Абдулла в негодовании шандарахнул себя рукой по колену и тут же взвыл от нечеловеческой боли. Проклятые журналисты! Теперь все знают, что Кузин исчез. Неудивительно, если через пару часов они сообщат точное местонахождение Кузина до того, как об этом станет известно милиции. Надо срочно ехать!
— Саид, извините, я спешу, — разговаривая с Саидом, Абдулла другой рукой поспешно застегивал верхнюю пуговицу рубашки. — Я Вам потом перезвоню.
— Абдулла Петрович! — успел прокричать в трубку Саид. — Что-то случилось? Я могу помочь?
Абдулла призадумался. Теперь одной беседой с Кузиным дело, может быть, и не обойдется, и помощь Саида может прийтись кстати. Только Аллаху известно, что ждет их в Мюллюпельто.
— Саид, — все еще продолжая сомневаться, начал Абдулла. — Я прошу Вас быть без пятнадцати одиннадцать на Финляндском вокзале у пригородных касс. Оденьтесь потеплее. Подробности при встрече.
— Понял, — отрапортовал Саид.
— До встречи, — бросил напоследок Абдулла.
Отлично! Теперь их уже будет трое. Если им удастся найти Кузина, они припрут его к стенке, и он уже никуда не денется.
Абдулла прошел в спальню и извлек из ящика письменного стола пистолет. Рядом лежала новенькая нетронутая коробка с патронами. Абдулла достал коробку и, зарядив пистолет, бросил остальные патроны в карман пальто, висевшего в прихожей. Так всегда поступал его любимый герой Махмуд из сериала "Не стреляйте в розовых фламинго". Абдулла стрелял ничуть не хуже легендарного Махмуда и на ежегодных стрельбах, проводившихся среди работников судов города, два года подряд занимал первое место.
До Финляндского Абдуллу за пятнадцать минут домчал подвыпивший таксист. На вокзале, несмотря на пятничный вечер и праздники, было мало народу, и Абдулла без труда разглядел ушанку Баума и "петушок" Саида. Представив Саида профессору, Абдулла провел небольшое организационное собрание.
— Сейчас мы едем на дачу к Кузину. Возможно, его там нет, но у нас нет другого выбора. Нам необходимо как можно скорее добраться до Кузина. По крайней мере, раньше других. Информация о том, что Кузина видели с египтянами на Московском вокзале, появилась в прессе около часа назад. Где он точно находится, пока неизвестно никому. Поэтому, если он на даче, нам может повезти, и мы будем первыми, кто до него доберется.
— А зачем он теперь Вам… — сказав это, Саид виновато потупил взор. — Простите, нам нужен?
— Опять Вы в своем репертуаре, — улыбнулся Абдулла. — Во-первых, Кузину угрожает опасность, иначе он не скрылся бы столь поспешно, — Абдулла хотел добавить: "Не исключено, что его могут убить", однако, увидев зеленое от страха лицо Баума, решил быть осторожнее в выражениях, — но, самое главное, Кузин знает о рукописи больше, чем все остальные. Поэтому пока его не уби… пока его не арестовали, нам нужно поподробнее расспросить его о рукописи. Я собираюсь устроить ему очную ставку с профессором, — Абдулла уже восемьдесят тысяч раз пожалел, что не взял Баума на тот злополучный обыск у Кузина.
Слова Абдуллы оборвал голос из репродуктора, сообщавший, что электричка до Приозерска отменяется по техническим причинам. Следующую обещали только утром.
— Что будем делать? — спросил Саид.
— Поедем на машине, — Абдулла решительно направился к выходу из вокзала. Профессор с Саидом засеменили за ним.
Устроившись на заднем сидении "Форда", Баум забился подальше в угол, излучая тревогу и негодование. Абдулла, сидевший рядом с водителем, стал думать, с чего начать разговор с Кузиным, и сам не заметил, как заснул. Вскоре его примеру последовал и Саид. Оба проснулись примерно через полчаса, когда полусонный водитель неаккуратно притормозил на повороте.
— Ну, что загрустили? — спросил Абдулла, легонько похлопав по плечу своего напарника. — Вот найдем Кузина, объяснимся с ним, и все будет лучше, чем Вы думаете. Вас не только восстановят, но и наградят.
— Хотелось бы, — зевая, протянул Саид. — Я тут пока в отпуске был, не вставая 'укубат учил. Выходит, зря?
— Что, правда, что ли? — воодушевился Абдулла. При упоминании о шариате у него сон как рукой сняло. — Тогда Вы — вдвойне молодец. Зря, Саид, ничего не бывает! Ну и как Ваши успехи в изучении мусульманского деликтного права?
— Процентов на восемьдесят я готов, — немного подумав, ответил Саид.
— Восемьдесят процентов — это неплохо! Это очень даже хорошо. Вот мы сейчас с профессором и проверим Ваши знания, — Абдулла весело подмигнул Бауму. — Итак, начинаем, аттестацию Саида Касумова по основам 'укубата. Саид, назовите цифру от одного до сорока.
— Семь, — сказал Саид.
— Семь, — повторил за ним Абдулла. — Отлично, у Вас будет билет номер семь, в котором, как Вы, наверное, уже догадались, два вопроса.
Баум с интересом смотрел на Абдуллу с Саидом.
— Вопрос номер один, — торжественно объявил Абдулла. — Какие преступления относятся к категории хадд?[26]
— Кража, разбой, зина' (или половая связь между лицами, не состоящими друг с другом в браке), а также ложное обвинение в прелюбодеянии. За эти четыре преступления установлено четкое наказание. Но есть еще ряд преступлений. Это употребление спиртного, вероотступничество и бунт. Мнения правоведов в отношении наказаний за эти преступления разделились. Так, например, наказание за употребление спиртного колеблется от 30 до 80 ударов.
— Чем? — хитро прищурившись, спросил Абдулла.
— Пальмовой ветвью, — засмеялся Саид.
Профессор смотрел то на одного, то на другого шутника, пытаясь понять причину их радости.
— Не обращайте внимания, профессор, — подавив смех, сказал Абдулла. — Просто, одно приятное воспоминание. Саид потом расскажет Вам об этом забавном случае.
Саид смущенно молчал.
— Замечательно, — похвалил Абдулла. — Поехали дальше, является ли убийство при грабеже отдельным составом преступления или квалифицирующим обстоятельством?
— Квалифицирующим обстоятельством.
— Что это означает?
— Это означает, что если в ходе грабежа было совершено убийство, то санкция за грабеж ужесточается.
— И какая же это санкция? — не отставал Абдулла.
— Изначально это было распятие. Но сейчас в большинстве стран применяется расстрел, — уверенно ответил Саид.
— А если грабеж не сопровождался убийством? — Абдулла уже потерял надежду "поймать" Саида.
— Тогда виновному отсекают стопу левой ноги или кисть правой руки, или же заменяют это ссылкой, — четко, почти наизусть излагал Саид.
Умело вжившись в роль экзаменатора, Абдулла на время забыл о профессоре.
— Мы Вам надоели, Илья Александрович? — спросил Абдулла созерцавшего заснеженный лес Баума.
— Нет-нет, что Вы, — очнулся профессор. — У меня все эта рукопись из головы не выходит. Меня смущает, что я пока не нашел про нее никаких упоминаний у наших востоковедов. Появление такого списка не могло остаться незамеченным.
— Илья Александрович, а Вы не думали, что это может быть качественно выполненная подделка, созданная не так давно?
— Это исключено, — уверенно возразил Баум, — как бы далеко не зашел прогресс, создать в наше время рукопись, которую я держал в руках, под силу только огромному коллективу, включающему каллиграфов, палеографов, лингвистов, историков и многих других. Вы сами понимаете, Абдулла Петрович, что собрать столько людей для создания подделки Корана — это из области фантастики. Если это и подделка, то едва ли она намного моложе самых ранних дошедших до нас списков Корана.
— А что, если это действительно подделка, созданная в средние века? — вновь предположил Абдулла.
— Возможно, но в таком случае возникает вполне естественный вопрос: quo vadis? Кому это могло быть выгодно? В рукописи упоминалось о праве 'Али на верховную власть, поэтому резонно предположить, что составителями рукописи могли быть шииты. Однако, как бы далеко не заходил их радикализм, поместить в Священный Текст айат о том, что христианский монах Багира передал Пророку Мухаммаду большинство коранических откровений, они не могли.
— Значит, это были христиане! — воскликнул Абдулла.
— Получается, что — христиане, — ответил профессор, — но я не могу представить, чтобы в средневековом христианском мире смогли отыскаться специалисты, способные на столь искусную фальсификацию. И, во-вторых, даже если наша рукопись и была создана какими-нибудь умельцами, то уж явно не для того, чтобы пылиться в запасниках библиотек.
Абдулла молчал, обдумывая слова профессора. Только сейчас он вспомнил о водителе, который с начала до конца слышал их беседу. Абдулла затаился, тревожно разглядывая физиономию их шофера. Почувствовав взгляд Абдуллы, парень обернулся.
— Ну, вы — мудрецы, ребята! — смеясь, произнес он. — У меня голова от ваших умных разговоров распухла… Да, если вы не возражаете, я высажу вас где-нибудь у станции? Я к двум обещал дома быть, а сейчас уже первый час пошел. Зато меньше с вас возьму.
Парень остановился около железнодорожной станции Мюллюпельто и, еще раз отдав дань уму своих пассажиров, умчался в город. На станции не горел ни один фонарь, да и станции, как таковой, не было вообще — маленький перрончик на курьих ножках.
— Ведите, профессор, — улыбнулся Абдулла, озираясь кругом.
— Единственное, что я могу сказать с уверенностью, — засмеялся, в свою очередь, Баум, — так это то, что нам либо направо, либо налево. Впрочем, пойдемте направо, — добавил он уже серьезно. — Кажется, нам туда.
Профессор оказался прав. Следуя по тропинке, все трое вскоре оказались в поселке.
— Вот оно какое, это Мюллюпельто, — сказал Абдулла, слепив снежок. — Куда дальше, профессор?
— Пойдемте к шоссе, — решил Баум. — Насколько я помню, дом находился слева, если ехать от города.
Шоссе делило поселок надвое. Судя по словам Баума, дача Кузина располагалась ближе к лесу, на самой окраине поселка. До шоссе было более трехсот метров и до дачи Кузина примерно столько же. Пока професс