и есть Бог, но сошел на землю под именем Иисуса, чтобы «обитать с людьми». В Четвертом евангелии Иисус также постоянно говорит о том, кто он, какова его природа и откуда он пришел, в то время как в остальных трех учит не о себе, а о Царстве Божьем[123]. Христология Иоанна выглядит как следующая стадия превращения веры Иисуса в веру в Иисуса.
Эта эволюция продолжалась и после создания новозаветных евангелий: церковные соборы все возвышали природу Христа и осуждали «еретиков», придерживающихся более «низких» христологий. В своей провокационной книге «Как Иисус стал Богом: вознесение иудейского пророка из Галилеи» библеист Барт Д.Эрман так подводит итоги этого процесса:
Взгляды на Христа в раннем христианстве становились «все выше и выше» с течением времени, по мере того, как он все более отождествлялся с божеством. От возможного (человеческого) мессии Иисус перешел к положению Сына Божьего, получившего божественный статус при воскресении; затем – к изначально ангельскому существу, воплотившемуся на земле как человек; затем – к воплощению Слова Божьего, существовавшего до начала времен, через которое был создал мир; и наконец – к самому Богу, равному Богу-Отцу и существующему с Ним наравне[124].
Разумеется, не все ученые вполне согласны с этой мыслью. Другие отвечают на это, что «уже в первые годы христианского движения отмечается значительный уровень поклонения Иисусу»[125]. Можно услышать даже, что «древнейшая христология была уже христологией высочайшей»[126]. Более того: даже принимая мысль о развитии учения раннего христианства, мейнстримовые христиане видят в этом постепенное раскрытие тайны Божьей через «боговдохновенных» людей, познавших истину о Христе. (Отчасти схожим образом суннитский ислам рассматривает развитие своего учения в первые несколько столетий не как историю человеческих мнений, а как провиденциальный процесс, совершавшийся через «непогрешимую общину»[127].) От мейнстримовых христиан можно услышать также, что иудеи, слишком «жесткие» в своем единобожии, оказались духовно слепы и не смогли распознать истинную природу божественного Мессии, в то время как язычники подходили к проповеди Павла с более открытым сердцем. «Ожесточение произошло в Израиле, – писал сам Павел, – отчасти, до времени, пока войдет полное число язычников»[128].
Однако на это можно взглянуть и иначе – как на отход от традиционного авраамического единобожия, с верой в трансцендентного и единого Бога. Иудеи, монотеисты по существу, не могли смотреть на это иначе – так же, как и мусульмане, о которых мы поговорим далее.
Тексты о еретиках
Пока Павлово христианство развивалось и преображалось, иудео-христианство вступило в период упадка. Лишившись своих иерусалимских корней, оно продолжало существование как все более и более маргинальная группировка: обычные иудеи считали его странной сектой, Павловы христиане осуждали как ересь. Во II и III веках эта группировка, по-видимому, раскололась на фракции, известные под разными именами: евиониты, назаряне, елкисаиты, керинфяне и симмахиане. Быть может, это были разные лица иудео-христианства – или даже разные его богословские версии; быть может, просто разные названия одного и того же движения. Точно это определить трудно: этих иудео-христиан мы знаем не столько по их собственным писаниям, сколько по трудам отцов Павловой церкви, где обличаются и осуждаются эти «еретики».
Первым отцом церкви, заметившим эту проблематичную группировку, стал Иустин Мученик, известный также как святой Иустин: около 150 года н. э. он писал о том, что некоторые иудеи «признают [Иисуса] Христом, однако считают Его таким же человеком, как все люди»[129]. Примерно три десятилетия спустя епископ Лионский Ириней более критически поднял ту же тему в своем знаменитом сочинении «Против ересей» («Adversus Haereses»). Среди мишеней его критики были евиониты: само это название означало «бедняки». Эти евиониты, говорит Ириней, отличаются многими ошибочными верованиями, идущими вразрез с учением Павловой церкви:
Они… отвергают апостола Павла, называя его отступником от закона. Относительно пророческих писаний, они стараются объяснять их замысловато: совершают обрезание, соблюдают обряды закона и образ жизни иудеев, так что поклоняются Иерусалиму, как будто он был домом Божиим[130].
Более столетия спустя, приблизительно около 324 года н. э., другой отец церкви, Евсевий, также писал о «ереси евионитов». Эта секта называется «нищими», утверждал он, «ибо скудны и грубы их понятия о Христе» – хотя сами евиониты, скорее всего, именовали себя «нищими» в почетном смысле, указывая на свою скромность, и с отсылкой к одному из евангельских блаженств: «Блаженны нищие духом, ибо их есть Царствие Небесное»[131]. Величайшее заблуждение этой секты, продолжает Евсевий, в том, что евиониты «считают [Христа] обычным простым человеком, оправданным лишь благодаря превосходству в добродетели». Некоторые евиониты, поясняет он, принимают девственное рождение, однако «отказываются признавать предсуществование [Христа] и то, что он есть Бог, Слово и Премудрость»[132].
К этому Евсевий добавляет, что евиониты «отвергают все послания апостола», то есть известного Павла, «которого называют отступником от закона»[133]. Он отмечает также, что секта «пользуется лишь так называемым Евангелием евреев»[134]. К сожалению, это евангелие до нас не дошло, если не считать коротких цитат из него в трудах отцов церкви. Из тех же источников известно о существовании «Евангелия евионитов» и «Евангелия назореев» – возможно, другие названия все того же иудео-христианского евангелия, которое, по сообщениям, представляло собой адаптированную версию Евангелия от Матфея.
Через два поколения после Евсевия эту же тему поднял еще один церковный автор, Епифаний, епископ города Саламин, расположенного на средиземноморском острове Кипр. Между 374 и 377 годами Епифаний написал книгу под названием «Панарион», или «Лекарство», где уподобил ереси ядовитым змеям, от укусов которых необходимо исцеление. Среди этих змей – «евиониты» или «назореи» (Епифаний, по-видимому, употребляет эти названия как синонимы), которые следуют «Евангелию евреев», презирают апостола Павла, отрицают божественность Иисуса и видят в нем только «истинного пророка». «Они – иудеи и больше ничего», уничижительно замечает Епифаний, хоть сами иудеи трижды в день и проклинают их в синагогах, говоря: «Да проклянет Бог назореев»[135].
Через поколение после Епифания еще один видный христианский деятель, Иероним (347–420), отшельник, священник и богослов, также писал об иудео-христианах, которых встретил в Антиохии.
Он называет их назарянами, «которые принимают Христа, не отказываясь от исполнения ветхого закона». Эти люди, отмечает Иероним, пользуются Евангелием евреев, изначально написанным еврейским алфавитом на арамейском языке, а затем переведенным на греческий. В этом утраченном евангелии, о котором нам известно только со слов Иеронима, Иаков Праведный, чья значимость в канонических евангелиях приглушена, выведен самым видным учеником Иисуса. После распятия Иисус является только Иакову, дает ему хлеб и говорит: «Брат мой, прими этот хлеб ради Сына Человеческого, восставшего из спящих»[136].
Любопытно, что, в отличие от других церковных писателей, Иероним отзывается об иудео-христиаyах вполне положительно, считая их взгляды на Иисуса приемлемыми. Это вызывает предположение, что, возможно, существовал целый спектр иудео-христианских воззрений: евиониты представляли в нем более иудейское крыло, считавшее Иисуса Мессией-человеком, а назаряне – более христианское крыло, признававшее в Иисусе божественного Сына Божьего. Либо так, либо Иероним просто был не слишком хорошо осведомлен об иудео-христианах. Во всяком случае, одно его замечание помогает нам лучше понять проблему этих неортодоксальных верующих в Иисуса:
Они верят в Христа, Сына Божьего, рожденного от девы Марии, и говорят о нем, что он пострадал и воскрес при Понтии Пилате, во что также верят. Однако, поскольку они хотят быть и иудеями, и христианами, не получаются ни теми, ни другими[137].
В этом же отрывке Иероним отмечает, что «до сего дня» иудео-христианская ересь «встречается во всех областях Востока, где у иудеев есть их синагоги»[138]. Так что в начале V века, когда Иероним писал эти строки, иудео-христианство отнюдь не было малозначительным или умирающим явлением.
Приблизительно через полвека после Иеронима Феодорит из Кира (393–460), города близ Антиохии, также писал о еретиках-евионитах, что они «принимают только Евангелие евреев, а апостола [Павла] считают отступником». Однако, по-видимому, он просто повторяет слова Евсевия об этих еретиках, так что не вполне понятно, знал ли он о каких-либо существовавших в его время евионитских общинах[139].
Тексты еретиков
Помимо недружелюбных описаний со стороны отцов Павловой церкви, у нас имеются и несколько текстов самих иудео-христиан, позволяющих понять, во что же они верили. Древнейший из них – «Учение двенадцати апостолов», чаще называемое просто Дидахе, от греческого слова «учение». Написана эта книга была, по-видимому, где-то в Сирии в последние десятилетия I века н. э. В сущности, на много столетий она была потеряна для нас и известна лишь по цитатам, встречавшимся у отцов Павловой церкви. В 1873 году греческий священник по имени Филофей Бриенниос случайно нашел ее в Стамбульской библиотеке. Католические ученые, позже исследовавшие этот текст, решили, что он относится к «очень раннему периоду, когда в Церкви еще было заметно иудейское влияние»