне пробудились два чувства: страх и желание; страх перед грозной и темной пещерой, желание увидеть, нет ли чего-то чудесного в ее глубине».
Так пишет о себе Леонардо да Винчи. Не запечатлен ли в этих строках жизненный путь, умственная устремленность, грандиозные поиски и художественное творчество этого человека, одного из величайших гениев мировой истории?
По свидетельству Вазари, он «своей наружностью, являвшей высшую красоту, возвращал ясность каждой опечаленной душе». Но во всем, что мы знаем о жизни Леонардо, нет как бы самой личной жизни: ни семейного очага, ни счастья, ни радости или горя от общения с другими людьми. Нет и гражданского пафоса: бурлящий котел, который представляла собой тогдашняя Италия, раздираемая противоречиями, не обжигает Леонардо да Винчи, как будто бы никак не тревожит ни сердца его, ни дум. А между тем нет, быть может, жизни более страстной, более огненной, чем жизнь этого человека.