В сущности, никакого сговора не было. Во-первых, мусульманский мир не имел никакого понятия о разногласиях внутри христиан, не говоря уже о том, чтобы в этих разногласиях участвовать. Во-вторых, унитариане надеялись обратить мусульман в свое «истинное христианство», а вовсе не становиться их шпионами. И в-третьих, их «измена» была закономерным следствием гонений. Согласно Акту о веротерпимости 1689 года (название совсем неподходящее), унитариане не считались английскими гражданами: они не могли занимать государственные должности, преподавать в школах, учиться в Оксфорде и Кембридже, получать наследство, дары, заключать сделки[536]. Перед нами здесь типичный случай преследуемого меньшинства, отчаянно и безнадежно ищущего себе союзников за границей лишь для того, чтобы получать еще большее презрение от сограждан, – порочный круг, хорошо известный и ныне, однако уже не на либеральном Западе, а на нелиберальном Востоке, в том числе и в мусульманском мире.
Около столетия спустя еще один английский ученый, Джозеф Пристли, которому часто приписывают открытие кислорода, возбудил новые споры своей антитринитарианскои проповедью – вместе с «анархизмом», очевидно, заключавшимся в поддержке Французской и Американской революций. Его также обвинили в «тайном магометанстве и желании ниспровергнуть церковь и государство» – обвинение, которое он решительно опровергал, указывая, что считает ислам ложной религией и не может ему симпатизировать[537]. Однако его заявления о приверженности вере не смогли отвратить гнев общества: в 1791 году в Бирмингеме, в Англии, его дом был разгромлен буйной толпой. Вскоре в поисках религиозной свободы Пристли переехал в Соединенные Штаты и осел в Пенсильвании, где основал Первую унитаристскую церковь Филадельфии. Благодаря ему и другим первопроходцам в США XIX века начал развиваться унитаризм. Возможно, он повлиял на зарождение Адвентистской церкви седьмого дня, которая изначально также отличалась антитринитаристскими тенденциями и возрождала «иудействование», призывая к соблюдению закона Моисея[538].
В Англии еще некоторое время длился ажиотаж вокруг «унитарианско-мусульманского заговора». Любопытный пример этого представляет собой книга, изданная в Лондоне в 1830 году под заглавием «Суд над унитарианами за предательство религии христианской». В книге сатирически описан воображаемый суд над Пристли и еще двумя служителями унитарианской церкви. Они обвиняются в том, что «в заблуждении своем пытались низвергнуть христианскую религию в бездну магометанства»[539]. Доказательство состоит в том, что эти христианские еретики пришли к общим с магометанами убеждениям, а именно:
И те, и другие верят, что Христос – Мессия, открывший человеку Бога, истинный пророк, что он отверзал очи слепым, исцелял хромых, воскрешал мертвых, и что все, чему он учил, – истинно[540].
Прокурор предупреждает, что это сходство опасно приближает унитариан к мусульманам, и приводит им в предостережение скандальное отступничество Нойзера, который «закончил свой жизненный путь обращением в магометанство». Однако унитарианство вызывает у автора книги даже большее неодобрение, чем ислам, – далее он замечает:
Однако из двух этих систем магометанство ближе к христианству, ибо признает Христа Словом Божьим, верит, что Он стал посредником между Богом и человеком, что был зачат и чудесным образом рожден от девы… Джентльмены, если кто-нибудь из вас откроет том Алькорана [Корана], в первых же главах его вы прочтете: не может считаться истинным мусульманином тот, кто не верит, что Священное писание Ветхого и Нового Заветов – слово Божье. Как видим, в этих пунктах магометанских верований ученики Лжепророка превосходят унитариан и оказываются ближе их к христианству[541].
«Лжепророк» здесь – обычное для христианской литературы до эпохи модерна неуважительное именование пророка Мухаммада. Однако, не считая этого субъективного замечания, прокурор на воображаемом суде объективно прав: ислам – ближайшая к христианству религия. В исламской христологии нельзя не заметить параллелей с евангелиями. В исламских учениях слышатся отзвуки учений христианских «еретиков» – будь то иудео-христиане и ариане древности или унитариане Нового времени.
Иными словами, возрождение не-тринитарных течений в христианстве в период протестантской Реформации было связано не с каким-то «магометанским заговором» и злокозненным внедрением исламских верований в христианские умы. Оно было связано с критическим прочтением традиций самого христианства. Некоторые, занятые таким прочтением, обнаруживали в христианстве Иисуса, меньше похожего на божество, и больше – на пророка. Можно сказать, что они открывали потерянный архетип.
Глава 8Второе пришествие?
Бог не осудит общину, которой я – начало, и Иисус – конец.
Как и другие авраамические религии, ислам имеет собственную эсхатологию – рассказ о том, каким будет конец нашего мира. По исламским представлениям, весь известный нам мир, даже вся вселенная, в некий «Час», о котором говорит Коран, погибнет ужасающим образом. Почернеет солнце, померкнут звезды, горы сойдут со своих мест. В одном из самых живых описаний Часа, в главе Корана с красноречивым названием «Раскалывание», мы читаем:
Когда послушно Богу раскололся небосклон,
Как было должно по Его веленью,
Когда расправилась земля,
Извергнув все, что в ней, и опустела,
Как было должно по Его веленью, —
О человек! Стремишься ты к Владыке своему
Чрез все невзгоды бытия земного —
И ты узришь Его![543]
Здесь говорится о том, что Час станет лишь началом посмертной жизни, в которой все мы, люди, «встретимся» со своим Творцом. Сперва мертвые восстанут из могил восклицая: «О горе нам! Кто поднял нас из мест упокоения?»[544] Затем все созданные и жившие когда-либо души соберутся на месте Великого воссоединения, где Бог будет судить каждого по его земным делам. Добрые отправятся в рай, в место наслаждения и блаженства, а злые будут низвергнуты в ад, место унижений и мук. Обо всем этом Коран рассказывает очень подробно, особенно в коротких главах, открытых достаточно рано, однако при составлении Корана помещенных в конец книги.
То, что произойдет до Часа, по-видимому, не особо заботит исламское писание – об этом здесь почти ничего не говорится. Однако в исламской традиции существует обширная вне-Кораническая литература на эту тему, основанная прежде всего на хадисах, то есть изречениях пророка Мухаммада. Изначально они передавались устно и были канонизированы лишь спустя почти 200 лет после смерти Пророка. Поэтому они никогда не считались таким же надежным источником, как Коран, и их «вразумительность» всегда была предметом споров. Однако как в суннитском, так и в шиитском исламе сформировалась богатая литературная традиция, основанная на хадисах и рассказывающая во всех подробностях о том, что произойдет перед Часом, или «концом света».
Согласно этим источникам, за несколько десятилетий до Часа мир станет ареной грандиозной битвы между силами добра и зла. На первой стадии этой борьбы человечество окажется развращено грехом, в мире воцарится несправедливость, мусульмане разделятся между собой, будут теряться в заблуждениях и терпеть преследования. Затем Бог пошлет мусульманам спасителя, который возродит их веру, разрешит их споры и вооружит их против врагов. Этого спасителя будут звать Махди, или «руководимый». Он не будет пророком – т. е. получающим откровения от Бога – однако будет величайшей фигурой в исламе со времен пророка Мухаммада. Можно сказать, что это своего рода исламская версия иудейского Мессии.
Однако, согласно тому же повествованию, Махди выполнит лишь часть задачи по приведению мира в порядок. Далее ему понадобится помощь давно умершего пророка, который чудесным образом явится на землю, чтобы присоединиться к нему. Для человека внешнего логично предположить: должно быть, это будет сам пророк Мухаммад! Но нет: как ни странно, это будет не кто иной, как Иисус.
Второе пришествие в Коране
Возможно, для христиан станет новостью, что, как и многие христиане, мусульмане ожидают второго пришествия Иисуса – Нузуль-Иса, или «сошествия
Иисуса». Причем ожидание это серьезное и мощное. Опрос, проведенный в 2012 году вашингтонским Пью-Ресерч-Центром, показал: приблизительно половина населения двадцати двух крупнейших мусульманских стран верят не только в то, что Иисус вернется, но и в то, что его возвращение будет «скорым», – совершится уже при их жизни. Эту веру разделяют 65 % населения в Турции, 67 % в Тунисе, 64 % в Ираке и 55 % в Пакистане[545].
Откуда же идет это широко распространенное верование? Большинство традиционных мусульманских источников возводят его к Корану и хадисам. Однако, может быть, точнее будет сказать, что о втором пришествии Иисуса открыто говорится только в хадисах, а в Коране на это имеется лишь несколько намеков, туманных и вызывающих большие споры.
Сначала посмотрим Коран. В нем нет ни одного отрывка, где прямо говорилось бы, что в конце времен Иисус явится на землю. Однако экзегеты Корана усматривают такое обетование в нескольких туманных по смыслу стихах.